Екатерина Каверина - Любовь?.. не смешите меня!

• Название: Любовь?.. не смешите меня!
• Автор: Екатерина Каверина
• Жанр: Современные любовные романы

Она верила — миром правят деньги, а любовь, нежность — это всего лишь смешные слова. Он знал — деньги не дадут ему не только счастья, но даже покоя. Они встретились на жарком и сонном побережье, чтобы подарить друг другу мимолетное счастье и искрящийся смех. Они встретились вновь в серых стенах большого города, чтобы лишить друг друга и счастья, и смеха, а потом разлетелись в разные стороны, унося разочарование и обиду. У них остался единственный шанс вернуть друг другу любовь и надежду прежде, чем она улетит на другой край света, уверившись, что любовь — пустое и глупое слово.

---

— О, Боже, нет! — только и смогла проговорить Ксю и залилась слезами. Слова были бессильны, бессмысленны и бесполезны, она не могла даже передать силу своего сочувствия, сопереживания и горя. Антон не был виноват ни в чем, абсолютно ни в чем, жаль, он не верил в это сам. Но она все, абсолютно все сделает, чтобы прогнать его печаль и тоску, она будет рядом всегда, абсолютно всегда, она даже бросит свою хваленую работу, будет растить детей, будет всегда рядом.

— Презираешь меня? — тускло проговорил Антон и снова попытался вырваться из ксениных объятий, но девушка только прижалась к нему еще сильнее, и Антон почувствовал ее горячие слезы на своей голой груди. — Чужие жизни спас, а родные потерял? — раздался его надтреснутый голос.

— Не говори глупостей! Не смей! — возмутилась Ксения. — Ты не можешь, не имеешь права нести ответственность за чужую глупость, чужой эгоизм! Ты был хорошим отцом, а она никудышней матерью. Слышишь! Не смей винить себя! Не смей! — Ксю в отчаянии колотила кулачками по его груди, — Я не позволю тебе! Не позволю! — девушка задохнулась от рыданий. — И я не похожа на нее, я понимаю, что ты думал только об этом, когда увидел меня в Лондоне, а потом в Праге. Но я другая, слышишь, другая!

На несколько минут на теплой кухне повисла тишина, дождь стучал в окно, небо разрезали фиолетовые молнии, Ксения всхлипывала от слепого отчаяния, а Антон боялся сделать неловкий вдох.

Он подул на ее макушку, провел губами по заплаканным и красным глазам, Ксения пошевелилась и потянулась губами к его губам. В этом поцелуе не было обжигающей страсти, радостного томления или едва сдерживаемого желания — только нежность, всепоглощающая нежность, прощение всего, что было и что только будет.

Раннее утреннее солнце прогнало вчерашние тучи, горизонт окрашивался бледно-розовыми красками, полными ожидания и тепла. Татьяна Львовна выглянула из окна своей спальни, Мерседес Деникина так и стоял у двери, — что ж, это совсем неплохо! Вчера до поздней ночи из кухни доносились приглушенные голоса, ксенины слезы и мрачные интонации Антона. Татьяна Львовна так и не дождалась развязки, она пыталась читать, но строчки не шли в голову, так и заснула с книгой в руках.

Не любопытная, просто испытывающая беспокойство за дочь, она выскользнула из своей комнаты и неслышно подошла к спальне Ксении, дверь была слегка приоткрыта, мама бросила всего один взгляд внутрь и тут же отошла, довольно улыбаясь. Представшая ее взгляду картина не оставляла сомнений в том, что произошло минувшей ночью. Простыни сбились, обнажив мускулистое мужское тело, даже во сне, жадно приникшее к хрупкому женскому, — мама просто, по определению, не должна видеть подобные вещи…

Спустя полчаса, с большим чемоданом, Татьяна Львовна садилась в такси — ей было необходимо срочно вылететь в Москву! Ксю в это время, счастливая и полная веры в себя и в Антона, сладко просыпалась в его объятиях. Может быть, самые главные слова — про любовь, например, еще не были сказаны, но девушка была уверена, что ждать осталось совсем недолго.

Эпилог

— И все-таки завтра переговоры буду вести я, и мы уедем отсюда только после того, как подпишем сделку на моих условиях! — Ксения стирала макияж, глядя на свое отражение в огромном зеркале в позолоченной раме, в Буэнос-Айрэсе была зима, а в Москве лето. Она медленно расстегивала золотые пуговицы на узком белом пиджаке и продолжала ругать на чем свет стоит прижимистых аргентинцев, ну ничего завтра она проведет все так, что к состоянию Деникиных добавятся эти рудники! И пусть муж только попробует ей возразить! Но он даже не будет пытаться — все знают спорить, с ней бесполезно!

Ксю аккуратно повесила пиджак в шкаф и зашла в ванную, но через секунду вышла и присела на край кровати. Антон, уже освободившись от делового костюма и натянув линялые джинсы, удобно расположился прямо поверх роскошного шелкового покрывала, рядом с ним лежало самое главное, самое дорогое чудо на свете — полугодовалая крошка, родившаяся в канун Рождества. И Ксю, и Антон просто не могли налюбоваться на нее, их умиляло всё: каждое движение, слово, складочка ладошке и ямка на щеке, папины глаза и мамин носик. Сумасшедшие родители, они не отходили от девочки, а та смотрела на таких смешных взрослых и даже представить не могла, что стала для них центром Вселенной.

Антон бросил довольный взгляд на жену и улыбнулся своей самой лукавой улыбкой, Ксю была счастлива, теперь он часто улыбался, с того самого холодного солнечного утра в Ницце, яркого утра после дождливой ночи. Его улыбка стала чуть шире в день свадьбы, когда Ксения в роскошном, цвета шампанского платья выпорхнула из ретро-кадиллака перед ратушей во Флоренции, этом городе любви, Данте и Беатриче. В глазах Антона засверкали счастливые огоньки, когда он надел ей кольцо на палец, когда Ксения сообщила, что ждет ребенка, когда он впервые увидел их общее чудо.

Он любил Ксению, восхищался ею и желал ее каждую минуту, да что там минуту — каждую секунду!

Ксю прижалась к теплому детскому тельцу, вдохнула его ни с чем не сравнимый запах и подняла глаза на Антона:

— Знаешь, мне до сих пор не верится, что она настоящая! — малышка ухмыльнулась, совсем, как ее папа, — подумала Ксю.

— Я тебя понимаю, — прошептал Антон и коснулся личика дочери легким поцелуем.

Через полчаса Антон и Ксю бодро шагали по вечернему городу, она обнимала мужа, а он катил перед собой гламурную сиреневую коляску Gian Franco Ferre, в которой дремала их дочь. Девочка завозилась и уже было собралась заплакать, когда отец взял ее на руки и тихо сказал:

— Ну же, Белла, не плачь! — Ксения чуть было не сказала, что вовсе не собиралась плакать, она до сих пор не могла поверить, что Белла стала реальностью их жизни.