Людмила Леонидова - Орхидея, королева Сингапура

• Название: Орхидея, королева Сингапура
• Автор: Людмила Леонидова
• Издательство: Новости
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1997
• ISBN: 5-7020-1093-0

Накануне финала международного конкурса красоты внезапно исчезает главная претендентка на титул «Мисс Азия». «Ушла из номера и не вернулась…» Москвичка Катя Власова становится жертвой коварства и зависти собственной подруги, которая, пытаясь избавиться от конкурентки, организует ее похищение. Не ведая всей правды, напуганная, сломленная Катя дает увезти себя в Германию. И здесь ее ожидает новое более сильное потрясение. Она узнает, что ее настоящая мать — владелица модного издания для женщин, а отец — процветающий сингапурский бизнесмен. После восемнадцатилетней разлуки мать, отец и дочь обретают друг друга, чтобы никогда больше не расставаться.

---

— Конечно.

Катя открыла книжный шкаф, достала с полочки общую тетрадь и прижала ее к груди.

— Только если вы смеяться не будете…

— Что ты! Зачем же я стану смеяться?

— Мне и самой сейчас они кажутся смешными, наивными.

Марина полистала тетрадь, где красивым детским почерком Катя старательно выводила слова о дружбе, любви, привязанностях.

— А можно я возьму тетрадь домой? — осторожно спросила Марина. — Мне интересно ее повнимательнее почитать.

— Пожалуйста, — удивилась Катя.

«Господи, спасибо Лидии Сергеевне, что она отдала мою дочь в такие добрые и хорошие руки, а ведь могло быть все, что угодно». — Марине не хотелось уходить: ей так тепло и уютно с дочерью. Катя была похожа на нее — высокий рост, такие же длинные руки, пухлые губы, только скулы… и глаза как у Алена — огромные, широко поставленные, чуть раскосые. Это придавало почти европейскому лицу Кати некий диковатый шарм, особенно когда она, как тигренок, свернувшись калачиком на тахте, нежно мурлыкала о чем-то, еще не ощущая силу своей необыкновенной привлекательности и красоты.

— Мне так тяжело одной, — вздохнула Катя.

— А подружки у тебя есть или друзья? — осторожно поинтересовалась Марина.

— Да, есть. Вместе работали, — неопределенно протянула Катя, то ли по наивности не поняв вопроса, то ли не захотев отвечать.

«И так много для первого раза. Она должна ко мне привыкнуть, прежде чем откровенничать», — решила Марина и перевела разговор на другую тему.

— Выходит, ты через два дня улетаешь в Сингапур?

— Да, мне очень интересно и страшно в то же время. Я ведь никогда еще нигде не была.

— Ну и хорошо. Этот город должен тебе обязательно понравиться, — веско произнесла Марина и повторила: — Обязательно.

— Почему? — удивилась Катя.

«Потому что это родной город твоего отца, а значит, почти что твоя вторая родина», — ответила про себя Марина, а вслух сказала:

— Очень интересный город, в добрый тебе час! — И на прощание поцеловала дочь в щеку.

7

— День добрый!

Катя, после многочасовой репетиции присевшая в темном зале отдохнуть, вздрогнула. Рядом с ней примостился парень, увешанный фотоаппаратурой.

— Добрый день. Ты что, русский?

— Нет, я поляк.

Свет со сцены, где репетировала другая часть группы, плохо освещал зал. Но Катя все же сумела разглядеть парня: светловолосый, с пшеничными усами, бесцветными ресницами и светлыми глазами, он действительно был похож на поляка или прибалта.

— Поляк? — удивилась Катя, — но ты же говоришь по-русски.

— А у меня мама русская, — поспешил сообщить ей парень и тут же добавил: — Была.

— Почему была? — участливо поинтересовалась Катя.

— Умарла, — по-польски ответил он.

— Умерла?

— Так, — кивнул он.

— У меня тоже, — вздохнула Катя. — А отец жив?

— Жие, — грустно произнес парень.

— У меня тоже.

— Я Анджей. — Парень протянул девушке руку.

— Катя, — представилась она, сунув ему в темноте узенькую ладонь с длинными пальцами.

На них зашикали сидевшие у рампы люди.

— Пойдем пересядем на задние ряды, там спокойнее. — Не выпуская ее ладони, Анджей потянул Катю к проходу.

— Ты приехал из Варшавы?

— Нет, из Германии. Я там имею работу в журнале. А ты из Москвы?

— Да, — кивнула Катя.

— Я давно былем в Москва.

Парень произносил русские слова, немного коверкая их и делая неправильные ударения.

— Приезжал продавать джинсы и все это. — Анджей показал на свою одежду. — У вас тогда ничего нельзя было покупить. А у нас льзя. — Он очень старался говорить правильно.

Катя засмеялась.

— Ты так смешно говоришь по-русски!

— Да, я почти не жил с мамой. Они разведлись с ойцем, то есть с отцом, когда я был маленький. Мама уехала в Россию, а меня тата не отдавал, и я остался в Варшаве. Но скоро он женился на другой, а меня воспитывала бабушка.

— А в Варшаве хорошо?

— Да, Варшава очень красивый город. Пока я жил с родителями, мне было добже. Отец был не бедный, он имел свой дом, потому что работал руками. Выращивал цветы в… шклярне… в стеклярне, не знаю, как это по-русски?

— В теплице, — догадалась Катя.

— Ага. Бабушка рассказывала, что мама не хотела работать на земле, выращивать цветы, называла палу буржуем за то, что он владеет теплицами. Они часто ссорились. Но я всегда был на ее стороне… Я хорошо помню маму. Она была такая же ладная, как ты. По праздникам мама надевала красивое платье, туфли на высоких каблуках, и мы втроем ездили гулять в центр города. У нас в Варшаве есть старувка. Знаешь, что это такое?

