Сергей Михайлов - Иуда Искариот - предатель или святой

• Название: Иуда Искариот - предатель или святой
• Автор: Сергей Михайлов
• Жанр: Русская классическая проза

---

4.

Матфей. Что касается евангелиста Матфея, то из цитаты Иринея не ясно, тот ли это мытарь, последовавший за Иисусом по его зову, или какой-то другой человек. Это сомнение разделяет и Мережковский, считающий, что евангелист Матфей и апостол Левий-Матфей - два совершенно разных лица[16].

Той же точки зрения придерживается и Ренан, который не раз именует первого евангелиста "псевдо-Матфеем": "Конечно, Матфей не был составителем Евангелия, носящего его имя. Апостол умер задолго перед тем, как Евангелие было составлено, и кроме того, само произведение не допускает, чтобы автором его был апостол... Мы думаем, что имя св. Матфея было присоединено к одной из редакций Евангелия только тогда, когда греческий текст Евангелия, носящего его имя, был уже составлен"[17]. О происхождении данного Евангелия Ренан сообщает следующее: "Еврейское первоевангелие сохранялось до пятого века среди назарян в Сирии... Все отцы церкви находили это еврейское Евангелие весьма сходным с греческим Евангелием, носящим имя св. Матфея. По большей части они приходят к заключению, что греческое Евангелие, называемое от св. Матфея, переведено с еврейского. Это ошибочное заключение. Происхождение Евангелия от Матфея шло гораздо более сложными путями. Сходство этого последнего Евангелия с еврейским не доходило до тождества. Тем не менее, наше Евангелие от Матфея не что иное, как перевод"[18]. И далее: "Прежде, чем было составлено первое Евангелие, существовали сборники речей и притч, где изречения Иисуса были распределены в том или другом порядке по чисто внешним причинам. Автор первого Евангелия, найдя эти сборники уже готовыми, вносил их в текст Марка, не разрывая тонкой нити, их связывающей"[19].

В итоге "получилось Евангелие, несравненно более совершенное, чем Евангелие Марка, но гораздо меньшего исторического значения. В действительности, Марк остаётся единственным подлинным документом жизни Иисуса. Рассказы, прибавленные псевдо-Матфеем к Марку, не более, как легенда... Ценность Евангелию Матфея придают речи Иисуса, сохранённые с удивительной точностью и, вероятно, в том порядке, в каком они были записаны. Это гораздо важнее точности биографии. Евангелие Матфея, правильно оцененное, самая важная книга христианства, книга, имеющая наибольшее значение из все когда-нибудь написанных"[20].

Напротив, Мень в этом вопросе склонен придерживаться традиционной точки зрения, считая, что евангелист был именно ближайшим учеником Иисуса, его апостолом и очевидцем евангельских событий. В основу своего Евангелия (здесь Мень в целом согласен с предыдущими исследователями) Матфей положил им же составленные (примерно в 40-х года I века) "Логии", а также текст Евангелия от Марка: "Повествовательная часть Евангелия от Матфея во многом заимствована у Марка, текст которого почти целиком укладывается в Матфея и Луку"[21]. Подводя итог анализу источников и взаимосвязей синоптических Евангелий, Мень сообщает: "Марк дал материал греческому варианту Евангелия от Матфея и Луке; составитель греческого варианта Матфея, кроме "Логий" и Марка, располагал ещё каким-то письменным или устным источником. Этот же источник был использован Лукой, который черпал также из "Логий""[22].

В отношении Матфея Штраус столь же категоричен, как и в отношении Марка. "Ни наше нынешнее первое евангелие не есть труд апостола Матфея, сообщает историк, - ни второе евангелие не есть труд Марка, помощника апостолов, о которых говорит Папий. Мы не знаем, как относилось наше Евангелие от Матфея к подлинному апостольскому труду, какими добавлениями последний обогатился и каким переделкам он подвергался"[23]. Что же касается собственно текста Евангелия, то Штраус считает его старейшим по отношению к трём другим каноническим благовестиям: "Мы должны будем первенство признать за Матфеевым евангелием. У нас есть основания предположить, что из всех евангелий оно одно даёт нам самое точное представление о том образе Христа, какой существовал в древнейшей христианской церкви... Мы вполне согласны с Бауром, когда он восстаёт против таких критиков, которые старейшими Евангелиями считают от Марка и от Луки: нам тоже всегда казалось, что первичным и наиболее достоверным является Евангелие от Матфея"[24].

5.

Лука. Лука, "последователь Павла" (по Иринею), не входил в число ближайших двенадцати сподвижников Иисуса, однако мы не исключаем возможности, что он мог быть свидетелем отдельных моментов жизни Учителя и писать своё жизнеописание Иисуса, так сказать, "с натуры": как знать, не был ли он в числе тех "других" семидесяти учеников, посланных Иисусом на служение, о которых сам же Лука и упоминает (10:1)?

Заметим, что Лука считается также и автором Деяний апостолов. "Оба эти произведения принадлежат перу одного и того же автора... Дух, которым проникнуты Деяния, тот же, что и в третьем Евангелии"[25].

