Диана Гамильтон - Прекрасная лгунья

• Название: Прекрасная лгунья
• Автор: Диана Гамильтон
• Издательство: Радуга
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-05-006538-4

Чтобы выручить из беды свою сестру-близняшку, Милли выдает себя за нее. Некоторое время ей удается всех дурачить, но вскоре красавец Чезаре раскрывает ее тайну, однако не спешит публично разоблачить девушку. Что же задумал этот итальянец?..

---

Низкий голос говорил с легким акцентом. Милли почувствовала слабость в коленях. Незнакомец явно считал, что имеет дело с ее блестящей сестрой, которая оделась так, как не согласилась бы даже лечь в гроб, — в старые потертые джинсы и шерстяной свитер, а роскошные волосы подстригла под мальчика. Милли замотала головой: мол, я не она, вы ошибаетесь. Однако мужчина, не дав ей вставить и слово, протиснулся в дверь, сердито бормоча:

— Ты должна была знать, что спрятаться тебе не удастся. Урок первый — никаких выкрутасов со мной и моими родными. Урок второй — за попытку придется заплатить.

Господи, что же такое Джилли натворила на этот раз? Милли так и не удалось задать этот вопрос. Мужчина дошел до темной лестницы и повернулся лицом к ней. У него был такой суровый вид, что у Милли пересохло в горле и сердце тревожно забилось.

Ни грамма жира на безупречно сложенном теле ростом свыше ста восьмидесяти сантиметров, широкие плечи, узкая талия и длинные стройные ноги. Темные волосы, мокрые от дождя, красиво подстрижены, резкие черты лица смягчены маняще чувственным ртом. А глаза… темно-шоколадные с янтарным отливом, они пристально смотрели в зеленые, широко открытые глаза Милли.

— Моя бабушка соскучилась по тебе, и я не хочу, чтобы она волновалась. Я сказал ей, что тебе пришлось уехать по семейным делам. Ты скажешь ей то же самое. — Красивый рот презрительно скривился. — Что до меня, так я бы и на милю тебя к своему дому не подпустил. Но ради бабушки ты завтра же вернешься в Тоскану вместе со мной. И будешь выполнять свои обязанности. Есть, однако, одно условие — больше никаких поездок во Флоренцию якобы для того, чтобы обновить ее гардероб, а на самом деле, чтобы, выманив у нее деньги, прикупить дорогие наряды для себя. Понятно?

Не дожидаясь ее ответа, мужчина продолжил ледяным тоном, вперив угрожающе прищуренные глаза в лицо Милли:

— В противном случае тебя ждет тюрьма. Я самолично проверю финансы своей бабушки. Думаешь, что пропажа крупной суммы останется незамеченной? Что я не предприму расследования? Продавец наверняка запомнил тебя как ту, что сопровождала старую леди, которая пользуется только наличными, считая пластиковые карты дьявольскими штучками. Поддельных подписей на чеках было достаточно для его беглого взгляда. Но не для меня. И не для судебного эксперта.

Милли, побледнев, еле дышала. Все внутри нее закаменело, а сердце билось как бешеное.

Слушая обвинительную речь незнакомца, она пыталась понять, о чем он говорит, удерживая свой первоначальный порыв перебить его и сказать, что он ошибается, и понимая только одно — ее сестра в большой беде, ну а потом, когда он заговорил о тюрьме, мошенничестве и краже, Милли и вовсе лишилась дара речи, так что не смогла сказать ему, что она не та, кого он ищет.

В голове царил полный сумбур, и Милли решила, что, пока не выяснит, в чем дело и как спасти сестру, она ничего и не станет говорить.

Незнакомец развернулся и сделал широкий шаг к двери. Там он остановился и, повернув голову, посмотрел на Милли тяжелым, холодным взглядом:

— Я заеду за тобой в шесть утра. Будь готова. И не вздумай убежать — я тебя все равно найду, уж будь уверена. — Он открыл дверь, впустив влажный воздух. — Если попробуешь взбрыкнуть, я без колебаний подам на тебя в суд и посажу за решетку. Да, я хочу уберечь бабушку от переживаний, а она будет очень расстроена, если узнает, что ее компаньонка, которой она верила и которую полюбила, оказалась бесчестным воришкой, но все имеет свои пределы.

ГЛАВА ВТОРАЯ

— Он не смеет требовать от тебя такое! — воскликнула Клео, покраснев от возмущения.

Милли хотелось согласиться с подругой, но она любила сестру и не могла остаться в стороне, зная, что ей грозит. Когда подруга наконец пришла, нагруженная образцами тканей, свадебными журналами и бутылкой вина, она все еще сидела на продуваемой сквозняком лестнице.

Впустив Клео в квартиру, Милли пересказала слово в слово все, что наговорил итальянец, и теперь подруга, наливая вино, возмущенно смотрела на нее через стол.

— Ты с ума сошла! Я тебя не отпущу! Позвони ему, сейчас же. Как его зовут и где он живет?

