Феликс Кузнецов - «Тихий Дон»: судьба и правда великого романа

• Название: «Тихий Дон»: судьба и правда великого романа
• Автор: Феликс Кузнецов
• Жанр: Прочая научная литература

Трагическая судьба и правда «Тихого Дона», этого великого романа — тема книги известного литературоведа и критика, члена-корреспондента РАН Ф. Ф. Кузнецова. Автор рассказывает об истории поиска черновых рукописей первых двух книг романа, выкупленных, с помощью В. В. Путина, Российской академией наук, и впервые научно исследует рукопись как неоспоримое свидетельство принадлежности романа «Тихий Дон» М. А. Шолохову. В книге впервые исследуются прототипы героев «Тихого Дона» — казаков станицы Вёшенской и близлежащих хуторов, прежде всего — Харлампия Ермакова, прототип Григория Мелехова и командующего армией вёшенских повстанцев Павла Кудинова. В книге исследована творческая биография М. А. Шолохова 1920—1930-х гг., раскрыта органическая преемственность «Тихого Дона» с «Донскими рассказами» и «Поднятой целиной», убедительно показана бездоказательность и несостоятельность домыслов «антишолоховедов».

При глубокой научности, книга читается с неослабевающим интересом. Она сопровождена богатейшим документальным и иллюстративным материалом, что помогает установить истину: великий «Тихий Дон» написал гений русской литературы М. А. Шолохов.

---

Статистические данные свидетельствуют, что в первых трех книгах «Тихого Дона» (в авторской, прямой и косвенно-прямой речи героев) употребляется, если иметь в виду первые публикации в журнале «Октябрь» (1928—1932 гг.) — 1733 диалектизма.

В «Донских рассказах» их около 468, в двух книгах «Поднятой целины» — 647 диалектных слов.

В рассказах Крюкова — 426 диалектных слов.

Как соотносятся диалектизмы в творчестве Шолохова и в рассказах Крюкова?

Статистика такова.

Из 426 диалектизмов в рассказах Крюкова лишь 198 совпадают с диалектными словами в «Тихом Доне», что составляет 15%.

Из 468 диалектных слов в «Донских рассказах» в «Тихом Доне» присутствует 388, что составляет почти 85%.

Из 647 диалектных слов в «Поднятой целине» 357, то есть почти половина, — общих с «Донскими рассказами» и 348 — общих с «Тихим Доном».

Перед нами — единый шолоховский массив диалектной лексики. Только 69 слов из «Донских рассказов» не присутствуют в «Тихом Доне».

И отдельно — Крюков, с его всего лишь 15% диалектной лексики, общей с «Тихим Доном».

Статистика более чем убедительная. Она в очередной раз подтверждает подлинное, а не придуманное авторство «Тихого Дона».

Но еще важнее другое.

Михаил Шолохов и Василий Белов. 14 июня 1967 г. Станица Вёшенская. Фото В. Чумакова

Сравнение словников диалектных слов в «Тихом Доне» и в рассказах Крюкова позволяет сделать вывод о том, что «запас слов» казачьего диалекта у Крюкова значительно беднее, чем у Шолохова. На наш взгляд, это может быть объяснено в значительной степени разницей жизненного пути писателей. Если Шолохов практически всю свою жизнь прожил на Дону среди людей, говорящих на одном с ним диалекте, то Крюков в возрасте 18 лет покинул станицу; четыре года учился в Петербурге, а вернувшись после учебы на несколько месяцев домой, в 1883 году поступил на службу в Орловскую гимназию, в 1905 году перевелся в Нижний Новгород, в 1906 году, после избрания в Думу, переехал в Петербург, где работал библиотекарем в Горном институте, занимался профессиональным литературным трудом, и лишь после Февральской революции весной 1917 года вернулся на родину. Практически всю свою взрослую жизнь, начиная с 18 лет, Крюков провел вне родных мест, — кратковременные наезды на родину не заменяли его постоянного присутствия там. Каждый родившийся и выросший в деревне и говоривший на южном или северном диалекте знает, что с отъездом из родных мест диалект и непосредственность связи с родиной затухают. Не случайно эта тема — одна из постоянных в рассказах Крюкова: «...я неизменно и постоянно чувствую, что что-то отрезало меня от моего народа, что на меня он смотрит уже не как на своего» (79); «И грустно ему было, что он стал чужд им всем и стоит теперь одиноко» (42).

За этими признаниями героя Крюкова — кстати, совершенно невозможными для Шолохова — слышны автобиографические нотки. Отдаленность от родных мест проявляет себя у Крюкова и в языке. По чисто биографическим причинам погруженность Крюкова в стихию народного языка Верхнего Дона не была столь глубокой, как у Шолохова. Различие между диалектным лексиконом Крюкова и «Тихого Дона» огромное, и с точки зрения его богатства оно явно не в пользу Крюкова. В диалектном лексиконе Крюкова отсутствует, к примеру, даже слово стремя, которое вынесено в заголовок книги Д*: «Стремя “Тихого Дона”». В словаре Крюкова нет слова блукать, хотя блуканиям Григория Мелехова посвящена львиная доля работы Д*.

