Семен Блюменау - Людовик XV

• Название: Людовик XV
• Автор: Семен Блюменау
• Жанр: История

---

Непопулярность Людовика XV увеличилась по ходу развития событий, которые не будет преувеличением назвать политическим кризисом 50-х годов. В отличие от времен Флери, король играл ведущую роль. При этом он опирался на министров, наиболее сильным из которых являлся генеральный контролер финансов Машо. Монарх и Машо ввели новый налог — двадцатину, принципы взимания которой были революционными: в равной мере подлежали обложению все сословия и все территории страны. Недовольных было много; особенно возмущалось духовенство, прежде вносившее лишь добровольный дар королю. Из-за его неуступчивости, а также под давлением придворной партии "набожных", поддержанной королевской семьей, Людовик отступил. 23 декабря 1751 г. священнослужители освобождались от уплаты двадцатины.

Духовенство оказалось и в центре главного конфликта того времени. Ужесточая позицию в отношении янсенистов, епископат потребовал от умиравших свидетельства об исповеди, подписанные кюре — сторонниками буллы "Унигенитус". В защиту несчастных, не имевших такой бумаги и умиравших без причастия и соборования, и сотен французов, коих та же участь ожидала в будущем, выступили парламенты. Стало общим местом в литературе обвинять магистратов в отстаивании узко-сословных интересов от покушений идущего по пути реформ абсолютизма. Невозможно, однако, объяснить большую популярность парламентов только изощренной демагогией. Они улавливали народное недовольство и нередко отражали его в своих протестах. К священникам, отказывавшим умиравшим в обычном для христианина прощании с земной жизнью, парламентарии принимали жесткие меры вплоть до ареста.

В конфронтацию, охватившую страну, вмешался король. Но поначалу ему не удалось стать арбитром и остудить страсти. Воспитание и взгляды сближали монарха с церковными ортодоксами, а приверженность своим абсолютным правам настраивала против парламентов, решения которых по религиозным вопросам он кассировал.

Действительность, казалось, оправдывала подобную позицию. Весной 1753 г. появились "Великие ремонстрации", в которых магистраты, никак не удовлетворенные ролью регистраторов королевских эдиктов, настаивали на возможности не только исправлять, но и творить законы. Активно обсуждалась и идея "единого парламента". В отсутствие Генеральных штатов такой парламент мог претендовать на роль общенационального представительного органа[25]. Ответом стали решительные действия Людовика: самые рьяные оппозиционеры были арестованы, члены Высшей палаты Парижского парламента отправлены в ссылку в Понтуаз, а 176 представителей его Следственной палаты и Палаты прошений рассеяны по семи городам.

Это окрылило клерикалов и особенно иезуитов. Один из них — Ложье, проповедуя в Версале, назвал парламенты нечестивыми разрушителями религии, а его собрат в присутствии короля предлагал даже пролить немного крови "еретиков", чтобы избежать большой беды [26].

Возмущение населения иезуитами и другими ортодоксами достигла точки кипения и все больше обращалось против монарха. Во многих местах находили листки со словами: "Смерть королю и епископам!". Париж балансировал на грани восстания и Людовик должен был отказаться от прежнего одностороннего курса.

В декабре 1754 г. он выслал нескольких представителей епископата, включая и парижского архиепископа Кристофа де Бомона, яростного преследователя подозреваемых в янсенизме. Репрессиям со стороны короны подверглись и отдельные священники, отказывавшие умиравшим в последнем причастии. Но, когда вдохновленный ходом событий Парижский парламент объявил, что булла не есть символ веры, король отменил это постановление. Между тем само духовенство на ассамблее в 1755 г. разделилось по вопросу свидетельств об исповеди. Король обратился за решением к папе. Папская энциклика была согласована либеральным и просвещенным Бенедиктом XIV с французским послом в Риме графом Стенвиллем, будущим герцогом Шуазелем- первым министром Людовика XV. Она представляла собой компромисс: священник обязывался совершить необходимый обряд, но предупредить умиравшего, что тот будет проклят, если — янсенист. Таким образом, проблема лишалась остроты, а общество успокоилось.

В том же, что касалось места парламентов в жизни страны, Людовик не допускал двойственности. На королевском заседании в декабре 1756 г. были утверждены декларации о запрещении совместных заседаний палат Парижского парламента, о невмешательстве магистратов в политические дела и, наоборот, об их обязанности выполнять свои судебные функции, не прибегая к так называемым "стачкам", и о подаче ремонстраций только после регистрации предложенных документов, что сводило сопротивление лишь к красивому жесту.

