Робер Амбелен - Иисус, или Смертельная тайна тамплиеров

• Название: Иисус, или Смертельная тайна тамплиеров
• Автор: Робер Амбелен
• Издательство: Евразия
• Жанр: История
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-8071-0212-6

Новую версию истории храмовников предлагает известный французский исследователь Робер Амбелен.

В недрах легендарного ордена тамплиеров возникло тайное общество, желающее превратить весь мир в «Святую землю». Для достижения этой цели необходимо создать богатое, отважное и хорошо организованное братство рыцарей, управляемое группой посвященных.

Но настал день, когда тайное стало явным и привело к гибели ордена Храма…

http://fb2.traumlibrary.net

---

Но этот Симон — то же лицо, что и Симон Кифа, то есть евангельский Симон Петр, или нет? Почти с уверенностью можно дать утвердительный ответ. В самом деле, между прозвищем Кифа и безжалостным характером, присущим сикарию, существует очевидная связь, потому что «кифа» по-древнееврейски означает «вершина скалы», каменный пик. Именно это слово используют Иеремия: «Они… влезут на скалы» (4:29) и Книга Иова: «Чтобы жили они в рытвинах потоков, в ущельях земли и утесов» (Иов, 30:6).

Но в Евангелии от Иоанна есть одно место, которое подтверждает это мнение еще более определенно:

«Тогда Иисус сказал двенадцати: не хотите ли и вы отойти? Симон Петр отвечал ему: Господи! к кому нам идти? Ты имеешь глаголы вечной жизни. И мы уверовали и познали, что Ты — Христос, Сын Бога живого. Иисус отвечал им: не двенадцать ли вас избрал Я? но один из вас диавол. Это говорил Он об Иуде Симонове Искариоте, ибо сей хотел предать его, будучи одним из двенадцати» (Иоан., 6:67–71).

В этих строках говорится о Симоне Петре, а когда уточняется, кто приходится отцом Иуде, в этом качестве представляют именно его; о каком-то другом Симоне: Кананите, Зелоте, Искариоте — речи нет. Это все одно и то же лицо. Это подтверждает, что в мессианистском штабе было не двенадцать учеников, а восемь, может быть, даже семь. Но вернемся к Иуде.

У Матфея, и только в этом Евангелии, мы прочтем:

«Тогда Иуда, предавший Его, увидев, что Он осужден, и раскаявшись, возвратил тридцать сребреников первосвященникам и старейшинам, говоря: согрешил я, предав Кровь невинную. Они же сказали ему: что нам до того? Смотри сам. И, бросив сребреники в храме, он вышел, пошел и удавился» (Матф., 27:3–5).

Из Деяний мы узнаем другие подробности, гораздо более любопытные:

«…об Иуде, бывшем вожде тех, которые взяли Иисуса. Он был сопричислен к нам и получил жребий служения сего; но приобрел землю неправедною мздою, и, когда низринулся, расселось чрево его, и выпали все внутренности его» (Деян., 1:16–18).

Прежде всего отметим, что у Матфея (27:7) уточнено: на тридцать сребреников, брошенных Иудой в Храме, священники купили землю для горшечника. В Деяниях это сделал сам Иуда, а умер от несчастного случая, при котором у него выпали внутренности.

Так повесился он или умер от несчастного случая? Ответим: ни то и ни другое. Иуда был казнен как предатель, по вполне иудейскому, хотя и особому ритуалу. Он предал священное дело мессианизма, он выдал римлянам царя Израиля, сына Давидова, Христа, он привел их к секретному убежищу на Масличной горе, к тому сараю, где находился пресс для маслин, по которому все это место и получило название Гефсимания. Он был причиной конечного разгрома и провала всего, что было подготовлено; судите сами.

У Иоанна мы читаем следующее, что вполне понятно:

«Знал же это место и Иуда, предатель Его, потому что Иисус часто собирался там с учениками Своими» (Иоан., 18:2).

Таким образом, когда Иисус, несмотря на усталость, по вечерам покидал Иерусалим, чтобы в первое время ночевать в Вифании, у Симона Прокаженного[156], в доме Лазаря, Марфы и Марии, Гефсимания оставалась местом для тайных собраний. Впоследствии, когда о Вифании узнали и Иисус больше не мог ночевать здесь, как и в Иерусалиме, он ходил спать в Гефсиманию. До самого дня, когда Иуда раскрыл это убежище. Продолжим:

«Итак, Иуда, взяв когорту[157] воинов и служителей от первосвященников и фарисеев, приходит туда с фонарями и светильниками и оружием» (Иоан., 18:3).

«Тогда воины и трибун[158] и служители иудейские взяли Иисуса, и связали Его…» (Иоан., 18:13).

Несомненно, первоначальный греческий текст использует греческое слово «хилиарх» (chiliarcos), и официальные историки хотели из осторожности сделать из него младшего офицера, командующего маленьким отрядом. Но хилиарх командовал тысячей человек, это был «тысяченачальник», и в точном иерархическом соответствии святой Иероним в своей Вульгате очень точно и очень разумно перевел «хилиарх» как «трибун».

