Сульпиций Север - Труды

• Название: Труды
• Автор: Сульпиций Север
• Жанр: Религия

Текст воспроизведен по изданию: Сульпиций Север. Сочинения. М. РОССПЭН. 1999. Переводчик А.И.Донченко. Сетевая версия - Тhietmar. 2004

Текст предоставлен Тимофеевым Е.А. сайту www.vostlit.info

В основу настоящего издания положена первая научная публикация сочинений Сульпиция Севера и произведений, приписываемых ему, осуществленная немецким ученым Карлом Хальмом в 1866 году - Sulpicii Severi libri qui supersunt. Ed. K. Halm. Vindobonae, 1866 (Сorpus scriptorum ecclesiasticorum latinorum, vol.1). Все произведения, кроме “Хроники”, на русском языке публикуются впервые. При работе над переводом учтены более поздние публикации “Жития Мартина”, выполненные под руководством Ж. Фонтэна.

Хроника

Перевод выполнен по указанному изданию, с. 1-105. На русском языке это произведение Сульпиция издавалось в начале XX века под названием “Сульпиция Севера Священная и церковная история. М., 1915”, однако в нем отсутствовал какой-либо научный аппарат и сам перевод был выполнен с неудовлетворительного по качеству издания в Патрологии Ж. Миня.

* * *

Житие святого Мартина, епископа и исповедника

Перевод выполнен по тому же изданию, с. 107-137.

* * *

Письма

Перевод выполнен по тому же изданию, с.138-151

* * *

Диалоги

Перевод выполнен по тому же изданию, с.152-216.

* * *

Послания, приписываемые Сульпицию Северу

I. Письмо святого Севера, пресвитера, к его сестре Клавдии о Страшном Суде

Перевод выполнен по тому же изданию, стр.218-223.

* * *

II. Письмо святого Севера к сестре Клавдии о девстве

Перевод выполнен по тому же изданию, с.224-250

* * *

III. Письмо Севера к святому епископу Павлу

Перевод выполнен по тому же изданию, с.251.

* * *

IV. Другое письмо

Перевод выполнен по тому же изданию, с.252-253.

* * *

V. Другое письмо

Перевод выполнен по тому же изданию, с.253-254.

* * *

VI. К Сальвию

Перевод выполнен по тому же изданию, с.254-256.

* * *

VII. Начало другого письма

Перевод выполнен по тому же изданию, с.256.

---

Таким образом, хотя и можно согласиться с тем, что Сульпиций, как человек вызывает “большой интерес, но и сильную антипатию”[89], вряд ли можно назвать его слишком неуравновешенным.

II. Литературная основа произведений Сульпиция

Общий обзор полученных Сульпицием знаний

Задолго до своего обращения к аскетизму, более глубоко приобщившему его в христианской культуре, Сульпиций вполне уверенно чувствовал себя в рамках классической античной традиции. С социальной точки зрения его обращение к аскетизму означало смену статуса. Но с культурной точки зрения произошло не столь радикальное событие. Скорее его прочтение христианских авторов было как бы пересажено на почву прежней классической культуры и последняя, пустив глубокие корни, дала христианский плод.

Если мы желаем более глубоко понять произведения Сульпиция, то литературное и культурное становление автора имеет весьма важное значение, ибо оно сформировало его подходы и образы, выраженные посредством писанного слова. Особый вопрос состоит в том, насколько глубоко античные и христианские традиции определили литературные формы, но, в любом случае, будет нелишним узнать чуть подробнее о системе образования и интеллектуальном развитии того времени.

К несчастью, прямых свидетельств у нас немного. Мы можем только в общих чертах сказать о том, что, поскольку Сульпиций жил в ту эпоху, когда общественная образовательная система в Римской империи уже близилась к своему закату, его обучение следовало проверенной временем классической модели[90]. Первая ступень состояла в научении читать, писать и считать. Второй этап образования в грамматической школе во многом заключался в чтении, заучивании наизусть и изучении традиционных классических авторов. Среди латинских писателей главное место занимал Вергилий, но присутствовали также Теренций, Саллюстий, Цицерон, Гораций, Плавт и др. Учитель сначала громко зачитывал какой-либо отрывок, затем давал пространный комментарий. Он включал в себя подробный грамматический и стилистический анализ текста, а также более общий обзор, который охватывал, в основном, мифологию, историю и географию. Однако за исключением грамматики остальные предметы специально не рассматривались или же затрагивались только как основа для оценки какого-либо литературного произведения.

Последняя стадия обучения была посвящена риторике. Она начиналась на высших этапах грамматических школ и продолжалась под руководством специальных учителей. Обучающиеся практиковались в произнесении речей по воображаемым поводам, т.н. декламациях. Они включали в себя увещевание, т.е. советы историческим или мифологическим персонажам в определенной ситуации (например, должен ли был Катон Младший покончить жизнь самоубийством после поражения в битве при Утике?) и контроверсию, т.е. воображаемые юридические случаи, в которых надо было выступить “за” или “против”. Риторика имела тенденцию заслонять собой или даже полностью исключать другие предметы изучения. Например, история была сведена к галерее хороших или плохих примеров, которыми можно было блеснуть в речах, а такая дисциплина как философия зачастую совсем игнорировалась: Августин, в частности, принялся за цицероновского “Гортензия” вовсе не из-за его философского контекста, а из-за стилистического совершенства[91].

