Эжен Канселье - Алхимия

• Название: Алхимия
• Автор: Эжен Канселье
• Издательство: Энигма
• Жанр: Эзотерика
• Год: 2002
• ISBN: 5-94698-002-5

Загадочный ученик еще более загадочного Мастера Фулканелли показывает, насколько западноевропейские искусства (причем не только традиционные), народные обычаи и даже католическая месса пронизаны алхимической символикой. Истолкованию этих символов в ключе герметической философии, а также сакральной лингвистики посвящен ряд работ разных лет, объединенных автором в настоящую книгу, которая будет интересна не только «мистикам и гностикам», но также искусствоведам, филологам и религиоведам. А кудрявый стиль прошлых столетий вкупе с прекрасными репродукциями алхимических гравюр и миниатюр не оставят равнодушными никого.

http://fb2.traumlibrary.net

---

В алхимической работе миссия активного мужского начала, проникающего в тяжёлое вещество, именуемое грубым камнем, подлежащим обработке, часто изображается копьём или шпагой; один из этих видов оружия, тот или иной, использует конный в его битве со змием, на что указывал в двух своих трудах наш мастер Фулканелли.

Скипетр морского божества ещё более точен как символ оружия, отворяющего землю через три деяния, каждое из которых отмечено волшебной звездой; когда они завершены, из-под земли начинает бить ключ, родник с прозрачной и чистой водой. Три последовательных стадии обозначены тремя меркуриальными серебряными змеями на зелёном поле, символами плодородия чёрной земли, что показано на левой оконечности герба в виде полнозрелых колосьев.

XXXIV. Cabala, Speculum Artis & Naturœ (таблица 4)

Эта гравюра, как и три предыдущих, — замечательное произведение Рафаэля Бальтенса (он же Gustos), напоминающее о двойном потоке, который наполняет баню Царя и Царицы прежде всего сверху справа. Это сок изысканного вкуса, изготовленный в чудесной давильне.

Точно так же испустило дух избранное для Боговоплощения тело Иисусово, прибитое ко кресту тремя гвоздями и пронзённое копьём Лонгина (λόγχη, lonkhè, lance, копьё); из раны же истекли кровь и вода, двойная и драгоценная жидкость, собранная в святую Грааль благообразным Иосифом Аримафейским — именно о ней как о вселенской родительнице говорит Михаэльспахер (Michaelspacherus)[113] в четвёртой фигуре своей Кабалы.

Этот чудесный родник переполняет радостью сердце опытного и мудрого художника, достигшего этой первой ступени. Алхимическая действительность выражена в верхней части цветного стеклянного герба в виде окружённой терновником сткляницы, из которой капля за каплей стекает спасительная влага родника Страстей Христовых.

Чистые слёзы, орошающие кровоточащее Сердце Спасителя, дают рождение древу жизни и делают очевидным то, что сокрыто в словах Изумрудной Скрижали:

«И подобно тому, как все вещи произойти от единой вещи чрез размышление единой вещи, так все вещи родились от этой единой вещи чрез принятие ея извне[114]».

Ноябрь 1936.

АТЛАНТИС

Алхимическое делание и святая месса

…напоминаю тебе: всегда делай все эти вещи с именем Иисуса Христа.

Три Книги о Гончарном Искусстве. Les Trois Livres de l’Art du Potier.

XXXV. Гравюра и текст из Symbola aurea mensœ (молоко Девы)

Млеко Белой Владычицы, высшая степень материнского восхождения, в полном соответствии с церковным каноном, является также и питанием химического царевича (enfant). Это — птичье молоко (le lait de oiseaux), птицемлечник (ornitogale) — предмет высочайшего поклонения как греческих алхимиков, так и Сирано с Фулканелли.

Многие алхимики по аналогии соотносили свою научную практику с писаниями и ритуалами католической, апостольской и римской Церкви. Среди таковых был и некий средневековый художник, выразительное описание которого нам оставил Михаил Майер. Вот сделанный нами перевод латинского заголовка, раскрывающего неуловимое начало материальных превращений:

КАМЕНЬ, КАК ЦАРЕВИЧ, ДОЛЖЕН БЫТЬ ПИТАЕМ МОЛОКОМ ДЕВЫ[115]*

«Мельхиор Эрманштадтский — Вот венгерец, уважаемый отпрыск расы своей, иначе говоря, траисильванец, человек благочестивый, рукоположенный в священный сан; он показал и описал тайны сей сокрытой пауки в самых священных образах Мессы. Сей учёный муж рассказал о том, что Философский Камень проходит огненное рождество, житие, страсти и огненную возгонку и, наконец, смерть в полной тьме и незаходимом мраке; но за смертью следует Воскресение и совершенная жизнь в красном. Так житие Камня становится образом Спасения людей, то есть Рождества, Жития, Страстей, Смерти и Воскресения Христова, совершаемых во святой Мессе[116]».