— Нет.

— Это старый город. Там площадь, где все гуляют, едят мороженое, пьют пиво, вино. Летом из ресторанов выставляют на улицу столики и разноцветные парасольки, ну, зонтики, значит. Художники продают картины с видами Варшавы — старой и современной. Музыканты играют на разных инструментах — им кидают деньги. Мама покупала мне длинные воздушные шары и угощала сладостями в знаменитом ресторане «Базелишек». — Анджей вздохнул. — А потом мацоха со мной никуда не ходила.

— А кто это мацоха?

— Новая жена отца.

— А, мачеха, — сообразила Катя.

— Да. Когда бабушка умерла, я от них уехал. Стал сам зарабатывать себе на жизнь. Ездил в Москву торговать.

— Торговать?

— Да, я приезжал туристом. Нас возили по Москве и показывали памятники и музеи. Но мне было не до искусства. Я все время нервничал. Потому что привозить к вам вещи было запрещено. Ваша таможня все отбирала.

— Почему?

— Наверное, чтобы все одевались как один. Я первый раз приехал в зиму и удивлялся, что у вас все мужчины ходят в чем-то одинаковом и темном… с каракулевыми воротниками, а женщины в коротких, вот таких, — Анджей показал по колено, — пальто, — даже старые бабушки в коротком. Тогда я понял, что на вещах могу делать неплохой бизнес. Но как их довезти? Меня научили надевать сколько можно на себя. Я делался вот такой грубый — Анджей развел руками, показывая, что он становился толстым. — И мне даже в ваш мороз было очень затепло.

— Жарко?

— Ага. Джинсы по две, куртки по две, а наши девушки надевали на себя много пар трусов, потому что у вас трусов тоже не продавали и колготок не было.

— Да, я помню, но меня это не очень интересовало, так как все равно не на что было купить, — отозвалась Катя.

— Когда автобус останавливался, — продолжал Анджей, — к нам подбегали ребята, их называли фарцовщиками, и все сразу покупали. А их ловили ваши милиционеры и отбирали товар. — Вздохнув, он добавил: — Милиции тоже негде было ничего доставать для своих жен… Рубли я потом выменивал на валюту от туристов с Запада. Они жили с нами в отеле. А когда приезжал в Варшаву, снова ее продавал. На это жил. Тяжелый бизнес!

— Да, — посочувствовала Катя, — я знаю: деньги зарабатывать нелегко. Когда я осталась одна, без мамы, то работала в кафе уборщицей. Тяжело было.

— Ты, такая ладная, и вдруг уборщицей? — удивился Анджей. — Зачем тебе этот труд? Из тебя можно сделать отличную фотомодель. Ты своим телом должна зарабатывать.

Катя почувствовала, что краснеет. Ей уже приходилось слышать подобные слова от девушек, участвующих в конкурсе, но она никак не могла к этому привыкнуть.

Анджей ощутил неловкость и попробовал Катю успокоить:

— Не думай, что это стыдно. Профессия топ-модели очень почетна. Знаешь, даже Мэрилин Монро в начале своей карьеры этим зарабатывала на жизнь. Первый раз ей заплатили пятьдесят долларов за то, что она снялась в календаре.

— Ну, это же Мэрилин Монро, — протянула Катя.

— А ты не хуже. Честное слово. Я бы тоже хотел тебя снять для нашего журнала, — признался Анджей.

— Вот получу корону, тогда поснимаешь, — пообещала Катя.

— Я уверен, что ты получишь корону.

— Правда? — искренне обрадовалась она.

— Да, я слышал, как ты отвечала на вопросы жюри, и очень удивлялся, откуда ты знала, что ваш русский Афанасий Никитин первым среди европейцев побывал в Азии.

— Да, на тридцать лет раньше, чем португалец Васко да Гама достиг Индии, — подтвердила Катя.

— А когда ты стала рассказывать им про Ермака, который проник в Западную Сибирь, так они все рты пораскрывали. По-моему, они сами не очень-то это знали.

— Перед тем как ехать на конкурс, я книжку про Великую северную экспедицию прочитала, которую наш царь Петр I снарядил под началом Беринга и Чирикова. Они открыли Командорские и Алеутские острова и посетили Японию.

— А про Марко Поло ты тоже книжку читала?

— А ты что, все мои ответы выучил?

— Да нет, просто ты очень отличалась от остальных. — И, помолчав, продолжил серьезным тоном: — Во-первых, мало кто из девушек столько всего про Азию знал и так хорошо отвечал. Во-вторых, ты действительно не танцуешь, а плывешь, словно лебедь, особенно ты хороша в этом костюме, в черных прозрачных шароварах и в шапочке. — Анджей показал на Катин восточный головой убор, который она не успела снять после репетиции: с него свисали длинные нитки жемчуга, а самая крупная уздечка обрамляла подбородок. — Ну вот, я и подумал, что про тебя в нашем журнале можно сделать хороший материал, отснять тебя здесь, в Сингапуре, например в ботаническом саду на фоне орхидей. Знаешь, там есть орхидеи, сорт которых называется «Барбара Буш» — в честь жены бывшего президента США. Или, — продолжал фантазировать Анджей, — скажем, в зоопарке с настоящим драконом, которого привезли с острова Комодо, для экзотики можно и на крокодиловой ферме. А вообще, лучше в птичьем парке на фоне розовых фламинго, или нет, постой… — Фотокорреспондент, размышляя вслух, заводился все больше. — Ты же «Черный лебедь», поэтому будет фото около пруда, рядом с черным лебедем.