Знал ли Сульпиций греческий язык? То, что он был обучен ему, - вне всякого сомнения. В IV в. еще сохранялась традиция изучения греческих и латинских авторов парами. Мальчиков заставляли учить Гомера и Менандра, а ранее подобным же образом Вергилия и Теренция[92]. Однако вопрос остается прежним: знал ли Сульпиций греческий язык настолько, чтобы читать какие-либо серьезные произведения? Это представляется вполне возможным, учитывая с какой легкостью владели греческим языком в юго-восточной Галлии в конце IV в., свидетельством чему могут служить произведения Паката или Рутилия Намациана[93]. Однако имевшие место случаи с Паулином Ноланским в Бордо, Августином в Африке, а также - если сообщения Руфина заслуживает доверия, - с этим последним и Иеронимом в Риме, внушают мысль о том, что школьный греческий был недостаточен для того, чтобы позволить латиноязычному человеку сразу подступиться к греческим авторам[94]. Тем не менее мы не должны рассматривать школьный греческий язык как занятие бесполезное. Все же чуть позже Августин, например, добился на его основе возможности использовать греческие тексты[95], и даже случай, происшедший с Паулином, не является таким уж безнадежным, как кажется на первый взгляд: пусть он и называет греческий “незнакомым языком”, но ведь перед этим он же перевел с греческого одно из произведений Климента[96].

Но что более конкретно можно сказать о познаниях Сульпиция в греческом языке?

Данные “Хроники” намекают на то, что он был в состоянии воспользоваться им, так как в его описаниях арианских споров он предпринимает попытку объяснения различий между понятиями o m o o u s i o V , o m o i o u s i o V и a n o m o i o u s i a . Ранее он смог освоить “Хронографию” Юлия Африканаи, - снхронизацию церковной и светской истории, написанной на греческом[97]. Кроме того, существует мнение о том, что Сульпиций почерпнул информацию о персидских делах от таких греческих авторов как Плутарх и Страбон, но это выглядит сомнительным[98].

Скорее всего уровень образования, полученный Сульпицием, был все же выше, чем тремя веками раньше. Базируясь, в основном, на греко-римских классиках, оно, фактически, не подверглось влиянию развивавшегося христианства. Обучение христианской вере и морали было делом семьи и церкви, оно никоим образом не замещало классического образования. Таким образом, формальное образование Сульпиция было всецело классическим по содержанию, что и объясняет устойчивость греко-римского влияния на него после обращения к аскетической жизни. Усвоение же христианства происходило иначе, через овладение катехизическим курсом до крещения, дополненным самостоятельным чтением, проповедями и общением с христианами, прежде всего, с Мартином[99].

К счастью, в некотором отношении мы можем выйти за пределы этих абстрактных рассуждений, используя косвенные свидетельства, предоставляемые самим Сульпицием. Стиль прозы аквитанского писателя был внимательно проанализирован П. Хильтеном, который сумел показать его эклектичность. В “Хронике”, работе прежде всего исторической, Сульпиций воспринимает стилистику ранних римских историков, таких, например, как Саллюстий и Ливий, которые писали неритмической прозой. Однако в своих работах, посвященных Мартину, клаузулы в конце предложений свидетельствуют об умении Сульпиция писать метрической и ритмической прозой, которая в то время была в моде[100].

Но не менее интересным для нашего исследования является то, что произведения Сульпиция дают нам возможность узнать о тех книгах, которые он читал, что приводит к более лучшему пониманию литературного контекста. Предмет дальнейшего нашего обзора распадается, соответственно, на две части: классические авторы и христианские.

1. Классические авторы, известные Сульпицию[101]

Из всех классических авторов, известных Сульпицию, особое место занимает Саллюстий. Дело заключается не только в том, что Сульпиций хорошо знал “О заговоре Катилины” и “Югуртинскую войну”, и не только в том, что стиль этих произведений настолько сильно повлиял на его “Хронику”, что Сульпиций был окрещен “христианским Саллюстием”. Более значительным представляется тот факт, что восприятие Сульпицием событий прошлого и настоящего зачастую происходило под влиянием чтения произведений именно этого историка. Сульпиций воспринял идею Саллюстия о том, что мир клонится к моральному упадку, олицетворением которого выступает жажда богатства и власти. Из них, в свою очередь, берут начало раздоры. Именно сквозь призму этого убеждения Сульпиций рассматривает распри в галльской церкви эпохи Константина, жадность епископов, их стремление к власти и враждебность к чистому и светлому христианству Мартина. Почти половина пороков, которые он приписывает современной ему церкви в конце своей “Хроники”, являются пороками, описанными в свое время Саллюстием: “зависть, партийность, похоть, алчность и праздность”. Однако влияние Саллюстия прослеживается не только в “Хронике”, но и, как мы увидим, в начале “Жития Мартина”, которое, как нам представляется, являет собой своего рода сознательный диалог с Саллюстием.

Помимо Саллюстия, Сульпиций был хорошо знаком с “Анналами” и “Историей” Тацита, с “Историей” Тита Ливия, возможно, с “Римской историей” Веллея Патеркула и “Бревиарием” своего современника Евтропия. Кроме того, он показывает необычайную для латинского писателя осведомленность в персидских делах. Его источником по этой теме почти наверняка является “История” Помпея Трога, автора эпохи Августа, который описал на латинском языке греческую, и частично персидскую, историю. Весьма похоже, что Трог был родом из Нарбонской Галлии, располагающейся недалеко от Примулиака. К сожалению, кроме прологов, кратко суммирующих содержание каждой книги, сама работа Трога почти полностью утрачена, хотя эпитома, сделанная Юстином, сохранилась. Однако мы имеем свидетельство того, что Сульпиций использовал непосредственно самого Трога, а не эпитому[102].