Олег Соловьёв - Русские масоны. От Романовых до Березовского

• Название: Русские масоны. От Романовых до Березовского
• Автор: Олег Соловьёв
• Издательство: Эксмо, Яуза
• Жанр: История
• Год: 2004
• ISBN: 5-699-07654-9

Книга профессионального дипломата и историка О. Ф. Соловьева увлекательно рассказывает о развитии масонского феномена в России XVIII — начала XXI веков, причастности его адептов, детей Вдовы, к важнейшим историческим событиям. Перед нами проходят облики царей и вельмож, полководцев и дипломатов, писателей и художников, революционеров, либералов и консерваторов — от членов династии Романовых до Ленина, Троцкого, советских генсеков и нынешних демократов. Приводятся уникальные материалы Особого архива КГБ и зарубежных архивов, ранее запрещенные для печати. Многое при этом освещается впервые.

---

Сопоставим изложенное с малоизвестным свидетельством видного большевика Ф. Кона, который в один из приездов в Петербург в 1913 или 1914 годах видел народника, деятеля кооперативного движения Н.В. Чайковского, изложившего план «комбинированной политической организации большого состава, построенной по образцу бывших масонских организаций с присущим им ритуалом, видимо, не без сочувствия к ней и не без желания вовлечь в нее и меня»*. Но тот не выразил позитивного отношения и в дальнейшем не слышал о судьбе проекта. Напомним читателю об активной роли Чайковского в ВВНР. А вот другой показательный эпизод. 12 апреля 1915 г. наряд полиции нагрянул в столице на одну из частных квартир, где шло собрание эсеров и трудовиков. По словам хозяйки, обсуждался устав нового легаль-

Hofo общества «Братский отклик» для замены запрещенного «Вольно-экономического общества». По мнению жандармов, в проекте явно сквозило «социалистическое отношение к переживаемому моменту и, в частности, к войне». Среди переписанных полицией и сразу отпущенных участников оказались масоны Керенский, Чайковский, Л.М. Брамсон и идейно близкие к ним Басов, Бруц-кус, Мазуренко, Душечкин и др.203 Не было ли собрание очередным мероприятием сторонников ВВНР?

Во всяком случае многие источники выявляют в Керенском руководящую фигуру так и не раскрытой охранкой тайной организации. К примеру, жандармы зафиксировали по дням и часам его встречи с 8 февраля по 1 июля 1915 г. Круг знакомых адвоката (75 человек) включал в себя масонов Гальперина, Кедрина, Брамсона, Чайковского, Переверзева, Демьянова, Кузьмина-Ка-раваева, Ковалевского, Чхеидзе, Скобелева. При наездах в Москву Керенский посещал масона Прокоповича204. Словом, он являлся доверенным лицом значительной части либералов центра и главным образом левой их части.

О подлинных занятиях «вольных каменщиков» свидетельствуют воспоминания эсера Л.К. Чермака «Как я был масоном», написанные гораздо позже рассматриваемых событий в 1940 г., что, разумеется, снижает их научную ценность. По его словам, как-то зимой 1914—1915 г. к нему зашел знакомый В.Г. Харитонов, «марксист но своим убеждениям», но не принимавший активного участия в делах социал-демократии, и поинтересовался, не хочет ли тот «войти в некое тайное общество». После изъявления согласия член Думы, кадет П.К. Волков пригласил кандидата к себе на квартиру, где Чермак и прошел обряд посвящения, главой братства оказался кадет В.А. Степанов. Там якобы числилось 16 человек, в том числе, помимо названных, кадеты Н.А. Бородин, А.А. Леоньев, А.Н. Букейханов, эсеры П.П. Майнов, А.С. и И.С. Сиговы, С.П. Швецов, С.Д. Мстиславский, меньшевик Н.С. Чхеидзе, инженер путей сообщения А.В. Ливеровский, исследователь раскола А.С. Пругавин, фамилии остальных он запамятовал. Рядовым членам разрешалось зпагь только общее число братств и их адептов. Чермак не помнит ни одного решения или скрывает таковые. В руководстве преобладали члены кадетской партии. На довольно частых собраниях ложи сперва ее глава делал короткий доклад о положении ассоциаций в столице и в провинции. К удивлению Чермака, среди обсуждаемых на первом плане находились проблемы «высокой» внешней политики, включая границы будущей независимой Польши, Константинополя, Дарданелл, внутреннее же положение России обходилось полным молчанием. На замечание но этому поводу автора мемуаров ему сообщили, что «революционная работа не наше дело, что мы организация надпартийная, что мы должны направлять через наших братьев, членов Думы, ход нашей жизни». Каким образом подобное мыслилось, не разъясняли. В 1916—1917 гг. Чермак долго болел и не посещал собраний1. Источник в основном ценен как свидетельство обычного адепта, тогда как остальные участники были лидерами.