Диалектная терминологическая лексика в авторской речи романа М. А. Шолохова «Тихий Дон» стала предметом монографического исследования С. А. Колпакова79. Соотнесем его наблюдения с диалектной терминологической лексикой в рассказах Крюкова, причем как в авторской, так и в прямой речи, разделив диалектную лексику в «Тихом Доне» на три раздела: природа; труд; быт.

Природа представлена в «Тихом Доне» в таких диалектных словах, как буерак, лог, ложок, яр, балка, теклина, отножина, изволок, увал, займище, урема, ендова, музга, левада; растительный мир — названия целебных и других трав, цветов — находит отражение в таких словах, как яровик, чернолист, змеиное око, аржанец, татарник, медвянка, дурнопьян, горюнок, богородицына травка, куга, чакан, сибирек, череда, донник; названия, связанные с рекой и рыбной ловлей, — в словах: стремя, коловерть, наслус, прорва, стор, вентерь, черпало и т. д.

Из 39 перечисленных диалектных слов, связанных с природой, в рассказах Крюкова встречаются лишь шесть: изволок, займище, левада, дурнопьян, куга, коловерть.

Труд — земледельческий и ратный — в «Тихом Доне» находит отражение в диалектизмах: арба, бричка, дроги, фурманка, мажара, кошелка, кошевки, двуколка; бугай, маштак, нежеребь, стригун, переярка (овца), перетока (овца), неука, летошница (телушка), донец — домашние животные; коновод, отвод, атарщик, аркан, побудка, стать на лунки, ухнали, шитвянка, чумбур, саквы — предметы, связанные с кавалерийской казачьей службой.

Из приведенных диалектных слов, которые относятся к земледельческому и ратному труду, в рассказах Крюкова встречается всего 3: маштак, чумбур, саквы.

Быт донского казачества в «Тихом Доне» характеризуют диалектизмы: курень, баз, закут, катух, половня, плетень, огорожа, прясло, горница, горенка, боковушка, стряпка — слова, посвященные казачьему дому и крестьянскому двору; зипун, сюртук, завеска, шлычка, голицы, малахай, треух, чекмень, шаровары, чирики — одежда казака и казачки; гас, жирник, дежник, кресало, посевка, ватола, полсть, серники — предметы домашнего обихода; кулага, каймак, бурсаки, накваска, цибарка, цибор, баклага, корчажка, торба — донские кушанья и посуда.

Из четырех десятков диалектных слов, раскрывающих быт казачества, в рассказах Крюкова мы встречаем чуть более десяти: курень, баз, плетень, прясло, огорожка, горница, горенка, шлычка, чекмень, шаровары, чирики, полсть...

Таким образом, из ста с лишним диалектных слов в авторской речи «Тихого Дона», характеризующих специфику казачьего быта, донской природы, земледельческого и ратного труда, в рассказах Крюкова — и в авторской, и в прямой речи — встречается, в общей сложности, не более двух десятков, то есть 1/5 часть.

Донской диалект в «Тихом Доне» представлен гораздо богаче, чем в рассказах Крюкова, но примерно в той же мере, как в «Донских рассказах» и «Поднятой целине».

По мнению языковедов, диалектная лексика входит в языковую ткань «Тихого Дона» свободно и без подчеркнутой нарочитости, как органически принадлежащая писателю и той среде, в которой он вырос и которую изобразил80. Глубокое природное знание Шолоховым всех тонкостей и особенностей донской казачьей речи помогало писателю достигать максимальной достоверности изображения жизни казачества. Еще В. Г. Белинский подметил, что «для выражения простонародных идей, немногочисленных предметов и потребностей простонародного быта, простонародный язык гораздо обильнее, чем язык литературный для выражения всего разнообразия и всех оттенков идей образованного общества»81.

Диалектные слова несут в себе не только информационную нагрузку, помогая автору раскрывать все разнообразие и все оттенки «простонародного» казачьего быта и труда, — в них таится и немалая сила эмоциональной, художественной выразительности.

Вспомним еще раз этот знаменитый троп в «Тихом Доне»: «...Собачьей бесилой, дурнопьяном придорожным цветет поздняя бабья любовь» (1, 152).

Слов бесила, дурнопьян вообще нет у Крюкова. Но со словом бесила мы встречаемся уже в «Донских рассказах». Таких примеров — десятки. На всем протяжении «Тихого Дона» Пантелей Прокофьевич чикиляет, то есть прихрамывает. Этого слова также нет у Крюкова, но оно употребляется Шолоховым и в «Донских рассказах», и в «Поднятой целине». В «Донских рассказах» и в «Тихом Доне», в отличие от рассказов Крюкова, казаки ездят вназирку, то есть не спуская глаз с кого-либо, иногда охлюпкой, то есть без седла, носят одежду внапашку, то есть внакидку. И т. д. ...

Одна из любимых характеристик героев в «Донских рассказах» и в «Тихом Доне» — забурунный казак. Казаки в «Донских рассказах», «Тихом Доне» одинаково пьют дымку, то есть самогон, пользуются серниками, то есть спичками, чтобы зажечь гас, то есть керосин. У Шолохова букарь означает плуг, букарить — пахать, а лемеш — лемех; речная льдина — это крига; озерцо, болотце — музга, дно оврага — теклина, маленькое озерцо — ендова, подстилка из войлока — полсть, родник, ключ — криница, гвоздь для подковы — ухналь, водоподъемное колесо для полива огородов — чигирь, и т. д. ...