Авторство Луки не отрицают ни Мережковский, ни Мень, ни Ренан. Так, Ренан считает, что "не имеется никаких серьёзных возражений против того, что Лука сам написал приписываемое ему Евангелие"[26]. "Относительно Евангелия от Луки сомнения невозможны. Это в точном смысле слова сочинение, основанное на документах, ему предшествующих. Творил человек, который выбирает, устраняет, сочетает. Автор этого Евангелия, конечно, одно лицо с тем, который писал и Деяния апостолов, а автор Деяний, по-видимому, спутник апостола Павла - название совершенно подходящее к Луке"[27].

При этом Ренан не признаёт за третьим Евангелием высокой исторической ценности[28], считая его самым поздним из синоптических жизнеописаний Иисуса[29]. "Многие места у Луки буквально совпадают с Марком, а вследствие этого с Матфеем. Лука, несомненно, пользовался текстом Марка, мало отличавшимся от дошедшего до нас. Он, можно сказать, включил его почти целиком в своё Евангелие... Лука занимает по отношению к Марку то же положение, как и Матфей. И тот и другой расширили текст Марка дополнениями, заимствованными из документов, в большей или меньшей степени получившими своё начало в еврейском Евангелии. Многочисленные дополнения, внесённые Лукой в текст Марка и которых нет у Матфея, очевидно, взяты Лукой, по большей части, из устного предания"[30]. "Таким образом, - заключает Ренан, - Евангелие от Луки является Евангелием изменённым, дополненным и далеко ушедшим по легендарному пути"[31].

Так же и Штраус не считает Евангелие от Луки исторически достоверным. "Об авторе Евангелия от Луки мы знаем по его же собственному предисловию, что он писал довольно поздно и, будучи писателем второстепенным, обрабатывал лишь старые источники"[32], - утверждает историк. Более того, он подвергает сомнению и связь евангелиста с ап. Павлом - связь, которую, как правило, признаёт большинство исследователей. "Близость третьего евангелия к Павлу, как и близость второго евангелия к Петру, оказывается, по-видимому, проблематичной... Очевидно, он не является спутником кого-либо из апостолов, за какового автор третьего евангелия принимался уже с давних времен"[33].

6.

Иоанн. Из свидетельства Иринея следует, что евангелист Иоанн и был тем любимым учеником Иисуса, "который возлежал у Его груди", то есть он вполне мог быть очевидцем интересующих нас событий. Свидетельство Иринея ставит под сомнение Мережковский, который полагает, что четвёртое Евангелие написано не апостолом Иоанном, а неким Пресвитером Иоанном из Эфеса: "Кто он такой, мы не знаем наверное, но очень вероятно, наш "Евангелист Иоанн" - только не Апостол, сын Заведеев, "ученик, которого любил Иисус", а кто-то другой, чудно с ним сросшийся двойник его, близнец, телом его отброшенная, но уже от него неотделимая тень"[34]. Однако Мережковский не отрицает правомерности и традиционно-догматического подхода к авторству четвёртого Евангелия.

Прот. А. Мень в целом разделяет эту позицию. "Четвертое Евангелие носит имя Иоанна. По преданию им был не кто иной, как Иоанн, сын Зеведея... Согласно малоазийскому преданию, апостол написал свое Евангелие в 90-х годах"[35]. При этом Мень, так же как и Мережковский (оба, по-видимому, пользовались в своих исследованиях одними источниками и потому порой делают схожие выводы), допускает мысль о существовании двух разных Иоаннов. "Одна особенность четвертого Евангелия говорит против принадлежности его сыну Зеведееву. Об Иоанне там сказано в таких почтительных тонах, так подчеркивается любовь, которую проявлял к нему Иисус, что трудно отождествить автора с самим апостолом. Наводят на размышление и старинные иконы ап. Иоанна. В отличие от синоптиков, он всюду изображен диктующим, а не пишущим... Недавно Рэймонд Браун выдвинул гипотезу, согласно которой четвертое Евангелие есть запись рассказов и проповедей апостола. Позднее она прошла несколько этапов обработки, сохранив при этом неповрежденной основу Иоаннова предания. Кем были осуществлены эти записи и редакция текста, установить пока невозможно. Впрочем, не исключено, что завершил их некто Иоанн, живший тогда в Эфесе. Его называли пресвитером, старцем. Быть может, и Послания Иоанна, автор которых тоже называет себя "пресвитером", написаны этим человеком. Гипотезе о "пресвитере" не противоречат слова Послания, указывающие на непосредственное участие автора в евангельских событиях. Ведь, по свидетельству Папия, пресвитер Иоанн был одним из учеников, "видевших Господа", хотя и не входивших в состав Двенадцати... Знаменательно, что в Эфесе почитали гробницы обоих Иоаннов - апостола и пресвитера"[36]. Последний факт отмечает и Мережковский, ссылаясь на Дионисия Александрийского (III век)[37].