Джером Джером - Пол Келвер

• Название: Пол Келвер
• Автор: Джером Джером
• Издательство: Невская рекламно-издательская компания
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1993
• ISBN: 5-88380-029-7

Сентиментальный по преимуществу роман «Пол Келвер» — первая из вещей Джерома, встреченная критикой благосклонно. Сам Джером считал роман своим шедевром. Многие считали книгу автобиографической.

---

Вот уже несколько месяцев я подписывал рассказы своим настоящим именем. Как-то в редакцию на мое имя пришло письмо. Это была коротенькая записочка от мамаши Селларс — официальное приглашение на церемонию бракосочетания ее дочери с мистером Реджинальдом Клеппером. Я уж было совсем забыл наш роман с леди Ортензией, но, тем не менее, мне было приятно узнать, что все кончилось благополучно. Судя по тому, что я оказался в числе приглашенных, миледи давала мне понять, что мое постыдное бегство отнюдь не разбило ее сердце. Я чувствовал себя в неоплатном долгу перед этой дамой и истратил на подарок все свои сбережения; во вторник, облачившись во фрак и темно-серые брюки, я отправился в кенсингтонскую церковь.

Церемония уже началась. Я на цыпочках прошел по проходу и уж было собрался плюхнуться на свободную скамью, как вдруг кто-то потянул меня за рукав.

— Все наши здесь, — сказал О'Келли. — Мы и тебе местечко заняли.

Я на ходу пожал ему руку и уселся между Синьорой и миссис Пидлс. Обе дамы плакали: Синьора — аккуратно, экономно роняя по одной слезинке за раз, миссис Пидлс — безудержно, навзрыд, издавая звуки, похожие на бульканье воды, выливающейся из бутылки.

— Какая красивая служба, — прошептала Синьора, схватив меня за руку, — Мне так хочется самой выйти замуж.

— Дорогая моя, — прошептал О'Келли; он завладел другой рукой Синьоры и украдкой поцеловал ее, прикрывшись молитвенником, — все у тебя впереди, когда-нибудь и выйдешь.

Синьора улыбнулась сквозь слезы и, тяжко вздохнув, покачала головой.

В сумеречном свете ненастного ноябрьского дня я разглядел туалет миссис Пидлс. Она нарядилась в костюм королевы Елизаветы, но ничего особо королевского в нем не было — так, домашнее платье Ее Величества, жалкая затрапеза. Она объяснила мне, что свадьба всегда напоминает ей, как быстротечна любовь.

— Бедняжки! — всхлипнула она, — Но про нашу парочку этого не скажешь. Кто знает, может они будут счастливы. Скорее всего, будут. Человек он, судя по всему, не злой.

Джармэн, сидящий по другую сторону от миссис Пидлс, протянул мне руку и велел держаться молодцом.

— Не унывай, дружище. Ну-ка, изобрази улыбку!

У алтаря я встретил старых друзей. За то время, что мы не виделись, мамаша Селларс еще больше располнела; мне показалось, что она сидит на стуле, но когда я подошел поближе, к немалому удивлению, не обнаружил никакого стула. Она поприветствовала меня — куда с большей теплотой, чем я ожидал; справилась о здоровье — куда с большим участием, чем можно было рассчитывать; до поры до времени я ничего не понимал и терялся в догадках.

Мистер Реджинальд Клеппер оказался низеньким, но весьма энергичным джентльменом; он откровенно радовался привалившему счастью, и это меня утешало. Я был ему представлен, что привело его в полнейший восторг; он крепко пожал мне руку и выразил надежду, что мы станем друзьями.

— И если мы не станем друзьями, то пенять вам придется только на себя, — добавил он. — Заходите, когда заблагорассудится, наш дом для вас всегда открыт; — Последнюю фразу он повторил трижды: человек этот был щедрым и на слова не скупился.

Миссис Реджинальд Клеппер — так теперь, к огромному моему облегчению, ее следовало величать — приняла мои поздравления и поблагодарила слабым голосом. Мне она показалась несколько более симпатичной, чем при нашей последней встрече, хотя не исключено, что вкус мой со временем испортился. Она также заверила меня в своих теплых чувствах. Я ответил, что сочту за честь стать другом семьи; она поцеловала меня (хотя я ее об этом не просил) и, к ужасу мамаши, всплакнула, что, впрочем, все объяснили тем, что невеста переволновалась.

Братец Джордж — уже не такой тощий, как в былые времена — попросил меня вписать его в список гостей (сам он не мог — новенькие белые лайковые перчатки были ему явно велики) и сочувственно шепнул:

— Ничего, старик, не расстраивайся. В другой раз повезет.

Полненькая дамочка — я ее что-то не признал, должно быть, за то время, что мы не виделись, она успела располнеть — страшно боялась, что я ее совсем позабыл, и мне пришлось пылко убеждать ее в обратном. Она была весьма любезна и даже сказала, что я, по ее мнению, лучше всех других вместе взятых.

— Так я ей и сказала, — добавила полненькая (или располневшая) дамочка. — В сто раз лучше, но — увы!

