Юлия Остапенко - Борджиа

• Название: Борджиа
• Автор: Юлия Остапенко
• Издательство: Этногенез
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-904454-62-3

1492 год. Родриго, глава рода Борджиа, становится Папой Римским. Отныне ни одно другое имя в Италии не станет вызывать столько пересудов, споров и проклятий. Отец, виртуозно манипулирующий случайностями, сын, наделенный чудовищной физической силой, дочь, снискавшая славу безжалостной отравительницы… Слишком много власти в руках одной семьи — и шепчутся в тавернах и дворцах, что эта сила от дьявола. Но никто не знает, что на самом деле Борджиа обязаны ею трем серебристым фигуркам, с которыми не разлучаются никогда… До тех пор, пока в их жизни не появляется странная женщина, знающая слишком многое и о самих Борджиа, и о том, какую цену они платят за свою безграничную власть.

---

Кьяра подумала, что неплохо бы включить телевизор и послушать, как власти города собираются бороться со стихией, но в эту минуту зазвонил телефон. Кьяра сняла трубку с некоторой опаской — прошло два месяца с того дня, как ее квартиру ограбили (если можно назвать ограблением проникновение со взломом, в ходе которого ничего не пропало), а она все еще не знала, кто это сделал и что ей ждать в будущем.

— Кьяра?

Голос звучал неразборчиво сквозь шум помех — конечно, телефонным линия сейчас приходится несладко, — но она его сразу узнала. Надо же. Вот только что думала о нем, а не вспоминала перед этим… сколько? Пол год а? Год?

— Да, Пьетро, это я, — сказала она, удивляясь тому, как ровно прозвучал ее голос. — Тебя плохо слышно.

— Помехи на линии, эта чертова метель. Ты видишь? Просто кошмар!

Кьяра поморщилась. Пьетро была свойственна манера выражаться, как герою из мыльной оперы, и когда она говорила с ним, невольно подхватывала эту манеру, что раздражало ее еще сильнее.

— Я же не слепая, — немного резко ответила она. Но не пожалела о своем тоне. — Что ты хочешь?

— Очень мило, Кьяра, — пробурчал ее бывший на другом конце провода. — Не спросишь, как мои дела?

— Ты же не спросил, как мои.

— А как твои?

Она едва не рассмеялась. Что ж, Пьетро, дай подумаю, с чего бы начать? С того, что моя сестра умерла? С того, что меня обокрал коллега по работе, присвоив мою работу, на которую ушло больше трех лет? С того, что мою квартиру разнесли так, что я две недели приводила ее в порядок? Или, может, с того, что Лукреция Борджиа пятьсот лет назад отправила мне в подарок бутылку вина, приправленную своим фамильным ядом? Да, наверное, именно с этого. Это уж точно вызовет у тебя неподдельный интерес и сочувствие.

— Долго рассказывать, — ответила она. — Ты как? Как работа?

Она спросила про работу, потому что больше Пьетро ничем не интересовался. Ничем, включая ею, Кьяру.

Кьяра тоже была для него частью работы, но поняла это, только когда они уже жили вместе. Как и все приятели Кьяры, Пьетро работал научным сотрудником, они познакомились в университете — вернее, Пьетро познакомился с ней, отлично зная, кто она такая. Он занимался историей культуры, учился в Гарварде, хотя сам родился в Милане, а в Рим приехал изучать архивные документы Ватикана, касающиеся правления папы Александра VI. Основной специализацией Пьетро была история итальянского Возрождения, а основной темой — семейство Борджиа. Каким-то образом (Кьяра подозревала, что и тут не обошлось без ее сестры) он узнал о семейной легенде относительно происхождения из рода Сфорца, имевшего к Борджиа самое непосредственное отношение. Как источник информации Кьяра особой ценности не представляла, поскольку к своим корням была равнодушна. Но как трофей, как фетиш она оказалась для Пьетро бесценна. Он запал бы на Стеллу, но Стелла оказалась не в его вкусе. Пьетро нравились такие девушка, как Кьяра — тихие, неброские, неболтливые в постели и умеющие поддержать разговор вне ее. Кьяра как раз такая, а еще она Сфорца. Пьетро влюбился. Только не в Кьяру, а в то, что она символизировала собой для него. И только это всегда имело значение. Не будь она Сфорца, он на нее никогда бы и не посмотрел.

Когда она поняла это, они расстались. Не очень хорошо, потому что, в отличие от Пьетро, Кьяра любила его самого, а не его генеалогическое древо. Но объяснить это ему было невозможно. Он до самого конца так и не понял толком, почему она его бросила.

— Работа хорошо, — откашлявшись, сказал Пьетро. — Собственно, я поэтому и звоню… Есть кое-что… Я бы хотел, чтобы ты приехала ко мне в институт. Ты не занята?

— Сейчас?! Пьетро, ты за окно выглядывал? Я даже не знаю, ходит ли метро.

— Возьми такси, — его голос звучал возбужденно. — Это срочно. Очень срочно. Я не могу объяснить по телефону.