Отзвуком политического кризиса явилось покушение Дамьена на Людовика XV. Это произошло 5 января 1757 г., когда король уезжал из Версаля в Трианон. Спрятавшись под лестницей на выходе из дворца, злоумышленник нанес монарху удар ножом в бок. Жизненно важные органы остались незадетыми, но поначалу придворным и самому королю подумалось, что он умрет. В ожидании смены государя военный министр граф д'Аржансон и Машо стали дерзить Помпадур. Но рана быстро зарубцевалась, а незадачливые царедворцы были немедленно отставлены.

Злодея взяли на месте. Выходцу из Артуа, Дамьену, работавшему слугой в парижских домах, было уже за 40. Возникла версия о заговоре, тем более, что покушавшийся служил у людей, связанных с Парижским парламентом, а причащался у иезуитов, которые, по мнению многих, поднаторели в убийстве королевских особ. Но следствие, допрос 85 свидетелей и преступника, которого жестоко пытали, показали, что он действовал в одиночку. То был психически неуравновешенный человек, о чем свидетельствовали и его поведение, и избранное орудие покушения — перочинный нож. Но несомненно на Дамьена повлияли господствовавшие в Париже настроения; он разделял всеобщую ненависть к тем, кто отказывал в причастии умиравшим оппонентам буллы.

Приговор поражал садизмом. Было предписано сжечь Дамьену правую руку, затем вырвать раскаленными щипцами куски мяса из разных частей тела, залить раны расплавленным свинцом и кипяченым маслом, и, наконец, разорвать с помощью четырех лошадей. Можно много говорить о жестоком веке, о людях из народа, требовавших мучений для осужденного, но все это не извиняет французского монарха. В ту пору идеи гуманизма не только получили хождение в передовой общественной мысли, но и частично отразились в политической практике "просвещенных деспотов". Людовик XV был не из их числа.

Политический кризис 1750-х годов ослабил позиции столь влиятельного слоя, как духовенство. Особенно непопулярными оказались представители Общества Иисуса, известные рьяной защитой буллы "Унигенитус" и решительным отказом в причастии даже ее умиравшим противникам. Это добавило ненависти к иезуитам, вызванной долговременными факторами: их ориентацией на вненациональные силы, закрытостью от общества, участием, реальным или мнимым, в разного рода заговорах, эластичностью морали, неподобающими для церковной структуры богатствами. Организаторскую и руководящую роль в борьбе французской общественности с Орденом взяли на себя парламенты, уже поднаторевшие в противостоянии ортодоксальному духовенству.

Поводом к наступлению на иезуитов стало дело одного из них — отца Лавалетта, торговавшего колониальными товарами и взявшего огромный кредит у Марсельского коммерческого общества. Но англичане, захватывавшие французские суда, овладели и грузами, принадлежавшими незадачливому негоцианту. Он стал банкротом, а Орден отказался нести ответственность за своего члена и возвратить деньги марсельским заимодавцам. Те обратились в судебные инстанции и дело разбиралось Высшей палатой Парижского парламента. Она присудила иезуитов к уплате 3 млн ливров.

Прекрасно зная о уязвимых элементах доктрины Общества, парламенты настояли на немедленном рассмотрении их статусов. Особые нарекания вызвали положения о верховенстве пап над государями и зависимости национальных церквей от Рима. В старых, но все время переиздававшихся сочинениях иезуитов допускалась при определенных условиях возможность цареубийства. Практика Ордена и труды его членов давали некоторые основания говорить о "извращенной морали". Вооруженным такой аргументацией парламентариям было проще довести борьбу с Обществом Иисуса до конца.

6 августа 1761 г. Парижский парламент запретил иезуитам преподавательскую деятельность. Король добился отсрочки введения этой меры. Но к гонениям на иезуитов подключились провинциальные магистраты: парламент Прованса потребовал конфискации всего имущества Ордена, а Ру-анский и вовсе высказался за его ликвидацию. С ним согласился и Парижский парламент. Но последнее слово оставалось за Людовиком XV, который оттягивал решение как мог. И только в ноябре 1764 г. появился королевский эдикт об упразднении Ордена иезуитов во Франции [27]. Тяжелое поражение страны в Семилетней войне, дальнейшее падение своего авторитета заставили монарха уступить давлению общественного мнения.