Петр Межирицкий - Товарищ майор

• Название: Товарищ майор
• Автор: Петр Межирицкий
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Баку 1920 года... Интервенты и мусаватисты потрудились изрядно. Промышленность парализована. Прославленные нефтяные промыслы не работают и вполсилы. А истощенной стране нефть была необходима, как тяжелораненому кровь, и Л. М. Куников целыми днями пропадал на промыслах.

Медленно, трудно восстанавливалась промышленность. С трудом менялся и быт. Но волны протеста уже взбудоражили застой консервативного мусульманского уклада - рабскую забитость женщин, бессловесную покорность детей. Тон задавала молодежь.

Уже начинал свою организационную и созидательную работу комсомол. Это было время, когда Ленин с трибуны III съезда РКСМ призвал юношей и девушек "помочь партии строить коммунизм и помочь всему молодому поколению создать коммунистическое общество".

Цезарь был еще слишком мал, чтобы понять эти задачи, но энтузиазм молодежи заразил его жаждой деятельности, а ломка быта внушила скороспелое убеждение, что школа - тоже пережиток. Целыми днями он пропадал в порту. За спиной было только 4 класса единой трудовой школы. И тогда сверх головы занятой отец, не тратя попусту слов, отвел Цезаря к знакомому старику механику. Тот славился тем, что не только до тонкостей знал секреты мастерства, но и, не щадя некоторых частей тела, умел внушить эти тонкости своим не слишком прилежным ученикам.

Но с Цезарем все получилось иначе.

Предназначенная для ремонта пишущих машинок аппарата Азербайджанского СНК, мастерская занималась всем: и примусами, и ходиками, и автомобилями. Новых товаров не выпускалось, отработавшие свое калеки-механизмы шли в ремонт. Работы было много. Маленький Цезка получал рабочий паек, который был больше пайков всех остальных членов семьи, вместе взятых.

Независимость? Конечно. Независимость была свойственна ему всегда, тем паче, что теперь он в известном смысле был кормильцем. Но это не была заносчивая независимость добытчика. Это бьша веселая и почтительная независимость младшего члена семьи, близкого ей и очень точно сознающего пределы своих прав и беспредельность обязанностей.

Уже к исходу первого года обучения Цезарь освоил все оборудование мастерской, особенно токарный станок. Не сразу, постепенно резец, зубило, шабер и, наконец, сложнейший из слесарных инструментов - напильник покорились маленькой, но крепкой руке подростка. Мимоходом, без усилий, он успевал сделать собственную работу, сунуть нос в эскиз товарища, подсказать что-то и ему, коротко и связно пересказать прочитанную книгу, потолковать о политике, о текущем моменте.

А в свободное время были порт, море, узкие улочки Ичери-Шехер (жили Куниковы в самом сердце старого Баку, рядом с Девичьей башней), дворец Ширваншахов с его прохладными таинственными переходами, книги (читал беспорядочно и запойно). И конечно же эта потрясающе интересная новая жизнь, молодая и кипучая, которой он принадлежал всей душой и в которой чувствовал себя как рыба в воде.

Весной 1924 года Л. М. Куникову предложили восстанавливать макеевские домны и мартены. Цезарь поехал с отцом. Мастеровой человек, 15-летний юноша-мальчик, общительный и смешливый. Таким он приехал в Макеевку.

Знаменитый металлургический завод "Унион" строился "Генеральным обществом чугуноплавильных, железоделательных и сталелитейных заводов России". Вывеска беззастенчиво обманывала: общество контролировалось французским капиталом.

Завод был неплох. Он включал в себя доменный, мартеновский и прокатный цехи. В сущности, это и не завод был, а металлургический комбинат, настоящий гигант по тем временам.

В 1917 году завод был национализирован. Пайщикам оставалось исходить злостью и субсидировать интервенцию, что они и делали столь щедро, что по окончании их деятельности выплавка чугуна на юге страны составляла 0,5 процента (!) довоенной, выплавка стали -1,7, производство проката -1,8 процента. Невозможно привести более красноречивые цифры для характеристики послевоенной разрухи.

Л. М. Куников взял с собой сына на обход завода. Лев Моисеевич был сдержан и невозмутим, как обычно, насвистывал мелодию из "Баядеры", но его щегольская тросточка тревожно простукивала металлические конструкции.

Вышли на заводский двор. На ботинки налипала глина. Мокрые тучи ползли над головой, было пасмурно, почти темно, несмотря на ранний час. В непогоду темные, мрачные сооружения - домны, кауперы, корпуса цехов - поражали исполинским величием. Фигура отца терялась на фоне этих мертвых, полуразрушенных гигантов. Но ни растерянность, ни горечь не отразились на его лице. Этот человек знал цену стойкости и самообладанию и умел привить сыну вкус к этим качествам мужского характера.