Летом 1915 г. страна пережила довольно острый политический кризис из-за военных поражений на фронтах мировой войны, что приводило к росту забастовочного движения при выдвижении не только экономических, но и политических требований. Обострялись противоречия царизма и буржуазии по широкому спектру вопросов. В результате в Государственной думе и Государственном совете образовался т.н. прогрессивный блок умеренно оппозиционных партий с участием националистов, октябристов, кадетов и прогрессистов. Действия блока, детально описанные в исторической литературе, ставили целью достижение компромисса с самодержавием по поводу формирования министерства «общественного доверия», которое провело бы верхушечные реформы, довело войну до победного конца и в то же время подавило революционное движение. Но внутри блока вскоре возникли крупные разногласия между левыми и правыми либералами. К первым примыкала и масонская организация, заострявшая критику против властей, октябристов и националистов и выступавшая за осуществление радикальной тактики.

Кратко о содержании документа впервые говорилось в брошюре В.Я. Бегуна «Рассказы о «детях Вдовы». Минск, 1983. Выдержки из него нами приводятся согласно публикации А.И. Серкова в сборнике научных трудов «Масоны в России: Вчера. Сегодня. Завтра». М., 1999. С. 129—135.

Орган масонских сторонников Коновалова-Рябушинского газета «Утро России» выдвинула 24 мая 1916 г. лозунг формирования правительства «национальной обороны» из представителей общественности. По заявлению той же газеты от 30 мая «русская промышленность сумеет найти людей, которым вверит огромное государственное дело, а вместе с тем и свою судьбу как класса».

1 июня Некрасов заявил на заседании ЦК кадетов: «Страна возбуждена безмерно. Только совсем новая организация может нас спасти». Поиск нужных людей привел к серии открытых и закрытых совещаний либеральных политиков и новым выступлениям прессы. М.М. Ковалевский 14 августа торопил сторонников со страниц влиятельных «Биржевых ведомостей, выразив твердую надежду, что «государственный корабль вверен будет кормчим, пользующимся народной любовыо, и имена которых у всех на устах. Но время не ждет»205.

И «любимые» не замедлили выйти на авансцену усилиями того же «Утра России», которое 13 августа 1915 г. поместило заметку «Кабинет обороны». Премьер-министром здесь числился октябрист Родзянко, министром внутренних дел — его коллега по партии Гучков, иностранных дел — Милюков, далее шли масоны-министры: путей сообщения Некрасов, торговли и промышленности Коновалов, юстиции Маклаков и государственный контролер Ефремов. С ними соседствовали видные представители бюрократии Н.Н. Поливанов, А.В. Кривошеи! i, П.Н. Игнатьев, пользующиеся репутацией умеренных либералов. То была коалиция октябристов, кадетов, прогрессистов и царских сановников. В думских и иных кружках циркулировали также списки, которые возглавляли Г.Е. Львов, А.И. Гучков, А.Г. Щербатов и другие. Один список сохранился и в бумагах Николая II206.

Что бы ни говорили о Департаменте полиции, но он, пожалуй, единственный из всех ведомств выдавал неплохую информацию о тенденциях политической жизни. 23 октября 1915 г. Петроградское охранное отделение направило в МВД подробный доклад, отметив стремление самого крайнего течения в кадетской партии «выдвинуть на первый план необходимость широкой работы в народных массах на почве развивающегося ныне кооперативного движения и допуском в своей тактике нелегальных приемов борьбы».

По сводке Московского охранного отделения от 29 февраля

1916 г., «положение гораздо серьезнее, и настроение общества гораздо более тревожное, чем это может представиться, если судить по отдельным внешним проявлениям этого настроения... Приходится говорить даже более чем о падении престижа верховной власти, — налицо признаки начавшегося и неуклонно развивающегося антидинастического движения». Однако, исходя из настроения революционных «руководителей» от крайне левых и до кадетов, особых внутренних осложнений до окончания войны правительству нечего опасаться.

Специальный раздел документа посвящался «планам и расчетам кадет», которых охватывал страх перед революцией, особенно крайне левой, о чем свидетельствуют откровенные заявления среди окружения Милюкова. В то же время кадеты были уверены в быстрой капитуляции правительства: таким образом «революция будет предупреждена в самом начале, окажется почти бескровной». Подобная уверенность базируется и на ожидавшейся поддержке либералов Англией и Францией. По сведениям охранки на квартире московского лидера левых кадетов М.Л. Мандельштама (масона) состоялось два совещания при участии 25—30 человек. Он якобы получил директиву выступить на съезде своей партии с указанием на опасность потери популярности в массе от полного сближения в прогрессивном блоке с умеренными партиями, поскольку следует настаивать на более тесном сближении с меньшевиками и трудовиками207.

Как свидетельствовал Гальперин, летом 1916 г. в Петрограде на квартире Степанова состоялся последний конвент масонской организации. Из участников он помнит 16 лиц, главным образом из столицы, Киева, Москвы; от Екатеринбурга, Харькова, Самары, Саратова, Риги, Ревеля, Одессы, Вильно, Витебска. С докладом о делах на фронте выступил Некрасов. Доклады с мест «выяснили довольно большой рост» ВВНР. Выступления делегатов свидетельствовали о «сильном понижении политического настроения по сравнению с первыми месяцами войны. Все сильнее звучали революционные ноты — уверенность, что это правительство не может победить, что для победы нужна революция. Особенно сильно эти настроения звучали в речах делегатов из провинции». Такие настроения сдерживали представители центра, в частности, Некрасов, Степанов, который представлял правое крыло, тяготея к политике прогрессивного блока, в том же смысле говорил и сам Гальперин, что позволило принять резолюцию в духе линии Верховного Совета208.