Илья Штемлер - Таксопарк

• Название: Таксопарк
• Автор: Илья Штемлер
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1980

Роман о работниках сферы обслуживания большого современного города — таксистах. Главные герои романа — молодой директор парка Тарутин и шофер первого класса Сергачев. Роман насыщен производственными, личными коллизиями, в которых переплетаются судьбы людей разных возрастов. Центральная идея романа — утверждение морали нашего социалистического общества.

---

Слава молчал. Предложение Сергачева, понятное дело, было точно подарок. Сразу и не верилось…

— Послушай, а если начальник скажет «нет»?

— Согласовано! — со значением ответил Сергачев. — Я условие поставил.

— Условие? Вохте? — В голосе Славы звучало сомнение.

Сергачев пожал плечами: как знаешь. И повернулся.

Слава забежал ему дорогу.

— Не обижайся, мастер… Я к тому… Сам-то ты столько дней загорал, выползти не мог из парка, ремонтировался — понятное дело: Вохта от тебя отвернулся. А тут — условия ему, смешно, да…

Сергачев взглянул в виноватые глаза парня.

— Это я от него отвернулся, ясно? Я! Вохта хотел, чтобы все помалкивали, когда он своим прихлебалам новые машины раздает. А я взял и выступил на собрании. Вот он и мстил мне! Подергайся, мол, с ремонтом, понюхай замок на складе у Муртазихи. Поучить меня хотел. Учитель выискался! Тут я к директору… Я и до министра достучусь, если обида…

Слава испугался. Чего доброго, Сергачев передумает брать его сменщиком.

— Да я так, — бормотал торопливо Слава. — Не обижайся, честно.

Сергачев мазнул взглядом по его унылой физиономии. Улыбнулся.

— Ладно. Покрутишься в парке с мое, разберешься.

Слава понял — прощен. Посветлел лицом.

Сергачев сунул ему в карман деньги, предназначенные для больного Славкиного напарника, и пошел вниз по лестнице.

Надо еще пройти медицинский осмотр, как обычно перед выездом на линию. Получить талоны на бензин…

В медпункте никого из шоферов не было. Фельдшер Тая читала «Графа Монте-Кристо» и грызла семечки, аккуратно складывая шелуху в пепельницу.

Сергачев придвинул стул и сел.

— Рабочий номер? — Тая отстранила книгу.

— А то не знаешь? — подмигнул Сергачев.

Тая строго нахмурила светлые брови.

Сергачев задрал рукав и положил на край стола сильную белую руку.

— Одна тысяча пятьдесят два мой номер.

Тая нащупала пульс и принялась считать, шевеля полными губами.

— На простое был, Таечка. Пить не с чего.

Тая занесла данные в тетрадь и приложила штамп к путевому листу. Расписалась.

— У всех у вас пить не с чего. Только откуда пьяницы, непонятно.

Сергачев поднялся, опустил рукав и застегнул пуговицу.

Он пересек двор и остановился у распахнутого окна раздаточной.

— Пятьдесят! — и протянул путевой лист.

Раздатчица отсчитала десять пятилитровых талонов.

— Покрупней нет? — Сергачев был недоволен. Талоны мелкой фасовки вечно куда-то девались.

— И такие сойдут. — Раздатчица вернула путевой лист.

Теперь осталось лишь отбить время выезда у диспетчера, что Сергачев и поспешил сделать…

Вообще с приближением момента выезда из парка на линию он почти всегда замечал за собой странное состояние — ускорение! Во всех своих поступках. Он спешил закончить мелкие дела, невнимательно слушал приятелей… Скорость незримо вливалась в его тело в преддверии той реальной, ощутимой скорости на линии. Странно! Все пять лет работы на такси он замечал в себе эту перемену перед каждым выездом.

«Нервное, — говорил старый шофер Григорьев. — Бывает. Вроде память о том, как выезжал на линию в первый раз».

Возможно, старик и прав. Первый раз Сергачев выезжал на линию трудно и долго. Несколько дней ремонтировал машину и, естественно, только и мечтал поскорее покинуть парк…

Сергачев откинул капот, перекинул тумблер секретки: в правом верхнем углу покатого лобового стекла по-домашнему тихо заструилась «сонька» (так прозвали в парке зеленый фонарик)… Вода, масло, тормозная жидкость… Надо еще раз проверить тормоза, для себя ведь. Сергачев замкнул зажигание. Хрипло и радостно заворчал стартер. Где-то внутри, в утробе двигателя, проснулись четыре поршня-молодца. И принялись разминаться, точно делали утреннюю гимнастику, бег на месте… Сергачеву даже казалось, что они подглядывают за ним сквозь какие-то невидимые ему щели. Чтобы не пропустить самого важного момента — включения передачи…

«Попрыгайте, разогрейтесь, — проговорил Сергачев. — А я пока делом займусь». Он сверил показания таксометра с записью в путевом листе. Все совпадало. Правда, общий километраж немного отличался — пока крутился в парке, набежала какая-то мелочь… Так. Теперь проверить главное — тормоза.

Он включил скорость и резко нажал на акселератор. Четыре молодца в чреве двигателя возмущенно взревели: слишком уж грубо.

Машина рванулась с места.

Сергачев нажал на педаль. Машина, взвизгнув тормозами, замерла на месте.

Все в порядке.

