Стивен Эриксон - Буря Жнеца

• Название: Буря Жнеца
• Автор: Стивен Эриксон
• Жанр: Эпическая фантастика

(Малазанская Книга Павших – 7)Новую империю, возникшую на восточном континенте, преследуют неудачи. Юный воин Рулад неосмотрительно взял в руки волшебный меч – и стал жертвой проклятия. Меч жаждет крови героев, заставляя императора убивать и убивать. Если даже противнику удается сразить Рулада, меч возвращает его к жизни, и все начинается снова. Император рассылает флотилии, приказав отыскивать по всему миру лучших бойцов и привозить ему на заклание. Большинство подданных втайне надеется, что корабли привезут однажды великого воителя, который сумеет уничтожить императора. Даже сам Рулад, уставший быть игрушкой в руках сделавшего меч безумного бога, начал мечтать о подобном исходе. И вот корабли возвращаются… Но за ними следует флот иноземцев, решивших наказать Летерийскую империю за ее жестокость. На восточных границах проявляет себя другой, еще более враждебный империи враг. В столице вовсю идет грызня алчных временщиков, какой-то неведомый вредитель подрывает экономику. За кулисами событий вновь сходятся в схватке древние и новые силы, и ставкой в игре является не только будущее империи, но и судьба мира. Неужели победитель императора станет тираном еще более страшным и безумным?

---

Букмекеры – легкая цель, потому что мало кто их любит, в особенности среди заядлых игроков – а таких с каждым днем становится больше и больше.

Карос Инвиктад закончил свое бормотание. Брутен Трана кивнул, отвернулся и вышел из двора.

Едва он исчез с глаз, Блюститель повернулся к Таналу. – Затруднение, – сказал он. – Эти, что без сознания.

– Так точно, господин.

– Пора сменить головы на стене.

– Слушаюсь, господин.

– А сейчас, Танал Ятванар, тебе нужно пойти со мной. Недолгое дело. Затем вернешься к обычным обязанностям.

Они вернулись в здание. Семенящие шажки Блюстителя то и дело заставляли Танала замедлять свои шаги.

Войдя в контору, самый могущественный после Императора человек занял свое место за бюро, взял клетку из бронзовых иголок, точными движениями переместил дюжину – и головоломка сложилась. Карос Инвиктад улыбнулся Таналу и швырнул безделушку на стол: – Отправь письмо Сенорбо в Синюю Розу. Сообщи ему, сколько времени мне понадобилось для решения. Добавь, что я боюсь: он утерял сноровку.

– Слушаюсь, господин.

Карос Инвиктад взял какой-то свиток: – Теперь… каков мой процент в доходах гостиницы «Потрошеная Змея»?

– Кажется, Раутос указал сорок пять, господин.

– Хорошо. И все же нужна встреча с Мастером Союза Вольности. Назначь в конце недели. Мы стольких взяли, и все же монеты не хватает. Я должен понять, почему.

– Господин, вам известны подозрения Раутоса Хиванара.

– Смутно. Он обрадуется, поняв, что теперь я готов более внимательно выслушать его подозрения. Итак, придется обсудить две темы. Распиши все встречи с точностью до звона. Да, еще одно дело.

– Господин?

– Брутен Трана. Его еженедельные визиты. Я хочу знать: его заставляют? Среди Эдур это форма наказания или выражения немилости? Или ублюдков действительно интересует, чем мы заняты? Брутен никогда ничего не объясняет. Даже не спрашивает, какие наказания мы назначаем. К тому же меня злят его грубость и нетерпеливость. Будет нелишним расследовать его дела.

Брови Танала поднялись. – Расследовать дела Тисте Эдур?

– Разумеется, тайно. Они вечно изображают неколебимую преданность, но мне интересно: среди своих, так ли уж они неуязвимы к искушениям?

– Даже если так, Блюститель, являются ли Истые Патриоты той организацией…

– Патриоты, Танал Ятванар, – бросил Карос, – наделены императорской грамотой, позволяющей им управлять внутренними делами империи. Грамота не делает различий между Эдур и летерийцами. Только между верными и неверными.

– Так точно, господин!

– Ну, а теперь тебя ждут важные дела.

Танал поклонился и вышел из конторы.

***

Особняк занимал большую часть куска земли на северном берегу реки Летер, за четыре улицы до канала Квилласа. Наклонные стенки причала спускались в воду, позволяя пристать двум судам одновременно; волнорезы ослабляли бурное течение. «В этом году все время половодье, да такое, какие редко случались за последнее столетие…» – так размышлял Раутос Хиванар, одновременно перелистывая «Компендиум Поместья», собрание карт и записей, зафиксировавшее все восемьсот лет оседлой жизни его семьи.

Он откинулся в плюшевом кресле и лениво, задумчиво допил чашку чая балат.

Домоправитель и главный агент Венит Сафад немедленно подошел и вернул «Компендиум» в окованный железом сундук, таившийся под столом, а затем положил на место доски пола и прикрыл их ковром. Выполнив эти обязанности, он снова отошел к двери.

