Людмила Горбенко - Вооружен и очень удачлив

• Название: Вооружен и очень удачлив
• Автор: Людмила Горбенко
• Издательство: Альфа-книга
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-9922-1157-3

В вашем городе ходят по улицам вооруженные трупы? Из гномьей подземки вырвался джинн и в компании с сексуально озабоченным хомункулусом терроризирует население? Вы влюбились в девушку, а она неожиданно обросла волчьей шерстью? Да еще ваш домовой напился как свинья?! Срочно пишите жалобу в преисподнюю — оттуда вышлют на помощь лучших агентов. Специально обученные черти в два счета утихомирят джинна, закопают трупы, выведут домового из запоя и превратят волчицу обратно в девушку. Или превратят джинна в труп, уговорят девушку-оборотня выйти замуж за принца, закопают хомункулуса, а сами напьются как свиньи — такое тоже бывает. Работа нервная, вы же понимаете.

---

В связи с дефицитом рядовых сотрудников Добровольное Светлое Сообщество предлагает тебе вступить в свои ряды и стать кандидатом на должность ангела. Просто скажи «ДА!»— и лучшие хирурги Вселенной проведут (под полным наркозом) небольшую операцию, во время которой по твоему желанию можно будет заодно подкорректировать лицо и фигуру, откачать жир или вставить имплантаты.

После короткого восстановительного периода на базе комфортного уголка природы (каталог предоставляется по требованию) мы гарантируем: полное обеспечение, социальный пакет, служебный транспорт…

Дальше я прочесть не успел — в глазах моего друга загорелись странные синие огоньки, и Третий, словно зомби, попер вперед — прямиком в окно, к светлому будущему, к мелькающим в воздухе завлекательным картинкам. К счастью для Организации, толстяк никогда не отличался особой внимательностью.

Хрусь! Голова только что спасенного от неминуемой гибели Санко подвернулась под копыто Третьего и не раскололась пополам лишь потому, что сапог соскользнул с намасленной чуприны.

Цыган взвыл и потерял сознание. С разочарованным звоном свиток скрутился трубочкой, погрозил нам «пальцем» и скрылся за окном, вмиг затянувшимся мутной пеленой. Я отметил, что люди начали шевелиться, время потихоньку восстанавливалось.

— Санко! Что с тобой, джен?! — Толстяк бросился к товарищу и начал трясти его столь энергично, что я невольно заинтересовался, как скоро оторвется голова несчастного цыгана, которого угораздило попасть в крепкие руки «брата милосердия»? На месте Организации я бы вытолкал Третьего к Положительным насильно — искренне оказывая помощь смертным, он способен принести гораздо больше зла, чем сейчас.

Однако молодой цыганский организм, вскормленный лошадиным молоком и морскими ветрами, выдержал испытание. Отмерзшая пани Катрина вскинула в бессильном протесте руки и досадливо крякнула — игла прошла мимо, Санко жив-здоров.

— О-о-о… — Третий обрадовался, отряхнул «джена» и вдруг подпрыгнул на месте, беспомощно оглянувшись на меня. — О-о-о… Голова трещит. И не помню ничего. Что сейчас было? Опять шуточки со временем?

Вот и я хотел бы это знать. Что? С каких пор Добровольное Светлое Сообщество испытывает такой дефицит в сотрудниках, что заманивает на работу даже чертей, а?

Думаю, я принял правильное решение. К чему подвергать неокрепший мозг напарника дополнительному испытанию? Выбор между Добром и Злом надо делать в спокойной обстановке. Вырвав из рук все еще мутного Санко инструкцию, я сунул ее Квычу, вытащил из его рукава миниатюрный кинжальчик и увлек Третьего вниз, к нашей комнате, стараясь не наступать на некоторые ступеньки (последнее время лестница стала опасным местом).

— Сейчас расскажу.

Что удобно в проявлении дружеского сочувствия — оно прекрасно сочетается с дружеским же порицанием. Подставив Третьему плечо, я ненароком ткнул его в бок кинжальчиком. Легонько так, не до крови. Вы думаете, он отреагировал? Как бы не так. То ли жировая прослойка моего друга оказалась толще, чем я предполагал, то ли от аристократического питания откладывается особенный жир — типа мягкой брони. Толстяк взвизгнул только на пятый раз, когда я рискнул приложить силу (в меру, конечно).

— Ой! Больно! Что это?!

— Где?! — притворно изумился я.

— Ой, опять! В бок кольнуло!

— Угрызения совести, не иначе, — глубокомысленно заметил я, пряча кинжальчик в кулаке.

— Ой! А за что?

— А ты считаешь, не за что? Днями и ночами шляешься по замку в обнимку со своим Санко, бросив работу на меня!

— Ой!

— Эти цыгане просто заколдовали тебя! Неужели сам не видишь, как с каждым часом тупеешь и медленно превращаешься… превращаешься… Э! Вылитый тролль, которого они таскают за собой на цепях и заставляют танцевать! Эй, друг, спляши для меня! Как там у вас поется? Эй, ромалы, хоп-хоп-хоп! Эй, ромалы…

— Прекрати! Я думал, вы со Второй и без меня прекрасно обходитесь! Тем более, куратор сам сказал, что аналитический отдел считает…

— Пятый! — Куратор так громко скрипнул в наушнике, что испугал даже меня.

