Генрих Френкель - Брамштендте - Йозеф Геббельс (Ростов-на Дону, 2000)

• Название: Брамштендте - Йозеф Геббельс (Ростов-на Дону, 2000)
• Автор: Генрих Френкель
• Издательство: Издательство «Феникс»
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2000
• ISBN: 5-222-00968-8

Прошло более полувека после окончания второй мировой войны, а интерес к ее событиям и действующим лицам не угасает. Прошлое продолжает волновать, и это верный признак того, что усвоены далеко не все уроки, преподанные историей.

Представленное здесь описание жизни Йозефа Геббельса, второго по значению (после Гитлера) деятеля нацистского государства, проливает новый свет на известные исторические события и помогает лучше понять смысл поступков современных политиков и методы работы современных средств массовой информации. Многие журналисты и политики, не считающие возможным использование духовного наследия Геббельса, тем не менее высоко ценят его ораторское мастерство и умение манипулировать настроением «толпы», охотно используют его «открытия» и приемы в обращении с массами, описанные в этой книге.

---

Успокоившись, Гитлер приказал Кейтелю поторопить 12-ю армию Венка, увязшую в тяжелых боях на Эльбе: армия должна была оставить позиции и двинуться на выручку столицы рейха. Армия Венка, которая так и не дошла до Берлина (и у которой не было ни малейшей возможности это сделать) стала последним проблеском надежды для Гитлера, который он углядел из своего глубокого и безопасного бункера сквозь дым пожаров осажденного города. В тот же день после обеда он распорядился, чтобы Геббельс и его семья перебрались к нему в бункер.

Глава 15 В бункере

22 апреля, после обеда, около 17 часов, Геббельс с женой и детьми покинули свою городскую квартиру. Они поехали на двух машинах; одну вел шофер Геббельса Рах, а другую — адъютант Гюнтер Швегерманн. Земмлер попрощался с ними у дверей дома, а потом отправился к месту своей военной службы. Геббельс поблагодарил его за сотрудничество и пожелал ему достойно исполнить свой воинский долг. Министр был спокоен и держался сухо, тогда как Магда и дети плакали. Земмлер постоял пару минут, проводив машины взглядом, пока они не скрылись из вида, и ушел.

Было последнее воскресенье апреля, и день прошел для семьи Геббельсов довольно спокойно. Сам глава семьи провел пару совещаний; продиктовал ежедневную запись в дневник и прочел в радиостудии приказ фюрера, объявлявший в Берлине военное положение. Во время записи приказа происходил непрерывный артиллерийский обстрел, и один снаряд разорвался совсем близко, заглушив несколько слов. Прослушивая пленку, Геббельс отметил, что приказ прозвучал эффектно на фоне артиллерийской канонады. Потом он принял доктора Винклера и поблагодарил его за многолетнюю работу. «Больше мы с вами не увидимся!» — сказал он старику, прощаясь с ним за руку. Прощание со стенографистом Отте было более деловым; ему он сказал, что пробудет в бункере не больше недели, пока к столице подойдет армия Венка, а потом вернется на поверхность; он посоветовал Отте держаться подальше от боев и беречь себя, «потому что скоро ему опять будет много работы».

Едва ли Геббельс верил в то, что действительно вернется из бункера живым, но все же (по свидетельству Науманна) у него всегда оставалась надежда на то, что западные союзники, столкнувшись с русскими, поссорятся с ними и вступят в союз с вермахтом, чтобы защитить мир от большевистской опасности.

Тем временем артиллерийский обстрел усиливался с каждым часом, так что оставаться в любом из домов по Герман Геринг-штрассе было бы теперь очень опасно; поэтому переселение в бункер казалось вполне оправданным. Окончательное подтверждение этому принесло неожиданное известие о том, что русские войска уже ворвались в предместья Берлина.

Как только Геббельс отбыл в бункер, все работники его министерства, вплоть до последней уборщицы, поспешили покинуть здание, как экипаж тонущего корабля, к тому же оставленного его капитаном. Большинство их уже давно подготовили и сложили вещи, так что уйти было для них делом одной минуты. Они были рады освободиться и беспокоились только об одном: как бы их уход не оказался слишком запоздалым. Впрочем, те, кто входил в фольксштурм, должны были оставаться на местах.

Геббельс, прибыв в бункер, сразу же имел первую беседу с Гитлером и уверил фюрера в своей готовности умереть вместе с ним.

Бункер и его устройство уже были описаны много раз. Он имел два этажа. Верхний состоял из двенадцати небольших комнат, четыре из которых были отданы под кухню; все комнаты соединялись общим коридором, проходившим посередине, в котором обычно располагались обедающие. В заднем конце коридора находилась винтовая лестница, ведущая на нижний этаж, к комнатам Гитлера. Нижний этаж состоял из восемнадцати несколько более просторных комнат, тоже располагавшихся по обе стороны коридора, задний конец которого служил помещением для совещаний; он имел площадь всего около шести квадратных метров. Стены были серые, без всяких украшений. Обстановка состояла из длинной коричневой скамьи, большого стола для топографических карт и одного простого стула. Оба коридора были довольно просторны, но комнатки были маленькие, не больше вагонного купе или судовой каюты. Шесть таких комнат занимали Гитлер и Ева Браун; еще пять были отданы под туалеты, кладовые и телефонный узел. Бункер имел два главных выхода: один вел в кухонные помещения рейхсканцелярии, а другой — в сад министерства иностранных дел; и был еще запасной выход, ведущий из заднего конца коридора нижнего этажа в сад рейхсканцелярии.

