Борис Привалов - Петрушка — душа скоморошья

• Название: Петрушка — душа скоморошья
• Автор: Борис Привалов
• Издательство: Государственное издательство Детской литературы Министерства Просвещения РСФСР
• Жанр: Прочая детская литература
• Год: 1963

Увлекательная повесть о приключениях озорного и находчивого скомороха Петрухи, основанная на историческом предании. Однажды, чтобы развлечь маленькую девочку, Петруха слепил из хлебного мякиша куколку и устроил представление. Так родился и начал долгую жизнь один из главных персонажей русского кукольного театра — Петрушка.

---

Петруха прилаживал Скоморохам рубахи, слушал Васяткину болтовню, а сам только об одном думал: как справиться с боярином Безобразовым? Как объегорить его, перехитрить? У кого деньги достать для выкупа?

— Встречай гостей, Петруша! — сказала Маланья, вводя в пивоварню двоих скоморохов: одного постарше, другого помоложе.

Вышли из-за бочек навстречу гостям и оба брата-пивовара, усадили гостей, сами чинно сели на лавку.

Оказалось, что скоморохи знают уже про засаду в лесу, которую устроил полонский воевода, и о том, что из всей ватаги Потихони остался в живых лишь Петруха.

«Видно, возчик, который меня сюда привёз, передал скоморохам все новости, в Острожце услышанные…» — подумал Петруха.

— Иди к нам в ватагу, — предложил старший из гостей. — Свистеть соловьём будешь, по канату бегать, скоморошины играть.

— Мне бы с куклами ходить, — неуверенно предложил Петруха.

— Кукольник-то у нас есть, — вздохнул старший.

А второй гость достал из-за пазухи куклу Мужика и, подмигивая братьям-пивоварам, скороговоркой произнёс:

— Нас было два сына, получили в наследство два овина, пока думали-делили, нам овины те спалили… Эх, был бы я один, сам себе был господин!

— Двоим кукольникам в ватаге, что двум медведям в одной берлоге, — задумчиво проговорил старший.

— Ватага же не завтра уходит, — сказал Петруха, — я ещё подумаю.

— Хороша у тебя, Петрушка, кукла получилась! — взял ещё тёплую, только что из печи, головку Скомороха кукольник. — Много о ней в городе говорят… Скоморох вместо Мужика — это ты хитро придумал, парень… И голос подходящий — любой шум покрывает!

— Возьмите этого, у меня ещё один есть. — Петруха достал с печки вторую головку, уже раскрашенную.

— Что ж, возьму, — с улыбкой сказал скоморох. — Твоим должником буду, Петрушка.

— И у меня есть Скоморох! — надевая на пальцы свою маленькую куклу, молвил Васятка.

— Ух ты, какой молодец! — воскликнул кукольник. — Ну-ка, пусть он с моим Мужиком поговорит!

Кукольник вставил пальцы в свою куклу, Мужик зашевелился, заохал, потянулся.

— А у нас кукол больше! — Васятка бросился за печку, где лежало Петрухино хозяйство, принёс Лошадь, Цыгана, Попа, Стражника, Собаку.

— Гляди-ка, толпа велика, — развёл руками Мужик, — и все знакомые!

Кукольник присел на корточки, так что осталась видна над досками стола лишь его голова. Кивнул Петрухе — дай, мол, с твоими куклами поработать.

Петруха смекнул, что кукольник, в благодарность за подаренного Скомороха, хочет показать несколько своих сценок.

Мужик действовал так же, как и все Мужики всех прочих кукольников.

Началось с того, что он решил обзавестись лошадью, долго ссорился, торговался и затем дрался с Цыганом. Потом Лошадь сбрасывала Мужика, он вызывал Попа, чтоб тот облегчил его страдания, и сильно бил Попа за то, что его молитвы не помогают от болезни. Появлялся Стражник, которому Поп пожаловался. Мужик избивал и Стражника.

Закончилось всё, как положено, тем, что выскочила Собака, схватила Мужика за рубаху и потащила его.

— Прощай жизнь молодецкая! — закричал Мужик, крутя руками, как мельница крыльями. — Поклон и почтение, до следующего представления!

Васятка даже ногами затопал от удовольствия. Маланья и братья-пивовары улыбались — кто ж не любит скоморошину!

Гости заторопились к себе.

— Надумаешь, Петрушка, к нам в ватагу, — сказал на прощанье старший, — передай Маланье. Она знает, где мы… А может, ещё и на рынке встретимся либо на площади… Уйдём мы, почитай, только на той неделе…

Скоморохи ушли, но, вспоминая их, ещё долго улыбались и Васятка, и Маланья, и братья-пивовары.

— Понял, Петрушка, почему тебя не хотят кукольником в ватагу брать? — спросила Маланья. — Потому, много о тебе в городе говорят. Самому боярину надерзил! Это ж надо — куклу стражники в яму повезли сажать! Другие кукольники жизнь прожили, такого не видели. Кукла опять же у тебя — Скоморох — занятней, чем другие. Один голос чего стоит — сегодня слышу вечером на площади ребята верещат, как поросята. Спрашиваю: вы что, белены объелись? Нет, отвечают, мы, как Петрушка…

Братья-пивовары согласно кивнули: права, мол, Маланья.

