Людмила Горбенко - Вооружен и очень удачлив

• Название: Вооружен и очень удачлив
• Автор: Людмила Горбенко
• Издательство: Альфа-книга
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-9922-1157-3

В вашем городе ходят по улицам вооруженные трупы? Из гномьей подземки вырвался джинн и в компании с сексуально озабоченным хомункулусом терроризирует население? Вы влюбились в девушку, а она неожиданно обросла волчьей шерстью? Да еще ваш домовой напился как свинья?! Срочно пишите жалобу в преисподнюю — оттуда вышлют на помощь лучших агентов. Специально обученные черти в два счета утихомирят джинна, закопают трупы, выведут домового из запоя и превратят волчицу обратно в девушку. Или превратят джинна в труп, уговорят девушку-оборотня выйти замуж за принца, закопают хомункулуса, а сами напьются как свиньи — такое тоже бывает. Работа нервная, вы же понимаете.

---

Нилс вжался в стену, уворачивась от порхающих по комнате горящих пузырей, складывающихся в красное «Поздравляем!», крестясь и одновременно ругаясь, на чем свет стоит.

Шумно втянув воздух, девушка вырвала из рук монаха плащ, прижала к носу, часто и тяжело дыша. И без того маленькие зрачки превратились в точки. Нилс заметил, что обе сабли — и бритого, и бородатого — уже в руках непрошеной гостьи.

— Свяжи их! — коротко рыкнула она, отмахиваясь от настырной горящей «П» и тыкая в скорчившиеся фигуры коротким указательным пальцем с обкусанным до мяса ногтем. — Сможешь? А я на улице подожду. Только арбалет заряди, чтобы не трепыхались. «Стрекоза» — хорошая вещь!

Только сейчас Нилс вспомнил, что по-прежнему прижимает к себе оружие «новичка», и с опаской натянул тетиву. Приклад чужой «стрекозы» на удивление послушно лег в ладонь. Пружинка услужливо приготовилась подать снизу из паза следующую короткую стрелу.

Не озадачиваясь открыванием двери, девушка вышла тем же путем, что и вошла, — через окно.

— Эй, пацанка! А ты не слишком шустра? Кто возместит мои попорченные заклинания? — выкрикнул вслед опомнившийся лавочник. Из-за занавески, отделяющей подсобку, высунулась рука. Один за другим стали загибаться пальцы: — От запоя, от колотья, от зубной боли…

Сквозь сквозящий ветром оконный проем просунулась вихрастая голова с белыми оскаленными зубами — один к одному, как первосортный жемчуг, лишь клыки выделяются желтизной и размером:

— Р-р-р!

Лавочника без слов смело за занавеску. Сидящий в луже смешавшихся снадобий «новичок» с трудом сфокусировал глаза на собственных ладонях, показал им язык и глупо захихикал. Развеселившийся Нилс направил арбалет на поверженных стражников:

— Стоять! Руки!

— Да как ты сме… ай! А-а-а…

Выкрики сменились мычанием. Пусть Нилс и не был умелым бойцом, но, как опытный работник приюта душевнобольных, умел не только изготовить кляп из любого подручного средства, но и виртуозно применить его. Тем более против обездвиженных соперников. Взведенное оружие в левой руке ему почти не мешало.

Бородатый не выдержал первым. Стараясь не шевелить сломанной конечностью, он дернул монаха за рясу и возмущенно прошипел:

— Послушай, брат! Ты бы опустил арбалет, а? Или ты владеешь им столь ловко, что попадешь в меня, не целясь?

— Какое там ловко, — честно признался Нилс, перевязывая счастливо смеющемуся «новичку» запястья за спиной. — Палец на спусковом крючке так и пляшет. Неведомо, куда стрельну и в какое место попаду. Уж не обессудьте. Так что я на вашем месте лежал бы смирно. У стенки. Да-да, правильно, именно так.

Постепенно приходящий в себя спеленатый «новичок» задергался.

— Да ты не бойся, — успокоил Нилс. — Думаешь, если клеймо поддельное, то я преступник? И сразу убью? Нельзя мне, я пока монах. Не угодное это Господу дело, кого попало стрелять. Вот если кто выскочит раньше, чем через полчаса — пальну. И сам святой Палла не станет меня осуждать.

— Богопреступник! — выдавил из себя бритый, пиная в бок всхлипывающего «новичка».

— Прощайте! — сообщил притихшим жабам Нилс, поддергивая рясу и задом отходя к двери, не опуская арбалет.

— Все равно найдем, — выкрикнул вслед бородатый. — Рожа приметная! Каждому уличному посту разошлю ориентировки! Лично!

— Ищите-ищите, — согласился Нилс, припирая дверь снаружи удачно подвернувшимся поленцем и оглядываясь в поисках негаданной помощницы.

Девушка не обманула. Она действительно ждала, изнывая от жары в толстой куртке, но не снимая ее. На лбу едва заметно светились в полутьме капли пота, рот открыт, язык вывален. Брови низко нависли над светлыми глазами, впитывающими лунный свет, по худому горлу над ошейником курчавится отрастающая шерсть.

Вервольфиха. Еще совсем молоденькая. И самое странное, Нилс никак не мог отделаться от ощущения, что действительно где-то уже видел ее раньше.

— Я от крестного отца, — буркнула девушка, отводя глаза. — Прислана тебе, толстому дураку, в помощь. Чтобы шибче искал.

