Илья Штемлер - Таксопарк

• Название: Таксопарк
• Автор: Илья Штемлер
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1980

Роман о работниках сферы обслуживания большого современного города — таксистах. Главные герои романа — молодой директор парка Тарутин и шофер первого класса Сергачев. Роман насыщен производственными, личными коллизиями, в которых переплетаются судьбы людей разных возрастов. Центральная идея романа — утверждение морали нашего социалистического общества.

---

— Исключено. Просто я беру с пекарни задел. А когда его заделали, одному богу известно. И завмаг швыряет мне в голову буханку этого хлеба и кричит, что я у него устроил склад сухарей, он уже дверей не видит… Что делать, люди хотят кушать свежий хлеб! Вот и все наши случаи. Это тебе не такси.

— Напрасно ты ушел из парка, Яша.

— Тебе так хорошо было ходить моим сменщиком?

— В общем-то неплохо. Всегда все было в порядке.

— Но каким путем, Олег? Конечно, кто-то из сменщиков должен иметь неприятности.

— Заливаешь, Костенецкий! Можно подумать, я сидел сложа руки, и ты ушел из парка из-за меня! — засмеялся Сергачев. — Лучше расскажи Леночке, как ты устраивал на линии производственную гимнастику. Ровно в одиннадцать. По радио.

— Мне стыдно, Олег, — потупился Яша. — Должны же люди понимать шутку.

— Заплатив за нее три рубля.

— Хорошие шутки, Олег, стоят денег… К тому же это были не бедные люди. Они продавали цветы…

— Ты посмотри на него внимательно, Лена. Робин Гуд! Он отбирал у богатых! — засмеялся Сергачев.

Официантка принесла поднос. Поставив его на служебную тумбу, она смахнула со стола несуществующие крошки и принялась расставлять чашки и приборы. Кофейник отразил никелированным боком солнечный луч и метнул его на плечо Елены. Словно осенний лист.

Яша поддел вилкой тонкий ломтик колбасы.

— Аж просвечивается. Мастера резать.

— Каждый крутится как умеет. Будьте снисходительны, Костенецкий. Вы тоже не ангел, как уже доказано. — Сергачев положил на тарелку Елены несколько запотевших кружков колбасы.

Яша бросил в чашку сахар и принялся размешивать.

— Значит, тебе обещают новую машину?

— Пообещали. Сегодня утром… И вот еще что подарили.

Сергачев положил на стол сверток и развернул.

Ничего не понимая, Костенецкий перевел глаза с игрушки на смеющихся Олега и Елену.

Сергачев рассказал ему о том, что произошло на заброшенной лесной дороге. Яша выслушал и расхохотался.

— Это называется: герой с перепугу.

И Сергачев вдруг обиделся. Что тут смешного? И почему с перепугу? Он вонзил зубы в бутерброд с колбасой и ел молча, подчеркнуто серьезно, всем видом своим выказывая равнодушие.

— Что смешного? — обиделась за Сергачева и Елена. — Посмотреть бы на тебя в такой ситуации…

— Извините, ребята. Я так. Извините… Значит, машину пообещали новую. В газете пропечатают. Куклу подарили. Это дело! Теперь смотри в оба, Олег! Не упусти. В большие начальники можно поползти. Твой час!

Яша разрезал блинчик, освобождая слабый завиток пара.

— Умный ты стал очень, Костенецкий, в своей пекарне, — хмуро проговорил Сергачев. — Может, и мне податься?

— Подайся, Олег, подайся.

Яша словно и не замечал перемены настроения за столом, поглощенный едой. Лишь поднял вверх указательный палец в знак особого восхищения блинчиком.

Сергачев достал сигарету и закурил, выпуская в Костенецкого сизые шары дыма.

— Между прочим, Олег, воспитанные люди просят разрешения закурить. И тем более не пускают дым в лицо соседу, — спокойно произнес Костенецкий.

Сергачев еще раз затянулся и выпустил дым.

— Наш Сергачев хочет скандала, — улыбнулся Яша. — Или он забыл, что Костенецкий никогда не позволял на себя давить, даже начальнику колонны Вохте Константину Николаевичу. Надеюсь, Сергачев не будет злоупотреблять терпением Костенецкого, верно?

Елена встала.

— Как дети, честное слово.

Она подняла с полу свою сумочку.

Сергачев тоже поднялся. Взял сверток с куклой.

Костенецкий оставил вилку, приподнялся, положил свои железные ладони на плечи Сергачева и надавил, возвращая Олега на стул.

— Если ты можешь обижаться на старого товарища из-за каких-то пустяков, то у тебя неважно с юмором, Олег, — медленно проговорил он.

— Его обидел твой смех. — Елена присела на край стула.