Я рассыпался в благодарностях.

Кузен Джозеф — его я узнал сразу, слезящиеся глазки не давали ошибиться — уже не заливался соловьем, как во время оно.

— Не приведи тебя Господь, — сказал он, отведя меня в сторонку, — вляпаться в такую историю. Не советую.

— Ты что, женился? — спросил я.

— Я, как и всякий нормальный человек, люблю, когда шутят, — сказал Джозеф. — Но когда дело доходит до ведра с водой…

Мамаша напомнила гостям, что завтрак заказан на одиннадцать; это вызвало в публике заметное оживление, а у Джозефа вдруг отпала охота откровенничать.

— Ладно, еще увидимся, — пробормотал он и устремился к выходу.

Трапеза, которую мамаша Селларс окрестила «легким завтраком», должна была состояться в близлежащем ресторане. Я тронулся туда вместе с четой Гуттонов — не то чтобы я особенно искал их компании, просто дядя Гуттон крепко взял меня под руку и лишил свободы выбора.

— Ну-с, молодой человек, — начал дядя Гуттон — добродушно, но громогласно, когда мы, немного поотстав от толпы, вышли на улицу, — если вы намерены высказать мне все, что обо мне думаете, — не стесняйтесь, я возражать не стану. Может, вам удастся облегчить душу.

Я заверил его, что стесняться мне нечего, так как я думаю о нем только хорошее.

— Ну и отлично, — разочарованно сказал дядя Гуттон. — Если вы все забыли и всех простили, то и мне другого не остается. Вы никогда мне не нравились, что, должно быть, и заметили. Я Рози так и сказал: — Может, он и умнее, чем кажется на первый взгляд, а может, и глупее, что, впрочем, вряд ли. Но не вздумай связываться в этим молокососом, потом всю жизнь жалеть будешь.

Я был безмерно рад, что Рози послушалась его совета, о чем и сообщил ему.

— Приятно слышать, что вы со мной согласны, — он явно ничего не понимал. — Впрочем, если бы вы набросились на меня с кулаками, винить бы я вас не стал. Как бы то ни было, но держитесь вы молодцом. Вы все пережили; я ей так и говорил: не сахарный, авось, не растает. Это только в романах умирают от несчастной любви, хотя на первых порах и сильно желание сигануть с моста. Я и сам три раза влюблялся, — пояснил дядя Гуттон, — а потом женился на своей старухе.

Тетя Гуттон сказала, что нынешние молодые люди на редкость бесчувственны, не то что в их годы.

— Им не до чувств, — вступился за новое поколение дядя Гуттон. — На хлеб зарабатывать надо.

— Что до остального, — снисходительно добавил дядя Гуттон, — то я оказался неправ. Вы куда лучше, чем я полагал.

Я поблагодарил его за лестный отзыв, и при входе в ресторан мы крепко пожали друг другу руки.

Здесь нас уже ждал Миникин, Он сказал, что надолго ему отпроситься не удалось и пришлось выбирать между торжественной церемонией и праздничной трапезой. Были и другие, кого я не знал, — какие-то юные франты, должно быть, поклонники леди Ортензии, без которых она жить не могла, а также джентльмены посолиднее, по-видимому, коллеги мистера Клеппера: он служил в какой-то конторе в Сити. Всего гостей было человек двадцать.

Завтрак был накрыт в большом зале на втором этаже. Сбоку стоял столик, на котором были разложены подарки молодым. К каждой вещице был прикреплен ярлычок с именем дарителя. Был среди прочих подарков и мой; миссис Клеппер его еще не видела. Они с мамашей стали вертеть его, разглядывая со всех сторон.

— Настоящее серебро, — донесся до меня шепот мамаши Селларс. — Выложил, поди, фунтов десять, не меньше.

— Надеюсь, в хозяйстве пригодится, — сказал я. Мамаша Селларс оставила нас и поспешила к гостям, сгрудившимся в другом конце зала.

— Вам, наверное, кажется, что я ветреная кокетка и просто морочила вам голову, — сказала леди Ортензия.

— Не будем об этом, — ответил я. — Оба мы вели себя глупо.

— Это не совсем так, — не слушала меня леди Ортензия, — вы мне нравились. Я совсем не собиралась водить вас за нос. Мы, женщины, быстро усваиваем новый материал. Но вы не дали мне времени на подготовку домашнего задания.

— Поверьте мне, все обернулось как нельзя лучше, — сказал я.

— Будем надеяться, — ответила она. — Я поступила опрометчиво. — Она оглянулась; похоже, никого не интересовало, о чем это мы там шепчемся в углу. — Я наговорила про вас всяких небылиц, — сказала она. — Но я не могла сдержаться, мне было больно и обидно. А теперь мне стыдно. Хотите, я расскажу им всю правду?

Я вдруг придумал, как избавить ее от угрызений совести.

— Дорогая моя, — сказал я. — Вы взяли всю вину на себя, а я вышел сухим из воды. Это очень благородно с вашей стороны.