Петр Катериничев - Корсар. Наваждение

• Название: Корсар. Наваждение
• Автор: Петр Катериничев
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-227-02907-2

Однажды утром писатель Дмитрий Корсар отправился в Дом книги на презентацию своей только что вышедшей книги «Грибница». Но в магазине его не ждали, да и книгу сперва не нашли. А потом выяснилось, что книга есть, но называется она «Гробница». Пока Корсар выяснял, в чем дело, по телевизору, установленному в торговом зале, объявили, что «…только что погиб известный культуролог и аналитик по проблемам древних и загадочных культур и цивилизаций Дмитрий Корсар…», и показали прикрытое простыней тело…

---

– Девятьсот не обещаю – поизносили вы организм, господин Джезинский… Но за шестьсот – семьсот лет, пожалуй, поручусь. Естественно, если исключить насильственную смерть. Но это – уже ваша проблема.

– Это – вообще не проблема.

Лицо Джезинского закаменело, он молчал минуту-другую.

– Скажите, господин Савельев, а среди ваших клиентов были такие, что умерли… в своей постели… после семисот или восьмисот лет жизни?

– Не знаю, – совершенно равнодушно отозвался Савельев. – Мне и двухсот-то нет!

Джезинский замер, глотнул из маленькой чашечки, спросил тихо:

– И что вы за это хотите?

– Господин Джезинский, мне – торговаться с урожденным польским евреем, столпом американской демократии и одним из теневых князей мира сего… прямо сейчас?

– Я спросил – что.

– Решим по ходу дела. Семьсот лет, знаете ли, срок достаточный.

Джезинский прикрыл веки, кивнул:

– Согласен. Но… вы ведь… не вполне владеете… технологией, нет?

– Что вы имеете в виду?

– Вот этого господина.

Джезинский бросил на стол черно-белое фото. На нем американский миллиардер Арнольд Хаммер и председатель Совнаркома Владимир Ильич Ленин сидели рядом за столиком и синхронно улыбались в объектив…

– Арнольд Хаммер был первым из представителей американских деловых кругов, решившим начать бизнес с Советской Россией. Ну а Ленин… и «теперь живее всех живых», – не удержавшись, хохотнул Савельев.

– Меня интересует третий. Это – он?

В глубине фото нечетко вырисовывалось лицо человека с короткой бородкой и длинными, гладко зачесанными назад волосами.

Лицо Савельева замкнулось, закаменело.

– Да.

– Здесь ему на вид лет около шестидесяти. Как он выглядит теперь?

– Так же.

– Как его настоящее имя?

– О…

– Я имел в виду – его теперешнее имя…

– Для вас это будет избыточное знание, господин Джезинский.

– Даже так?

Пауза застыла, как остановленное время. Лицо Джезинского, казалось, сделалось маской. Тишину нарушало только едва слышное гудение кондиционера.

– Я знаю об этом мире столько, господин Савельев, – тихо прошелестел магнат, – что вам и не снилось…

– Сны… Порой мне кажется, что сны – это и есть истинная жизнь, а жизнь так называемая реальная – лишь прелюдия к ним…

– Да вы – поэт… – с легкой иронией заметил американец.

– «От многие знания многие печали, и, умножая познания, умножаем скорбь…»

– Не нужно мне цитировать Экклезиаста. У нас деловой разговор. Как я понимаю, этого господина, – Джезинский кивнул на третьего на фото, – уговорить не удастся.

– Вы правильно понимаете.

– Итак, что вам нужно сейчас, для быстрого получения… технологии? Вы поняли меня, доктор Савельев?

– Да. Для начала – чашку чаю, пожалуйста.

Джезинский нажал невидимую кнопку. И – снова замер, прикрыв веки… Спросил вдруг:

– Я вот подумал… Вы называете сроки в шестьсот – семьсот лет, и вам нет смысла лгать мне…

– Все это правда.

– Неужели за… столько лет… никто не… догадался?

– Случалось. Но… одним мы делали предложение, которое невозможно было отклонить, а другие… Долго они и раньше не жили, и теперь… Все как-то скоропостижно…

– Разумно. – Слова эти прошелестели по комнате, как ссохшийся пергамент.

Вошла девушка в наколке и фартучке, катя перед собой сервировочный столик.

– Вам чай с сахаром? – вежливо осведомилась она у Савельева.

– С медом. – Русский снял очки, помассировал прикрытые веки, посмотрел на девушку, растянув губы в улыбке с холодным взглядом льдистых глаз в красных ободках слегка воспаленных век: – Продрог.