— Мой смех. А разве не смешно, Леночка? Обыкновенный человеческий поступок превратили в подвиг греческого героя. И что это за люди, если им в пример надо ставить обычные человеческие отношения? Что человек не оставил другого человека в тяжелом положении… Ты вот, Сергачев, удивляешься: почему я, ас, первоклассный таксист, ушел из парка? Стал возить хлеб. В какой-то момент своей жизни, Олег, я, Костенецкий Яков, понял, что я — человек! Что меня унижают мятые рублишки, ради которых мы стараемся. Крутим динамо… Конечно, ты можешь сказать: никто тебя не заставляет, работай честно, как трамвай, да? Но не могу, Олег. И ты это прекрасно знаешь — парк заставит крутить и ловчить. Сам таксопарк… И я ушел… Не знаю, понял ты что-нибудь из моего выступления? Спокойней мне стало жить, Сергачев. А в конце концов это и есть главное…

Костенецкий хотел еще что-то сказать, но промолчал достал из кармана пятерку, бросил на стол и, не простившись, вышел.

2

Шоссе, точно след трассирующего снаряда, вонзалось в далекое здание аэровокзала. Красная полоска на спидометре растянулась до цифры сто двадцать. Стоящая на обочине лошадь испуганно скакнула к багровому кусту. Миг, и куст с лошадью уже были далеко позади…

— Послушай, малый, я на тот свет еще успею. — Голос сидящего на заднем сиденье пассажира звучал тревожно и настойчиво.

Слава нехотя сбросил газ.

Долго провозился в городе у центральной кассы, ловил пассажира, не хотелось гнать в аэропорт порожняком. Всегда так: если надо — никого, а не надо — от пассажиров хоть отбивайся.

В эти дни езда в аэропорт для таксиста была невыгодна: график движения самолетов был нарушен по метеоусловиям, и в аэропорту скапливалось много таксомоторов. Можно не один час потерять, пока выберешься с пассажиром…

Но Славу сейчас это мало интересовало. Круто зарулив к камере хранения, он высадил пассажира и, не сбрасывая показания счетчика, выключил зажигание, вылез, запер дверь и бегом направился к главному зданию.

Часы под высоким потолком центрального зала показывали три минуты одиннадцатого. Гигантское помещение было набито людьми, слоняющимися в томительном ожидании. Широкая винтовая лестница вела на второй этаж. И здесь было много людей, особенно У буфета.

Слава шел вдоль разбросанных грибков-столиков. Нет, так Ярцева искать бесполезно. Надо занять какое-нибудь заметное место и ждать. Он отошел к перилам, нависшим над первым этажом…

Вообще-то день с утра складывался удачно. Он почти не простаивал. Сразу при выезде из ворот парка таксомотор заняла женщина, которую Слава повез в Далекий Новый поселок. По дороге в разных местах он прихватил еще троих пассажиров. И всем в Новый поселок. Удача. В утренние часы из Нового поселка пассажиров всегда хватало — люди спешили в город, на работу. В переполненные автобусы не втиснуться.

А когда идет удача, главное — ее не спугнуть. Спугнешь — все пропало. И час и два будешь загорать или в лучшем случае свезешь в какое-нибудь глухое место группу озабоченных строителей, которые расплачиваются талонами и строго по счетчику.

Но удача сегодня шла. И Слава все утро с тоской поглядывал на часы — свидание с Ярцевым было совсем некстати. Впрочем, неизвестно, что надумал Ярцев, не из-за пустяка же он выманил Славу в аэропорт…

Невидимые динамики оповестили о прибытии самолета из Магадана. И что вылет на Алма-Ату задерживается по метеоусловиям в Алма-Ате…

Три летчика в синей красивой форме пересекали зал, о чем-то весело переговариваясь.

— В войну-то в любую погоду летали. — Мужчина в шляпе, с усталым худым лицом, коснулся Славы плечом и показал глазами на летчиков. — И главное, экономически выгодней поставить аппаратуру специальную для слепой посадки, чем задерживать рейс. А им на все плевать.

Слава вспомнил студентку, которую катал по городу в порыве великодушия, Свету Михайлову с четвертого курса мединститута. Может быть, среди этих троих прохаживается ее муж? Только почему она живет в общежитии?

Тут Слава увидел Ярцева.

Маленький, сухонький, в шикарной куртке, он ловко шел сквозь толпу к лестнице.

— А ведь обязаны и неустойку выплачивать. — Гражданин с усталым лицом все не унимался. — Вторые сутки тут околачиваюсь. На скамье сплю.

Слава упустил Ярцева из поля зрения. Неожиданно, будто тот растворился. Хорошенькое дело: убить столько времени, а главное, так удачно складывался день.

— Послушай, отец. Что я тебе, министр авиации? — разозлился Слава. — Ступай пешком. По лугам, по лесам…

В это мгновение Слава вновь увидел Ярцева. Тот стоял у колонны и, поймав взгляд Славы, кивнул.

— Делом займись, отец, делом. В ресторане посиди, — бросил Слава через плечо и оттолкнулся от перил.

Со стороны казалось, что они встретились случайно.

— Вовремя успел, молодец, — произнес Ярцев.