С. Браун - Живые зомби

• Название: Живые зомби
• Автор: С. Браун
• Издательство: Астрель
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-271-39428-7

Смерть — далеко не конец. Увы!

Для сотен тысяч мертвых, убиенных и завершивших свой жизненный путь добровольно, настали черные времена.

Покойники превращаются в зомби, ходят на встречи «Анонимной нежити», разлагаются на глазах, хромают — и издают далеко не благоухание. Их так и норовят распихать по исследовательским центрам или определить в приюты для бездомных животных. Их пикеты и митинги не приводят ни к каким результатам. Дискриминация в чистом виде!

---

Вспоминаю, как на лужайке перед домом, и в пикете перед бюро ритуальных услуг, и в парке на скамейке пытался заставить живых думать, донести до них, что у кого-то может быть иное мнение. Как на меня гадили собаки, как люди швыряли едой и бросали в лицо оскорбления, как время от времени заталкивали в фургон и увозили, и ничего не менялось к лучшему.

И вдруг ни с того ни сего — на тебе.

Раньше мне казалось, что спасители и святые угодники помогают только верующим и тем, кто не полагается на собственные силы, кто нуждается в могущественном покровителе, чтобы найти свое место в мире. Однако теперь я понимаю: не все спасители — праведники, не каждый святой угодник — образец добродетели.

Я говорю не об Иисусе Христе.

Не о Мухаммеде.

Не о Кришне, Конфуции или Будде.

Оставим в покое Мартина Лютера и Ганди.

— Энди, что вы думаете о голодающих во всем мире?

— Энди, вы верите в жизнь после смерти?

— Энди, каково это — быть звездой?

Мои спасители — американские СМИ.

Глава 49

Удивительно, каким тесным становится огромный вольер, если впихнуть туда бригаду телевизионщиков вместе с оборудованием.

— Больше света в этот угол! — кричит ассистент режиссера. А может, главный осветитель. Или его помощник. Представления не имею, кто он. Точно знаю одно — неловко выступать на всю страну с пулевой раной над левой бровью.

Я просил гримершу замазать рану маскирующим карандашом, но режиссеру нужно подчеркнуть мою принадлежность к зомби, чтобы зрители сочувствовали мне, чтобы поняли, как я страдаю. На самом деле страдаю я от того, что во лбу у меня дыра, похожая на гигантский прыщ.

Мало того, гримерша кладет неимоверно толстый слой тональника. И корректор не подходит под мой тип кожи. А с румянами я выгляжу как клоун Бозо. Пытаюсь объяснить ей, но она не обращает на меня внимания. О том, что следовало бы использовать спонж помягче, я уже молчу.

Вокруг вольера толкутся зрители: добровольцы общества защиты животных, полицейские, представители местных газет, приглашенные и несколько шишек, включая мэра города Санта-Крус. Пытаюсь разглядеть в толпе Риту, Джерри или хоть кого-нибудь из наших. Похоже, их не пустили.

Из-за ворот приюта доносятся выкрики протестующих:

— Зомби — не люди!

— Смерть нежити!

И самый замечательный:

— Возвращайся в гроб!

Да будет вам. Я что, вампир? Разберитесь сперва, кто есть кто в нежити.

Мой личный помощник Скотт сообщает, что винодельня «Беринджер» прислала несколько ящиков «Каберне Совиньон» 2001 года, и спрашивает, куда их поставить. Потом докладывает, что звонит Кэти Курик[18] и интересуется, отвечу ли я на ее вопросы.

— Не могу, — отвечаю я. — Готовлюсь к прямому эфиру в шоу Ларри Кинга.

За последние три дня меня показали по Си-эн-эн в программах «Доброе утро, Америка» и «У Реджиса и Келли», по Си-эн-би-си в «Лучшем спортивном шоу» и в шоу Говарда Стерна[19]. Говард даже сказал, что ждет нас с Ритой в студии, как только с меня снимут обвинение в убийстве родителей. У него давно зреет мысль показать в прямом эфире, как зомби занимаются сексом. Я обещал обдумать его предложение.

— Внимание! — призывает режиссер. Или ассистент режиссера? Так или иначе, грима на мне больше, чем на Элизабет Тейлор в фильме «Клеопатра». — Три минуты до эфира! Всем приготовиться!

Тональник и пудра покрывают лицо толстенным слоем, а гримерша все никак не остановится. Еще и растушевывает неправильно. С подводкой, которую она мне сделала, я похож на шлюху из Лас-Вегаса. Так и цапнул бы ее, если б не интервью с Ларри Кингом.

Сначала меня приглашали только в новости и ток-шоу — мое участие вносило свежую струю и гарантировало программам интерес зрителей. Хоть и считается, что ожившие мертвецы — угроза для здоровья и источник неудобств для окружающих, все-таки интервью с зомби — прямая дорога к высоким рейтингам. И остаться в стороне не пожелал никто.