Глава 11

…Солнце скрылось в тучах, по сводчатому пространству ресторанчика загулял прохладный сквознячок… А Корсару – представлялась зима. Вернее, длинное белое пространство, и одинокий путник брел через него по тропке вверх, к огням жилого строения, откуда веяло дымком и теплом… И отчего-то знал, что там и самовар гудит в жарко натопленной горнице, и огонь весело резвится в печурке, и пахнет травами и медом… И путник шел, преодолевая секущую поземку, неспешно, в такт шагам, повторяя и повторяя невесть откуда берущиеся странные строки…

Я, наверно, опять эту зиму забуду,
Как забыл триста зим и три тысячи лет,
И вернусь в свое лето почти ниоткуда,
Безупречен, как бог, и внезапен, как бред,

И пойду по песку к кромке волн океана,
И пойду по воде – в предрассветную тишь,
И барахтаться будет счастливо и рьяно
В полусонной волне полусонный малыш,

И потом – встанет солнце, играя и грея,
Пробираясь сквозь волны до самого дна,
И пойдут корабли к берегам Эритреи,
Где земля и вода от закатов красна.

И поверю, что сбудется вечное чудо —
Снова солнце раскрасит туманный рассвет…
Ну а зиму, наверное, снова забуду,
Как забыл триста зим и три тысячи лет.[17]

Корсар отчего-то прочел это стихотворение вслух. Они по-прежнему сидели с Ольгой Беловой в том же ресторанчике.

– Забавный стих… – задумчиво проговорила Ольга. – Откуда это?

– Не знаю. Вспомнилось отчего-то сейчас.

– Итак, теперь я начну спрашивать, господин Корсар?

– Ольга, а вам… не страшно?

– Страшно? Страшно было на Цейлоне, заложницей у «Тигров освобождения». Да и то – не очень. А с вами, я думаю, будет интересно. Когда вокруг свистят пули, материал обещает стать сенсацией.

– Если доживете до публикации…

– Я постараюсь. Обычно у меня – получается.

– The Daily Majestic это все интересует?

– Я же говорила – работаю со многими информационными агентствами. И за сенсацию можно получить весомый гонорар.

– Настолько, что вы готовы рисковать?

– Да. К тому же я – журналист.

– «Нам не дано предугадать, как наше слово отзовется…»

– А дело – тем более.

– И это – обязывает?

– Нет. Просто – нравится. А что у вас с глазами, Корсар?..

– Соринка попала…

– Это когда за вами гнались двое с пистолетами? Или – раньше?

– Оля, вы точно хотите все это знать? Такое впечатление, что я – как заразный… И Сашка Буров, возможно, погиб из-за меня…

– Погиб?! Это тот, который вчера…

– Да. Или – серьезно ранен.

– В него тоже стреляли?

– Сбила машина. Намеренно. Его приняли за меня.

– Вы мне не показались сильно похожими…

– Я уехал на презентацию. Он, видимо, решил подурачиться – надел мой пиджак, шляпу, темные очки…

– …и мне он не показался дурашливым… до такой степени.

– Мы выпили крепко. Вот и…

Корсар почувствовал вдруг слабость: опять приступ? Все словно потемнело вокруг, он смотрел на Ольгу и чувствовал, что не понимает ее слов… И больше всего он боялся сейчас – немотивированного порыва гнева или ярости…

– Я… перестал порой узнавать окружающее… – с усилием проговорил Дима, добавил: – И – самого себя… в последнее время…

Он прикрыл лицо ладонями, зажмурился… Голос, что звучал в телефонной трубке еще там, в магазине, слышался явственно… «А вы знаете, что вас убили?» Сколько ему осталось?.. Двадцать часов? Или – уже меньше?

– В последнее время – звучит фатально… – сказала девушка.

«А оно и есть для меня – последнее… Или – нет?»

Темно-фиолетовое облако заволокло все вокруг, потом он видел мелькание золотого на алом, потом – серебряного на синем, и это было похоже на имперские гербы…

– …и ты – перестаешь узнавать окружающее… – продолжила Ольга. – Все – словно уже было… Или – скоро произойдет, но ты это уже знаешь…

Корсар мотнул головой:

– Что ты сказала сейчас?

– Размышляла вслух. Пыталась говорить значимые фразы и выглядеть умной и философичной…

– Зачем?

– Наверное, хочу тебе понравиться.

– Ты мне и так нравишься… – произнес Корсар. Как они оба перешли на «ты» – он даже не заметил.

– Вот и хорошо.

Корсар грустно кивнул.

– Что с тобой было сейчас? – спросила Ольга.

– Приступ.

– Ты – болен?

– Нет. Я – убит.

Оля поморщилась:

– Давай сначала, а?

– Сначала? – Корсар посмотрел на Ольгу так, словно впервые видел, спросил неожиданно для самого себя: – Олёна, где я тебя видел раньше?

– Вчера. На лекции.

– Нет. – Корсар помотал головой. – Такое впечатление… что мы знакомы давным-давно… тысячу лет…

– Ну, это преувеличение, хотя – мне приятно…

– Ты не ответила.

– Что?

– Где я мог тебя видеть раньше?

– В снах. Такие, как я, бывают только в снах.

Корсар снова кивнул.

– Тебе так легче? – участливо спросила девушка.

– Намного.

– Так что все-таки случилось? Из-за чего…

Корсар заговорил, глядя в одну точку:

– Сначала… меня убили. Потом… чуть не убили. На самом деле – убили моего друга. Приняв за меня.

– Это бред?

– Бред, конечно. Но все так и есть.