«Ладно, милые, потолкуйте тут без меня. Хорошо, у нас пока нет энергетического кризиса, бензин дешевый». — И он поспешил отбить время выезда.

Диспетчер вставил уголок путевого листа в прорезь штамп-часов и нажал кнопку.

Теперь все! Считается, что машина покинула парк.

С этого момента время работает на план.

Впереди двенадцать часов работы плюс полтора часа на обед.

Впереди асфальт, колдобины, люки большого города.

Пешеходы!

Посадки! Высадки!

Вокзалы, рестораны.

Улицы, улицы, улицы.

Переулки, площади, тупики.

Пассажиры, пассажиры. У каждого свой характер, свое настроение.

У каждого своя история — радостная или печальная.

Запахи, запахи…

Под тихий перестук таксометра.

План, план, план.

И так двенадцать часов плюс полтора на обед.

Согласно законодательству и с благословения профсоюза: день на линии, день дома…

Сегодня Сергачев выедет только на восемь часов плюс час на обед…

Растрепанные вербы над каменным забором бывшего рынка поводят зелеными ладонями, точно приглашая скорей покинуть парк.

Все готово!

Сергачев повел машину к главному выходу.

Начиналась работа…

ГЛАВА ВТОРАЯ

1

Больница всегда внушала Славе чувство почтения — сам он болел редко, да и то всегда дома отлеживался. А вот когда приходилось навещать кого, робел.

Палата находилась в конце длинного школьного коридора, рядом со столиком дежурной. Слава сдержал шаг — не вызвать бы недовольства строгой женщины с крахмальной бабочкой на голове. И виновато юркнул в палату.

Валеру Чернышева он узнал сразу — тот один и лежал в палате, две другие кровати были пусты.

Слава осторожно приблизился.

Веко правого глаза дрогнуло под белым марлевым тюрбаном и приоткрылось, показывая Славе воспаленный белок, второй глаз был забинтован.

— А… Славка, — губы слабо шевельнулись в улыбке. — Садись.

Слава растерялся. Он и не предполагал, что у Валеры окажется такой беспомощный вид. Какая-то потасовка, и так всего перебинтовали… Он осторожно придвинул щербатый лимонный табурет и сел.

— Как дела, мастер? Больно? — бодрясь, произнес Слава.

— Сейчас не очень. Голова только к вечеру начинает. А так ничего, — Валера был рад приходу и старался улыбаться.

— Здорово тебя шлифанули, — вздохнул Слава. — Гады. А кто — так и не видел?

— Темно было. И неожиданно… Ну как аппарат? Бегает? Ты уж извини, так получилось…

— Да ну! Бывает. Не стоит вспоминать, — отмахнулся Слава.

Дело в том, что Валера зацепился крылом машины о столб, а отремонтироваться так и не успел: в тот же вечер его избили в парке, на заднем дворе…

— Мы тебе тут с Олегом яблоки купили. Сок манго. Конфет…

Слава принялся выкладывать на тумбочку содержимое сетки.

— Напрасно ты. У меня всего полно. Это с каким же Олегом? Что-то не припоминаю.

— Откуда ж тебе знать? Работаешь-то без году неделя… Длинный такой. Покажу еще. Я и сам с ним толком незнаком. Сергачев вроде фамилия.

Валера приподнял забинтованную голову с подушки. Бледные пальцы его руки стянули в комок край одеяла.

— Вот что… Отнеси эти яблоки обратно.

— Не понимаю.

— Отнеси, говорю, обратно. И швырни ему в морду.

Он уронил голову на подушку.

В сетке еще оставалось несколько зеленовато-золотистых продолговатых яблок. Слава пропустил сетку между коленями и принялся ее раскачивать. Яблоки, наподобие диска маятника, показывались то с одной стороны ноги, то с другой…

— Можешь толком-то рассказать? — наконец произнес Слава.

Женский голос громко крикнул в коридоре:

— Андреев! В процедурную. На укол.

Мужской голос что-то послушно ответил.

И опять тишина…

Валера пригладил ладонью скомканный край одеяла.

— В белых тапочках бы я видел этого благодетеля.

— Он ведь от души, — слабо возразил Слава.

— Плевать мне на его душу, ясно? Крохобор он…

Валера говорил торопливо, облизывая тонкие бледные губы.

Слава слушал напряженно, чтобы ничего не упустить, ведь надо будет что-то ответить, что-то решить. Но всего уловить не удавалось… В рассказе появился какой-то таксист с птичьим лицом, не Сергачев, другой. С него, как понял Слава, все и началось… Таксист с птичьим лицом нахально «заряжал» в аэропорту, требуя по трехе с клиента. И те уже было согласились, как появился Валера и предложил отвезти их по закону, согласно счетчику. Клиенты тут же перетащили свои чемоданы. А «птичье лицо» начал угрожать Валере… В это время подкатил Сергачев. Узнав, в чем дело, он «с ходу включился напрямую». Так, мол, себя вести не принято, если ты настоящий мастер, а не скобарь. В городе на всех хватит пассажиров, зачем же отбивать клиента, если тот на крючке. Словом, начал «вешать лапшу», точно классный лектор… К тому же Сергачев так поставил свой аппарат, что никак нельзя было отъехать. И когда Валера принялся выруливать, то задел о столб и покалечил крыло…