Однако после того как Американский союз гражданских свобод обратился в суд от имени зомби с иском о попрании наших гражданских прав, мне позвонили из журналов «Ньюсуик» и «Роллинг Стоун», Мэтт Лауэр[20] и с «Фокс-Ньюс». Так я и разбежался давать интервью каналу «Фокс»! Справедливости и здравомыслия у них не больше, чем у куклуксклановцев.

Как выяснилось, ККК, АМА[21], АФТ-КПП[22], республиканская партия и множество религиозных групп правого толка намерены бороться против заявления союза гражданских свобод о том, что мы как бывшие живые без суда и следствия лишены права на жизнь, свободу и собственность.

Конечно, право на жизнь и свободу не подразумевает поедание людей, но ведь нельзя ожидать, что зомби и живые будут полностью сходиться во мнениях.

— Внимание, две минуты до эфира!

Хотя против союза гражданских свобод сплотились сильнейшие игроки, истории известны аналогичные прецеденты. Было время, когда чернокожие американцы тоже считались собственностью, а не людьми. Рабами нас, конечно, никто не объявлял, но сходства тут сложно не заметить.

Нас считают неполноценными и тем унижают.

Нас используют для развлечений и медицинских опытов.

Нас то и дело вешают и третируют.

И параллели с бедственным положением чернокожих — это далеко не все.

Черт возьми, и века не прошло с того времени, когда женщины не имели права голоса. В 1940-х множество американцев японского происхождения были брошены в лагеря. Затем разгорелась битва за гражданские права геев и лесбиянок. А на пороге нового столетия, после теракта 11 сентября, начались преследования и дискриминация мусульман.

Зомби в длинном ряду притесняемых занимают последнее место. Что, разумеется, никогда не останавливало других гонимых от проявления предрассудков против нас, хотя смысла в этом не больше, чем в фильмах Дэвида Линча.

— Одна минута!

С меня снимают нагрудник, в последний раз поправляют софиты, режиссер призывает народ к тишине, и все занимают свои места.

На мне темно-зеленая шелковая рубашка с короткими рукавами, свободные брюки из коричневой хлопчатобумажной ткани и черные итальянские туфли. От света софитов в клетке становится жарко, и я начинаю потеть. Только бы вся эта масса грима не сползла с лица на колени. Разве что кто-нибудь пожелает подарить мне стиральную машину с сушилкой.

Поначалу я нервничал на интервью, как ребенок, которого ведут в новую школу, или подросток, решившийся в первый раз (честно-честно!) посмотреть на женскую грудь. Теперь для меня это обычное дело.

Плавали, знаем.

Следующий!

Черт, надо было отказаться от интервью на канале «И-эс-пи-эн» и в программе «60 минут» — совершенно не хватает времени. Меня скоро растерзают на части. Я стал олицетворением борца за гражданские права зомби.

— Десять, девять, восемь…

Как мне рассказывали, у шоу, в которых я участвую, рейтинги выше, чем у Бога по воскресеньям. Денег за интервью я, разумеется, не получаю — номер социального страхования мне так и не дали. Зато меня показывают по телевизору, и это уже хорошо.

Три, два, один… Эфир!

Глава 50

Бубенцы повсюду, слышишь?
Звездный блеск на снежных крышах…

Из динамиков миниатюрного музыкального центра «Сони», подаренного местным отделением торговой сети «Бест Бай», по клетке растекается неторопливый, сиплый бас Луи Армстронга. Лично я предпочел бы альбом с рождественскими песнями Элвиса, но Рита балдеет от старого доброго джаза.

Свернувшись калачиком, она лежит рядышком со мной под пуховым одеялом на двуспальной кровати. Одежды на ней нет — именно так она мне и нравится больше всего.

Вокруг ни камер, ни репортеров, ни остальных телевизионщиков. Большая часть персонала приюта для животных тоже ушла. Власти округа приставили усиленную охрану, чтобы не подпускать ко мне протестующих, охотников за автографами и кандидатов в братство, поэтому своему помощнику я дал выходной, ведь сегодня сочельник.

Шесть месяцев назад я и предположить не мог, что так проведу канун Рождества. Да и две недели назад, когда меня посадили, тоже. Из-за шумихи, устроенной СМИ, я ни разу не получил подпитку из человечины, и сегодня Рита приготовила для меня нечто особенное: картофельные оладьи с человечиной и чудесным укропным соусом. Правда, ей пришлось пожарить их у Йена, а потом пронести сюда. Мы разогрели оладьи в микроволновке, и они уже не были такими свежими. Да чего там жаловаться.

Перегнувшись через край кровати, беру ломтик засахаренной человечины, которую передала для меня Лесли, и запиваю портвейном «Черчилль Винтаж» 1985 года. Протягиваю и то и другое Рите. Она отказывается, не проронив ни слова. Сегодня почти весь вечер она хранит печальное молчание. Я дважды спрашивал, не случилось ли чего, но она уверяет, что с ней все в порядке.