Уголки губ еле заметно дрогнули, но не растянулись в улыбку, а застыли в неком слегка асимметричном намеке на нее. Точно. Знакомая привычка.

— Чья же ты будешь, мохнатая отроковица? — не выдержал монах, на всякий случай не опуская «стрекозу».

— А ты не помнишь? — насупилась девушка.

— А должен? — еще больше заинтересовался Нилс. — Я среди нежити не вращаюсь. Не по чину это мне, знаешь ли. Ну-ка повернись! А ну, еще раз!

— Я не поняла! — Руки вервольфихи возмущенно уперлись в бока, а маленький рот выгнулся презрительной подковкой. — Ты что, решил поразвлечься танцами? Раз ему повернись, другой повернись! Еще скажи каблуками отстучать!

— О! — обрадовался монах. — Теперь, кажется, узнаю! Как скандалить начала, так сразу и вспомнил! Варуша, ты, что ли? А ну повороти… леший побери! — По мере внимательного всматривания в лицо разозленной девушки радость узнавания резко сменилась ужасом. — Варуша! Точно ты! Ты! Выросла-то как за год! Прямо девица на выданье, и все тут! И похорошела! Глазки, носик, ротик, даже этот дурацкий ошейник тебе к лицу. Постой-постой, как же это может быть… племяшка, ты— нечисть лесная?

Вервольфиха обиженно хмыкнула.

— Но в кого? — взвыл Нилс, вцепляясь свободной рукой в собственные волосы. — В кого же ты у нас такая хвостатая? Позор! Какой позор! В нашей семье отродясь никто на четырех лапах не скакал! И твоя мать вроде вполне приличная женщина, живут с моим братом душа в душу, как голубки, ни разу он на нее даже голоса не повысил!

— Попробовал бы он повысить, — тихо буркнула Варуша.

— Обходительная такая! — тоскливо продолжал Нилс. — Улыбается при встрече всегда!

— Ага, — согласилась племянница, вызывающе сверкая глазами. — Во все зубки. Дядька, ну успокойся ты! Да, я перевертыш! Какой меня родили, такая и живу; зато не страшно одной после гулянки домой через лес возвращаться. Ну что ты так переживаешь? Ничего же страшного не произошло!

— Ничего страшного?! — взвизгнул Нилс и, опомнившись, прикрыл рот ладонью. — Ох… Совершенно забыл о деле! Нам же бежать надо!

— Слава богу, вспомнил, — угрюмо съехидничала Варуша, убирая косы за воротник куртки. — Пузырек с настойкой давай. Да не трясись, сейчас все сделаем в лучшем виде.

Через несколько минут к карете раскачивающейся походкой подошел вполне благообразный монах. Худенький подросток непонятного полу, сопровождающий его и почтительно держащийся в тени, уверенно хлопнул задремавшего кучера по колену.

— Эй! Не спи, любезный, тебе поручение!

— Слушаю, ваше вс… пресв…

Монах благосклонно кивнул и толкнул не то мальчика, не то девочку. Тот послушно протянул растерявшемуся мужичку пузырек.

— Вот. Они через полчасика уже освободятся, подлей пока во флягу. Для сугреву.

— Чой-то? — недоверчиво покосился на подношение кучер.

— Секретная настоечка для усиления мужской привлекательности, — доверительно шепнул мальчик, прикрывая рот ладошкой. — Ваши купили. Смотри, сам не смей пить! За нее большие деньги плачены!

Заверения обрадованного кучера оказались столь цветисты, что можно было не сомневаться: едва парочка поручителей от особого отряда удалится за угол, он примет внутрь как минимум один приличный глоток «для сугреву», теша в уме надежду резко повысить мужскую привлекательность. Даром отведать то, за что плачены большие деньги, кто же откажется?!

Даже интересно, куда побежит мужичок, как только ощутит на себе действие настоя? Домой, к супруге под бочок? Или до ближайшего борделя?

— Ну что, пошли? — повернулась к задумавшемуся монаху Варуша.

— Пошли, э-э-э… — опомнился Нилс, не зная, как бы потактичней выспросить обо всем юную помощницу. На всякий случай решил вернуть комплимент. — Ловко ты ему настойку… да, и в лавке тоже. Спасибо, племяшка. Ты меня выручила.

— На здоровье. Мы, отпрыски вервольфов, вообще очень ловкие, — согласилась девушка, с легкой гримасой поворачивая шею в плотном ошейнике.

— Ну да, — не удержался от шпильки монах. — Вижу. Как же ты докатилась до такой жизни, девочка моя? Родители хоть знают, где ты сейчас?

— Мать, может, и догадывается, — вздохнула Варуша. — Все-таки ее кровь. А отец ни сном, ни духом. Меня три дня назад на Бирючьей Плеши словили. Сонной стрелой пальнули, я и брякнулась под куст, как дохлая овца. Когда опомнилась — сижу в мешке, вся заговоренными веревками опутанная, на шее эта дрань с шипами.

— Далеко забралась!

— Для голодного вервольфа семь верст… Слышал, наверное, мы около дома не охотимся, — ослепительная улыбка с наверняка продуманной дружелюбной гримасой наползла на лицо и тут же сменилась оскалом.

— Однако зубы у тебя сейчас, Варуша, — не выдержал монах.