Раутос Хиванар – человек высокий, полный, с грубыми чертами лица. Он будто бы загромождал собой все помещение, каким просторным оно ни было бы. Сейчас он сидел в библиотеке, среди доходящих до потолка полок. Свитки, глиняные таблички, переплетенные книги заполняли все пространство: собрание сочинений тысяч ученых, многие из которых носили фамилию Хиванар.

Глава семейства, ответственный за множество финансовых предприятий Раутос Хиванар был человеком занятым; после эдурского завоевания ему пришлось вдвойне напрягать все умственные способности – ведь оно запустило процесс формирования и признания Совета Вольности – ассоциации самых богатых семей Империи. Прежде он такого развития событий даже представить не мог – и все же находил новые занятия скучными и неприятными. Медленно, постепенно у него появлялись подозрения, перетекающие в уверенность: кто-то – враг или группа врагов – занимается экономическим саботажем. Это не хищения – род деятельности, с которыми он знаком не понаслышке – а что-то более хитрое, глубокое, всеобъемлющее. Враг. Противник всему, что поддерживает жизнь Раутоса Хиванара и жизнь Совета, в котором он стал Мастером; тому, что поддерживает жизнь самой империи, кто бы или что не сидело на троне (пусть даже нынешние мерзкие дикари, серыми вороньими лапами нагло влезшие в сливки летерийского общества).

Едва Раутос Хиванар осознал все это, как начал усердно и ревностно готовить ответ. Сама угроза породила желание начать решительную охоту; а догадки насчет конечной цели вредительства – о, он вынужден был признать, что противостоит гению! – позволили охоте приобрести силу одержимости.

Увы, но сейчас Раутос вынужден искать в пыльных томах упоминания о прошлых наводнениях, преследуя загадку более приземленную, способную заинтересовать разве что горстку выживших из ума книжников. Он сам понимал, что это странно. И все же очередная одержимость набирала силу; ночью он, как и все последние тридцать лет, ляжет рядом с расплывшимся, потным телом жены, а мысли потекут потоком, сражаясь с ходом самого времени, пытаясь дотянуться в прошлое, ощутить древность. Он будет искать. Искать сам не знает что…

Вздыхая, Раутос опустил пустую чашку и встал.

Когда он проходил в дверь, Венит Сафад – его семья состояла в Должниках у Хиванаров уже шесть поколений – сделал шаг, принимая хрупкую чашку, а затем двинулся за хозяином.

Они вышли к причалам, пересекли мозаику, изображавшую рукоположение Сковела Хиванара в Цеды, триста лет назад, сошли по широким ступеням туда, где до наводнения располагался террасный сад.

Сейчас там кипят водовороты, смывая почву и растения, обнажая головы булыжников древней мостовой. По краям выступают гнилые обрубки столбов, которые некогда были сваями, расположенными треугольником.

На верхней террасе рабочие под присмотром Раутоса ставят ограждения из бревен, пытаясь спасти сад от размывания; тут имеется тачка, полная найденными при работах любопытными вещичками. Еще больше мусора заполняет неровную мостовую.

Раутос подумал, что это загадка. Никаких свидетельств в архиве, что нижние террасы были когда-либо чем-то иным; замечания архитектора, дошедшие со времен строительства главного здания, указывают, что речной берег здесь был просто древними отложениями ила.

Глина сохраняет дерево (по крайней мере, пока покрывает его целиком), так что невозможно сказать, как давно построены странные конструкции. Единственные указания на древность – найденные предметы: они все медные или бронзовые. Это не оружие, какое иногда находят в курганах; если это инструменты, то предназначенные для давно забытых ремесел. Ни один приглашенный Раутосом рабочий не смог понять назначение инструментов – они не похожи на современные, не для обработки дерева или камня, не для приготовления пищи…

Раутос подобрал один и осмотрел. В сотый раз. Бронзовая отливка – отчетливо видны следы формы – продолговатая, согнутая почти под прямым углом. На сгибе вырезы, формирующие крестовидный рисунок. На концах никакого признака креплений – очевидно, вещь не была частью большого механизма. Он взвесил тяжелый предмет на ладони. Несбалансированный, хотя согнутый в самой середине. Богач бросил его, взяв лист меди, тоньше воскового слоя на табличке писаря. Медь потемнела от глины, но ярь показывается лишь на краях. Множество дырочек, пробитых без видимого порядка, но каждая совершенно одинаковая, идеально круглая – даже невозможно понять, с какой стороны ее пробивали.

– Венит, – сказал он, – мы составили карту, показывающую, в каких именно местах сада найдены предметы?

– Да, хозяин, за немногими исключениями. Вы ее уже изучали неделю назад.

– Да ну? Хорошо. Сегодня расстели ее еще раз на столе в библиотеке.

Тут они повернули головы: со стороны дверцы, ведущей в левое крыло дома, подошла стражница. Она встала в десяти шагах от Раутоса, поклонилась. – Хозяин, послание от Блюстителя Кароса Инвиктада.

– Очень хорошо, – рассеянно ответил Раутос. – Я просмотрю немедленно. Посланец ожидает ответа?

– Да, хозяин. Он во дворе.

– Проследи, чтобы он отдохнул.

Стражница поклонилась и ушла.

– Венит, полагаю, ты должен подготовиться к поездке.