Главными жильцами бункера были Гитлер, Ева Браун и Геббельс с женой и шестью детьми. Магда Геббельс с детьми заняла четыре комнатки на верхнем этаже, а Геббельс поместился в одной комнате, находившейся напротив апартаментов фюрера. К прочим обитателям бункера относились адъютант Геббельса Гюнтер Швегерманн и доктор Людвиг Штумпфеггер, личный врач Гитлера, сменивший на этом посту профессора Морелла, отпущенного 22 апреля; еще там жили: адъютант Гитлера, его камердинер, две его секретарши и его личный повар, готовивший ему вегетарианские блюда. Рядом находился еще один бункер, который занимал Борман.

Со слов одного из дежурных офицеров известно, что комнатки, где жили жена и дети Геббельса, были роскошно отделаны и обставлены, хотя Науманн это оспаривал. Далее известно, что общее число солдат и офицеров СС, ординарцев, секретарей-стенографистов, официантов и кухонных работников, обслуживавших бункер и связанных с ним, не превышало 600–700 человек. Те, кто посещали бункер, всегда с облегчением покидали его душную атмосферу, выходя на свежий воздух. Один из свидетелей отметил, что до бракосочетания Гитлера с Евой Браун ее нигде и никогда не было видно, как будто ее и не существовало.

В первые дни после переселения в бункере проходило много совещаний и туда приходило много посетителей. Они теряли представление о времени, попадая в этот мрачный подземный мирок, залитый безжизненным искусственным светом. Гитлер и до этого спал немного, только в ранние утренние часы. Он появлялся к обеду, отдавал распоряжения, работал, диктовал, произносил речи — и так весь день, пока наверху не наступали вечер и ночь. В последние недели апреля русские армии полностью блокировали город, и в его восточных предместьях бушевали уличные бои. Связь между бункером и остальной Германией, куда еще направлялись приказы и распоряжения, осуществлялась только с помощью небольших самолетов, садившихся и взлетавших с проспекта «Ост-Вест». Поэтому некоторые высокие посетители бункера, такие, как Шпеер, побывали там всего по одному разу.

Геббельс в эти последние дни был всего лишь тенью Гитлера. Люди, которые приходили и уходили, почти не имели с ним дела, решая все вопросы с фюрером. Ближайший помощник Геббельса, Науманн, не относился к штату Гитлера, так как был работником Министерства пропаганды, майором вермахта и командиром дежурного батальона, т. е. чужим человеком в команде бункера. Единственным лицом, официально и непосредственно подчиненным Геббельсу, был его адъютант Гюнтер Швегерманн. Впрочем, Науманн, как старый и близкий друг семьи Геббельсов, часто с ними виделся и бывал у них в комнатах, и ему было достаточно одного взгляда, чтобы понять, как они живут, а потом рассказать об этом. Видно было, что Геббельс оказался свободным почти от всех своих обязанностей. Его министерство больше не работало, а оборона Берлина, насколько можно было понять, перешла под непосредственное руководство фюрера, хотя и он, похоже, уже не контролировал ситуацию; поэтому Геббельс проводил большую часть дня со своими детьми. Он с ними играл и пытался по возможности облегчить им трудное и неестественное существование в бункере. Магда не покладая рук, трудилась над тем, чтобы одежда всех шестерых детей была чистой и исправной, тем более что при отъезде, в спешке, было взято с собой совсем мало вещей. Никто не знал, сколько времени придется прожить в бункере; а тем временем пошел уже девятый день их пребывания там.

Магда держалась мужественно; это производило впечатление на окружающих. Один из них (Больдт) писал потом: «Фрау Геббельс до самого конца не обнаруживала страха смерти. Она всегда выглядела элегантной и бодрой; легко поднималась по винтовой лестнице, перешагивая через ступеньку. Для каждого у нее находилась дружеская улыбка. Возможно, что эта изумительная сила характера поддерживалась в ней ее фанатичной верой в Гитлера».

Геббельс вел себя активно: наблюдал за обитателями и посетителями бункера и ежедневно делал записи в дневнике; участвовал во всех совещаниях, проводившихся Гитлером, и общался с ним в неофициальной обстановке. Тот же свидетель, Больдт, встретив Геббельса на одном из совещаний, написал потом: «Этот маленький худой человек выглядит бледным и осунувшимся. Он в основном молчит, вопросы задает редко, только внимательно слушает объяснения по картам. В его глазах, горевших прежде фанатичным блеском, затаилось выражение невыносимой боли». Науманн, наоборот, утверждал, что Геббельс активно участвовал в совещаниях и часто высказывал свое мнение.