Милли пожала плечами:

— Откуда я знаю? Я же не могла спросить, как его зовут, это бы все испортило! Он думает, что я Джилли, компаньонка его бабушки. Как же я могла спросить, как его зовут? Ну а насчет адреса, так я не могла и слово вставить, да и в голову не пришло спросить. Он все время угрожал…

— Тем более ты должна сказать, кто ты такая, — настаивала Клео. — И пусть отцепится и ищет настоящую Джилли. Пусть она сама отвечает за свои делишки.

Милли прекрасно понимала подругу, но возразила:

— Я очень беспокоюсь за нее. Этот парень, что здесь был, долго терпеть не станет, это ясно как день. Если я скажу правду, и ему придется снова искать Джилли, он просто подключит полицию. По виду он из тех, кто может поднять на ноги и Интерпол, а тогда ее схватят и поставят перед судьей. — При этих словах в животе у Милли что-то больно сжалось, и она подрагивающим голосом повторила: — Я очень беспокоюсь за нее. Она всегда была сумасбродкой, но бессовестной… Я уверена, это просто какая-то ошибка.

— А это не бессовестно — уговорить мать заложить дом, продать облигации, оставленные отцом на черный день, как раз накануне его смерти, сделать мать партнером дурацкого салона красоты, а когда тот прогорел, удрать, оставив ее с кучей долгов и без собственного дома, в этой ужасной квартире? — возмутилась Клео.

Если так на все посмотреть, то да, немного эгоистично. Ясные зеленые глаза Милли затуманились. Но, сказать по правде, мама всегда была рада участвовать в планах Джилли, лишь бы только ее любимая дочь снова была дома. Живая, общительная Джилли, способная очаровать каждого, всегда была любимицей мамы, а у нее, Милли, спокойной домоседки, никогда не было ни этой живости, ни общительности. Но она не переживала из-за того, что все время остается на втором плане. Нисколько не переживала.

Им было по восемнадцать лет, когда их отец умер от инфаркта, оставив жену в полной растерянности.

Дорогой Артур принимал все решения, содержал семью и управлял ею железной рукой. Когда он умер, Джилли убедила мать заплатить за курсы, после которых она получит диплом специалиста по косметике. Это поглотило почти все сбережения матери.

— Ничего, я верну каждое потраченное пенни, когда стану грести деньги лопатой, обещаю. Ты сделаешь это для меня, мама? Ради моего блестящего будущего?

Кто мог устоять перед Джилли? Так Милли пришлось пойти на работу, взять на себя материальное обеспечение семьи, устраивать переезд из просторного дома с пятью спальнями в зеленом пригороде Эштон-Лейси, с тем чтобы сдавать его жильцам, в трехкомнатную квартиру на задворках скотного рынка.

Получив диплом, Джилли ненадолго приехала в тихий городок. Выглядела она потрясающе — легкий искусственный загар, длинные светлые волосы искусно подстрижены и блестят, на лице безупречный макияж, стройное тело затянуто в узкие белые джинсы и шелковую блузку изумрудного цвета, от которого ее глаза кажутся глубже и светятся, точно два драгоценных камня.

Джилли пробыла дома два дня, окруженная неустанной заботой матери, а затем отправилась в Лондон, где должна была пройти собеседование в известной косметической клинике. Если Милли и кольнула зависть, то она быстро подавила это ненужное чувство, потому что сестра получила то, на что была способна, а она, Милли, явно не была.

Джилли получила работу, в чем никто и не сомневался. Милли и мама обе скучали по тому оживлению, которое покинуло квартиру вместе с ней. Мама то становилась раздражительной, то замыкалась в себе, она редко улыбалась, и Милли, как ни старалась, не могла заменить ее любимицу.

А потом Джилли вернулась, и это было подобно грому среди ясного неба.

— Я покончила с этим. Хочу открыть свой собственный салон здесь, в Эштон-Лейси. С чего это я буду гнуть спину на других, когда могу получать весь доход сама!

— А где ты возьмешь деньги? — спросила Милли. — Для этого же нужна куча денег.

Джилли посмотрела на нее, насмешливо улыбаясь:

— Ты настоящая размазня, сестренка. — Она повернулась к матери. — Знаешь, мам, как говорят — кто не рискует, тот не пьет шампанское. Так вот что я думаю: ты можешь заложить дом и продать облигации, оставленные отцом, а я возьму тебя партнером пятьдесят на пятьдесят или, если хочешь, шестьдесят на сорок в твою пользу. Ты не пожалеешь. Я знаешь как развернусь! За два года работы я изучила бизнес вдоль и поперек. Мы будем грести деньги лопатой, выкупим дом и будем себе спокойно посиживать, а денежки будут капать. Скажи «да», мам, и мы завтра же начнем подыскивать помещение для салона.

Мама, конечно же, согласилась. Радость оттого, что любимая Джилли теперь будет все время рядом, затмевала для нее грозящие ей опасности, и Милли помнила, каким ничтожеством она себя почувствовала, когда попыталась напомнить маме об этом.