Месяца не прошло, как Цезарь уже знал заводские сооружения снаружи и изнутри. Он взбирался на домны и лазал в их остывшее чрево, осматривал своды мартенов, воздуховоды кауперов, газогенераторы. Это была в высшей степени предметная учеба, наглядность ее неоценима. Почти год проработал он на комбинате, получившем наименование "Юго-сталь", сперва учеником лаборанта, затем лаборантом, варился во всех молодежных щелоках, был душой и заводилой многих дел.

Весной 1925 года Цезарь стал комсомольцем.

Это был период величайшей предметности в комсомольской работе. Время не жаловало краснобаев. Проявить инициативу, указать цель, повести за собой, первым вгрызаясь в работу, - вот необходимые качества комсомольского работника.

Летом 1925 года на собственном чугуне и собственной стали макеевский комбинат "Югосталь" дал стране первый прокат.

В конце 1925 года семья Куликовых собралась в Москве. Л. М. Куников стал одним из ведущих специалистов Государственного института по проектированию металлургических заводов, а Цезарь поступил слесарем на фабрику канцелярских принадлежностей "Союз".

По самой своей природе он был рационализатором. Новаторство для него форма самовыражения, как стихотворчество для поэта. На своем рабочем месте он был подлинным хозяином. А другие? Вот если бы так всем коллективом!

Но коллектив не просто сумма людей, коллектив надо сплотить и зажечь общим стремлением...

Видимо, за семнадцатилетним пареньком признавалось это умение, и комсомольцы фабрики "Союз" избрали его своим вожаком.

Комсомольская организация фабрики насчитывала 18 человек, но было много беспартийной молодежи, которую комсомольцы опекали тепло и заботливо, так что Цезарю хлопот хватало. А он еще был председателем производственной комиссии фабрики - в описываемое время очень ответственный участок работы. К тому же в райкоме ВЛКСМ Красной Пресни он являлся председателем агитационной комиссии, а спустя год стал заместителем заведующего агитпропотделом - без отрыва от производства.

Письмо :

"Москва, 5 февраля 1928 года.

Дорогие Леночка и Володя!

Сейчас охвачен гриппом с Т° 38--39, на улице минус 23°, разница между мной и улицей - сами видите, отчасти я этим горжусь. Я сделал 12 докладов об итогах XV партсъезда, готовлюсь к XVI, собираю материалы к итогам VIII съезда ВЛКСМ, готовлю тезисы к очередным задачам в связи с VIII съездом профсоюзов и в результате - грипп! Несправедливо"{3}.

Оратором Цезарь был блестящим. Аудитории - труднейшие аудитории, ибо, зная силу его выступлений, РК ВЛКСМ направлял Куникова в качестве агитатора на самые трудные участки,- слушали его, буквально затаив дыхание, боясь пропустить слово. Он излагал перед слушателями картину текущего момента, проникая в глубину явлений и делая эту глубину ясной и доступной всем. При этом он ни на миг не терял контакта с аудиторией. Обычная реакция после его выступлений: "Такой симпатичный парень, такой молодой - и так здорово все объяснил! Молодец!"

Он обладал редчайшей способностью - не раздражаясь, повторять объяснения по многу раз. Это дано лишь незаурядным педагогам.

Еще более сильной потребностью было общение с людьми. Знакомых у Цезаря были сотни. Но его привлекало не просто общение, а единение, сердечная близость, взаимопонимание, товарищество. А живость характера вносила в эти отношения заразительное веселье и атмосферу праздничности. Выдумкам не было конца. В Краснопресненском доме комсомола часто устраивали диспуты с участием пролетарских поэтов - Маяковского, Уткина, Жарова. Посещение этих диспутов и горячие дискуссии у себя в ячейке стали привычными. Слово цеплялось за слово, тема за тему - и незаметно комсомольцы переходили от поэзии к текущей политике, к международному положению, к будущему страны и человечества.

Летом комсомольская ячейка вскладчину снимала дачу в Кунцеве. Нанимали повариху-экономку. После работы шумная ватага приезжала из жаркой пыльной Москвы в тишину и прохладу загородной дачи. Обедали, играли в волейбол, купались, читали вслух и говорили, говорили... А утром ранним поездом возвращались в Москву, и маленькая хрупкая Маруся Славинская, первая любовь Цезаря, звонко запевала комсомольские песни - "Молодую гвардию", "Наш паровоз"...