В дополнение к этим шести центуриям ветеранов под командованием трибуна, имеющего ранг консула, самое меньшее, что могли сделать члены синедриона, чтобы показать себя лояльными «коллаборационистами», — это послать подкрепление численностью около двухсот стражников Храма. Такая пропорция нам кажется верной. Арсенал храмовой стражи находился в пределах ограды Храма. Там было сложено собственно боевое оружие: луки, стрелы, дротики, копья, щиты. Для несения обычной полицейской службы в Храме, в пределах его притворов и ограды, охранники пользовались мечами и палками — грозными дубинками, распространенными на всем Ближнем Востоке.

Но значение того факта, что этот отряд пришел «с оружием» (Иоан., 18:3), ускользнуло от внимания официального писца IV века. Ведь эта мера предосторожности, которую он выдал против своего желания, означает, что мнимый «арест» — это самая настоящая карательная экспедиция. Трибун когорт, магистрат в ранге консула, не брал с собой в качестве конвоя декурию. И не ходил производить заурядные аресты с нарядом полиции. Это все равно что префект полиции лично отправился бы задерживать начинающего преступника, причем в автомобильчике дежурной службы.

Таким образом, именно затем, чтобы вести римлян, и только их. Иуда встал во главе этой маленькой армии численностью около восьмисот человек, которая ночью двинулась штурмовать Масличную гору. И именно там произошло преступление, непростительное в глазах всех остальных: выдача легитимного царя Израиля, сына Давидова, Христа не соперничающей секте, не представителям официального иудаизма, а римлянам, ненавистным оккупантам. На самом деле, вернемся к тексту Иоанна:

«Иудеи же искали Его на празднике (кущей) и говорили: где Он? И много толков было о Нем в народе: одни говорили, что Он добр, а другие говорили: нет, но обольщает народ. Впрочем, никто не говорил о Нем явно, боясь иудеев» (Иоан., 7:11–13).

Что означает эта тарабарщина? Ничего серьезного.

Но если заменить «иудеев» на «римлян», все становится совершенно ясным. И понятно, почему Иуда встал во главе когорты, чтобы указать им человека, которого они так давно искали: Иисуса, предводителя еврейского восстания 33 года…

Потому что совершенно очевидно, что иудеи-то прекрасно знали Иисуса. Он заявил это сам: «Каждый день с вами сидел Я, уча в храме, и вы не брали Меня» (Матф., 26:55). В таком случае как могли они его разыскивать?

Но вот римляне не знали его в лицо. Евреи сторонились их, и, как неверные, они не имели права выходить за пределы ограды, предназначенной для них в Храме. Им не было доступа туда, где евреи каждый день могли слушать Иисуса, призывавшего к воссозданию Царства Божия, того царства, где согласно учению его отца, Иуды из Гамалы, будет лишь один господин, один царь — бог Израиля, Яхве. И он тоже в свою очередь проповедовал это учение: «Один у вас Отец, Который на небесах…» (Матф., 23:9).

Вполне вероятно, что, покидая вечером Храм, он смешивался с толпой, спускавшейся из пяти громоздящихся один над другим притворов, и делал это осторожно, окруженный своими сторонниками, охраной, как всегда. Возможно, он даже носил одну из тех гипсовых масок, с приклеенной бородой и раскрашенных, о которых говорит Лукиан Самосатский и которой потом воспользуется его брат-близнец. Невысокий рост тем более помогал ему уходить незамеченным, вот римские легионеры долгое время и не могли его опознать. В конечном счете понадобилось предательство его племянника Иуды Искариота, чтобы официально указать на него в Гефсиманском саду трибуну и когорте ветеранов, осадившим Масличную гору.

На самом деле, только часовые наверху цитадели Антония, наблюдавшие издалека за Храмом, могли с давних пор замечать подозрительные перемещения значительных групп людей в Мужском притворе. «Он возмущает народ», — обвинят его члены синедриона (Лук., 23:5 и 14). Но согласно приказу Рима Пилат не мог никого туда отправить: любого шпиона нееврейского происхождения храмовая стража предала бы смерти, и римляне не могли с этим ничего поделать.

Итак, как бы то ни было, Иуда Искариот встал во главе когорты именно затем, чтобы познакомить римлян с Иисусом; может быть, он даже вел под уздцы трибунского коня.

И этого предательства сикарии ему не простят.

Утверждение, что Иуду казнили ученики, неминуемо вызовет многочисленные протесты. Как представить, чтобы эти люди, длинноволосые и бородатые, оборванные и просветленные, воплощенная кротость и прощение, взяли на себя полномочия судей? Тем более что пресса, кино, радио приучили нас к особому образу «христианина», И этот «образ» не совсем соответствует исторической правде.