Выписку из LXXI Псалма об этой небесной жидкости или сухой воде сделал для своего алхимического Требника (Graduel) мастер Мельхиор или Мельхерус, получивший Философский Камень при Фридрихе III Мирном[117], императоре-алхимике; речь здесь об использованном также святым Иеронимом образе исхождения:

«Пойте Богови нашему в гуслех: одевающему небо облаки, оуготовляющему земли дождь: прозябающему на горах траву[118]».

Мельхиор, воссылая хвалу нашей веши, пытается описать неописуемые достоинства этого божественного субъекта, который является как объектом священного жертвоприношения, так и основным субъектом алхимического делания:

«О, блаженный Создатель земли, паче снега убелённый, слаще всякой сладости, бальзамом блистающий в глубине чаши. О, спасительное Лекарство человеков, в самые краткие сроки исцеляющее всякую телесную немощь и продлевающее жизнь; ты обновляешь человеческое естество, обращаешь в бегство нищету, одаряешь богатством, утишаешь грусть и оберегаешь нашу жизнь[119]».

XXXVI. Cabala, Speculum Artis & Naturœ (таблица 3)

На переднем плане — заяц, о котором много писал Фулканелли. У многих людей словно повязка на глазах, они не умеют видеть, некоторые же не боятся охотиться с хорьком на кроликов прямо под алтарём. На возвышении нагие супруг и супруга, ожидающие соединения, для которого им приготовлено ложе у печи.

Алтарь, на котором священник совершает жертвоприношение, — это тот же самый камень, что воздвиг Моисей во благодарение Богу за совершившееся чудо в Хориве. Скала, которая источает воду, утоляющую жажду людскую.

«…и жезл, имже пресекл ecu море, возми в руку твою, и пойди. Аз же стану тамо прежде пришествия Твоего оу камень в Хориве. И оудариши в камень: и изыдет из него вода, и да пиют людие. Сотвори же Моисей тако пред сыны Исраилевыми[120]».

На третьей странице Кабалы необычным образом изображён именно путь к алтарю, который был подробно описан Отцами Церкви как таинственный, духовный, царский, бессмертный, страшный Престол — всё это в двойном смысле, физическом и нравственном. В таком же двойном смысле следует понимать и запрещение восхождения на гору всем, кроме Божьего служителя, приносящего оттуда воду живую (eau bénite) в питие и утешение верным:

«И рече Моисей к Богу: не возмогут людие взыти на гору Синайскую: ты бо завещал еси нам, глаголя: определи гору и освяти ю[121]».

В древних трактатах по герметической философии вообще много говорится об этой огненной воде, бьющей из горы, de cavernis metallorum. Согласно Гермесу, эта вода исцеляет металлы от их проказы. Космополит следующим образом описывает истечение этой огненной воды:

«Я говорил уже, что небесное солнце сообщается с центрическим, ибо небесное солнце и луна обладают единой силой и достоинством лучевого истечения на землю. Так тепло с теплом, соль с солью соединяются. И как центрическое солнце создаёт видимые морские приливы, так солнце небесное тоже в своём море тонких вод порождает прибыль, но неощутимо[122]».

Для тех же, кто уже начитан в наших старинных авторах, приведём выдержку из Книги чудес Господа Нашего, Учителя и Спасителя Иисуса Христа:

«И начала жена начальника просить их (Марию и Иосифа) остановиться в доме ея; и предложила Иосифу доброе угощение, разделённое многими людьми. В полдень же приготовила ванну для омовения Господа Иисуса. Когда же Господа нашего омыли, жена погрузила в воду сию своего сына. И пятна проказы, ею же болен был младенец, исчезли. И возблагодарила жена Господа и рекла: „Блаженна Матерь Иисусова! Како воды, облекавшая плоть Его исцеляют от проказы людей от Его же рода?“ И одарила жена Марию богато и проводила с честию великою»[123].

Всё это та же самая вода, что освящается Церковью в Великую Субботу, накануне Пятидесятницы и в каждое Воскресение. Добавляя в нея щепоть такой же благословенной соли, а затем окропляя верных во очищение их, священник произносит:

«Окропиши мя иссопом, и очищуся, омыеши мя и паче снега убелюся. Помилуй мя, Боже, по велицей милости Твоей[124]».

* * *

Невозможно отрицать, если действительно исходить из преемства, постоянства и неизменности осуществляемого Церковью культа, творимого на священном камне ея алтаря, краеугольном камне для всех зиждущих, тот непреложный факт, что священник осуществляет высочайшее из всех возможных тайнодействий; образ этого таинства — исполненная внимания работа алхимика у атанора. Оба они — священник и мастер — ищут Божественной милости, неотменимо необходимой во здравие человеков и сущностно бескорыстной; оба, хотя и из разных материалов, тайным образом, созидают единое вещество духовного обновления.