Что-то в его голосе заставило ее прекратить возражения. Это был азарт, свойственный Пьетро, когда дело заходило о его работе — и о Борджиа. Но было в его голосе и что-то еще. Напряжение? Тревога? Страх? Да, пожалуй, именно страх. Немного, но…

В конце концов, внезапно подумала Кьяра, он именно тот, кому можно рассказать эту безумную историю с вином Лукреции. Именно ему. Пьетро знает об этой женщине все, что можно знать, основываясь на существующих фактах, и, возможно, сумеет разгадать мотивы ее поведения. Сама Кьяра терялась в догадках. Она Сфорца, а Борджиа враждовали с Сфорца — насколько знала Кьяра, именно Джованни Сфорца, первый муж Лукреции, был тем, кто пустил по Италии слух об инцесте внутри семьи, а у Чезаре Борджиа с Катериной Сфорца вышла какая-то гадостная история… Но если по неведомой причине Лукреция решила мстить потомкам своих врагов, то почему таким дальним? И почему именно Кьяре? Или все потомки Сфорца получили такие «подарочки»? Но тогда об этом стало бы известно. Да и слишком много этих потомков, и кроме того, Лукреция знала, как выглядит Кьяра… знала про шрам, полученный ею всего несколько лет назад.

Если кто и сможет пролить свет на все это, то только Пьетро.

— Я приеду, — сказала Кьяра. — Где именно ты находишься?

Центральный реставрационный институт находился на другом конце города, и Кьяре пришлось вызвать такси, которого она дожидалась больше часа. Таксист ругался, жаловался на дорогу, на муниципальные власти, на гололед, на ошалевших водителей, не знавших, как по этому гололеду ездить; а дворники непрестанно месили на лобовом стекле мокрый снег. Они долго стояли в пробке, проехали мимо трех аварий, причем в третьем случае на земле у покореженных машин Кьяра успела заметить пятна крови, ослепительно яркие на заснеженной земле. Ее кольнуло в груди, словно увиденное было дурным знаком, но она отмахнулась от этой мысли, кивая в ответ на бесконечные жалобы таксиста. В конце концов он довез ее, она заплатила ему половину своего недельного бюджета и, выйдя из машины, накинула на голову капюшон куртки.

К зданию института вела широкая лестница в античном стиле. Кьяра кое-как поднялась по ней, оскальзываясь на заледеневших ступеньках. Улица была безлюдна, хотя снегопад начал ослабевать. Фонтан на площади перед институтом оказался выключен — до этого Кьяра видела неработающие фонтаны только в Санкт-Петербурге, и теперь ее охватило странное чувство, словно она переместилась в пространстве и времени и находится там, где быть не может и не должна.

Она зашла внутрь, с облегчением стряхивая с куртки мокрый снег. Пьетро уже торопился к ней по коридору, нетерпеливо махал рукой, словно сердясь, что она так задержалась.

— Надеюсь, твои новости и правда стоящие, — сказала Кьяра без приветствия, и Пьетро энергично кивнул.

— Не то слово. Это сенсация.

«У меня для тебя есть еще одна. Сегодня определенно твой счастливый день, Пьетро», — подумала Кьяра, а вслух сказала:

— Сперва напои меня горячим кофе. Тут есть кофе?

— А? Да, конечно, — рассеянно сказал Пьетро, семеня по коридору на полшага впереди нее. У него была смешная походка, чуть подпрыгивающая, и вечно всклокоченные волосы, как у типичного сумасшедшего ученого или карикатурного итальянца из комедий шестидесятых… И очень красивое лицо с правильными чертами, почти модельное. Рядом с ним Кьяра всегда чувствовала себя дурнушкой, несмотря на эту его походку и торчащие волосы.

— Я должна кое-что тебе рассказать, — сказала Кьяра через пять минут, когда он завел ее в какую-то подсобку и поставил электрочайник.

— Да, конечно, — повторил Пьетро тем же тоном, что и у входа. — Я даже не знаю, как тебе сказать…

— Пьетро, — твердо проговорила Кьяра. — Сначала скажу я. Со мной кое-что случилось, это важно, и это как раз по твоей части. Дело касается семейства Борджиа. Поэтому сначала ты меня выслушаешь и скажешь, что думаешь, а уж потом выложишь мне свою сенсацию. Раз уж я приехала к тебе по такой погоде в такую даль.

Как только она произнесла имя Борджиа, Пьетро обернулся и взглянул на нее так, как никогда не смотрел прежде. Странно. Но еще более странно было то, что он сказал потом:

— Так ты знаешь?

— Знаю что?

— О картине.

— Какой картине?

Пьетро помолчал. Щелкнул, выключаясь, чайник, и Пьетро налил две чашки, насыпав две ложки сахара в обе. Кьяра не клала сахар в кофе, но он никогда не мог этого запомнить.

Он сел напротив нее, пододвинул к ней чашку.

— Кьяра, что ты хотела мне рассказать?

Это не заняло много времени, во всяком случае, гораздо меньше, чем Кьяра ожидала. Она старалась не высказывать никаких своих догадок, только факты, но все-таки не удержалась и упомянула про погром в ее квартире.

— Мне кажется, оно как-то связано между собой, — сказала она. — Когда такое творится, это уже само по себе дико, но если подобные вещи происходят одновременно… Пьетро, ты меня слушаешь вообще?