— А! — вскрикнул Третий, зажимая уши.

— Напрасно вы так… резко, — пожурил я. — И вообще, сколько можно над собой издеваться? Ваш голос принадлежит Организации, сполоснули бы горло чем-нибудь, что ли.

— У Ляли есть замечательный сбор от больных связок, — моментально оживился Третий. — Я попрошу, чтобы она… Ой!

Я довольно улыбнулся. Короткий укол заменял собой длинную укоризненную фразу. Отличная вещь эти мини-кинжалы, оказывается. Надо бы в конце задания прихватить парочку.

— Нет уж, спасибо! — содрогнулся куратор. — Не до лечения сейчас, у нас несчастье.

— Покушение? — вяло предположил я. — Да когда ж…

— Ниацин пропал из шкафа Второй, — грустно поведал куратор, понижая голос до доверительного хрипа с присвистом. — «Глаза» запорошены костровым пеплом, изображение момента пропажи нечеткое, разобрать невозможно, придется искать. Техники уже задали параметры его внешности, но машина утверждает, что в замке смертного с подобными или близкими характеристиками нет.

Последующие полчаса мы посвятили поиску, в результате которого я сделал однозначный вывод: чтобы отыскать Ниацина среди нескольких дюжин человек, вольно перемещающихся туда-сюда по этажам, нужно быть не чертом, а, по меньшей мере, начинающим богом.

Ума не приложу, откуда у цыган такая страсть к беготне и переодеваниям, но это вроде невинное свойство оказалось для нас поистине роковым. Тех, кто мирно почивал в углу, мы вычеркнули сразу, их было всего пятеро. Остальных даже сосчитать толком не смогли: только что в комнате сидели на ковре трое старичков и четыре молодки с грудными ребятишками — и вот уже спустя секунду ковер пуст, старички в новых хозяйских тряпках пыхают длинными трубками в курительной, а молодки, куда-то подевав детей, кружатся в танце тремя этажами выше.

Младенцы — это вообще отдельный разговор. У меня сложилось стойкое убеждение: матери давно позабыли, где чей, и кормят грудью всех подряд ниже метра ростом, кто заорет от голода. Как зайчихи. В промежутках между кормлениями ненасытные рты затыкаются импровизированными «сосками» из обрывков юбок с натолканным внутрь хлебным мякишем. При болях в животе, что немудрено при подобном режиме, страдальца укачивают, бодро помахивая им из стороны в сторону, пока он не успокоится или не прикусит язык, что более вероятно. Иные недомогания лечатся звучным шлепком по заднице.

— Это не люди! — заявил Третий, когда мы в сотый раз ворвались в столовую и обнаружили там вместо компании подвыпивших мужичков трех хихикающих чернобровых красавиц с бумажными кулинарными розами за ушами, которых только что видели в верхних покоях. — Мистика, да и только, они перемещаются быстрее нас! Даже в замедленном времени!

— Скажи спасибо, что излечился от своего опасного увлечения цыганщиной, джен, — похлопал я толстяка по плечу. — Вот и открылись твои глаза. Совесть больше не мучает?

— Вроде пока нет, — передернуло Третьего.

Еще бы, ведь кинжальчик уже убран во внутренний карман кафтана.

— Вот видишь, — назидательно сказал я. — Ну что, вызываю базу? Стыдно признаваться, но я пас. Ума не приложу, куда делся проклятый аптекарь! Не иначе, как…

— Пятый! — Наша напарница влетела в карточную комнату, после визита табора лишившуюся не только карт, но и обоев. Атласные тузы и черви приглянулись таборным девицам настолько, что они старательно ободрали стены. А еще говорят, что цыгане не умеют работать — умеют, еще как! — Пятый! Кажется, я его нашла!

— Кажется? — уточнил я. — Или нашла?

Спустя минуту мы плечом к плечу стояли в комнате Анны Бипарофф, и я понял, отчего сомневалась Вторая. Попутно сразу прояснилось, почему Ниацина не видела машина: заданные параметры поиска были установлены по прежним приметам, которых в данный момент не существовало в природе.

Недаром куратор выделил Анну среди прочих родственников, ох недаром — потрясающая девушка! Среди шума, хаоса, постоянного пребывания настороже и необходимости готовиться к очередному покушению красавица Бипарофф нашла-таки свободную минутку (точнее, часик), чтобы отвлечься от темных дум и предаться светлому чувству плотской любви.

Ниацин Коваль влип по самое некуда, попав в надежные руки с крепким немарким маникюром, — кровь не оставляла следов на багровом лаке. Очень практично, браво, Анна!

Сказать, что аптекарь в результате гм… предварительных ласк изменился — ничего не сказать. Он просто стал другим человеком. С другим ртом (широко раскрытым от ужаса), другими ногами (красотка Бипарофф сумела оттоптать ему конечности до максимального размера), другой одеждой (ошейник шипами внутрь и узкие кожаные ремни-перетяжки), другой фигурой (редко кто сохраняет стройность, вися на цепях, натянутых меж кроватных столбов) и, конечно, другой аурой.