— О ватаге ещё время подумать есть, — проговорил Петруха. — А вот кто бы мне про князя Брюквина рассказал? Что он царёв любимец да жених боярской дочки Безобразихи, я слышал… А какой он нравом? Чего любит?

— Его лучше всех наш Иван знает, — сказала Маланья. — Бочки боярину в дом возит…

— Да я что, — пожал плечом Иван, — приставлен к князю? Что все про него знают, то и я… Боярин Безобразов скуп да жаден… Но для князя-жениха ничего не жалеет — все просто диву даются… Просит князь охоту соколиную — пожалуй, свет… Захочет князь идти на волков — тут же и собак созывают. На той неделе сразу дюжину волков князь взял. Третьего дня на медведя ходил… Увидели в лесу медведя-шатуна, князю сказали. Он — в лес. Привёз зверя живёхоньким. Сидит зверь у боярина в клети… Что ж ещё про князя сказать?

— Ну, а сам-то Безобразов, верно, только и твердит своё любимое «батогов захотел?» — рассмеялась Маланья.

— Верно слово! — подтвердил Иван. — У него язык по-другому и не поворачивается…

— А фокусы князь любит? — спросил Петруха.

— Я люблю, — пробормотал Васятка, и глаза его, уже начавшиеся было слипаться в дремоте, вновь широко раскрылись.

— Ну, раз любишь — смотри! — Петруха достал из своего закутка широкополую шляпу Грека. — Для князя, может, и не стал бы сейчас показывать, а для Васятки — хоть ночью!

Петруха собрал со стола куклы, положил их в шляпу, потом взмахнул шляпой — она оказалась пустой.

Братья-пивовары охнули восхищённо.

Васятка рот раскрыл.

Петруха помахал шляпой:

— Смотрите, люди добрые! Пустая!

— Ничего нет, — удивлённо проговорил Иван.

— А теперь, Васятка, запускай в шляпу руку, — предложил Петруха. — Смелее… Вот так… Что схватишь — тащи!

Васятка вытащил Лошадь, затем Цыгана, Попа, Стражника, Собаку.

— Скоморохи у князя бывали, одаривал он их богато, — сказала Маланья. — А вот насчёт фокусников — не ведаю…

— Покажу я князю один фокус, — задумчиво произнёс Петруха. — Попробую его раззадорить… раз он охотник ярый. Авось клюнет… Мне привелось уже один раз чудотворцем быть, придётся и ещё одно чудо сотворить.

— Береги голову, Петрушка! — Маланья растрепала скоморошьи вихры. — Боярин ведь приказал тебя сыскать и изловить!

— Там видно будет! — Петрушка нахлобучил широкополую чудесную шляпу и, переваливаясь как толстый боярин, пошёл к себе в закуток.

…Маланья утром рассказала, что в питейном доме, который в конце рынка, каждый вечер бывает главный сокольничий князя Брюквина.

— Мы ж туда пиво варим, — пояснила Маланья. — Хозяин кружала мне дальним родичем приходится.

— Познакомиться мне нужно непременно с хозяином, — попросил Петруха. — Дело я задумал одно, без князя не обойтись.

— У меня во всех кружалах знакомые есть, — усмехнулась Маланья. — Всем пиво варим. С кем из хозяев тебя ещё познакомить?

— Ещё с двумя какими-нибудь, — ответил Петруха серьёзно, — только чтобы надёжные люди были.

— Да уж они скорее князя подведут, чем скомороха! — с гордостью ответила Маланья.

Она помогла ему подобрать из старья залатанный зипун, рубаху. Петруха переменил одежду: повязал бороду с усами, подкрасил лицо — превратился в маленького старичка странника.

А когда надел широкополую шляпу Грека, стал похож на гриб.

Вместе с Маланьей побывал в трёх кружалах, расположенных вблизи рынка.

Везде говорил с хозяевами простуженным баском, слова произносил, как Грек, на иноземный манер.

— Смотрите, это есть чудотворный шляпа…

Налюбовавшись удивлённым лицом хозяина, Петруха отводил его в укромное место, снимал бороду и объяснял суть дела:

— Вот две горсти денег. Когда придёт в кружало сокольничий князя Брюквина, нужно его против меня посадить. Ежели он явится раньше, чем я, то мне место оставь насупротив. И носить мне всякой еды и пития — по деньгам. Когда же я всё попью да поем, то подойду и спрошу: «Что, хозяин, в расчёте?» Отвечай мне: «Нет». Тогда я скажу: «Шляпа заплатит!» А ты отвечай: «Не приметил я шляпы сразу… Милости прошу, заходите когда хотите…»

— Ладно, — согласился хозяин. — А ежели сокольничий подойдёт, спрашивать будет, что за шляпа такая?

— Чудотворная! Дескать, кто её имеет, тот ни в одном кружале ни за что не платит. И про меня слово молвите — мол, странник этот со шляпой тут каждый вечер ходит.

В двух других питейных домах Петруха таким же уговором с хозяевами заручился, денег им отсыпал, — вот когда пригодились гроши, Кострюком на Острожецком торжище собранные!