Ольга Крючкова - Нибелунги. Кровь дракона

• Название: Нибелунги. Кровь дракона
• Автор: Ольга Крючкова
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2011

«Молодой король ни в чём не отказывал своей прелестной сестре. И вот уже пятнадцать лет, со дня своего рождения Кримхильда купалась в роскоши. Её наряды поражали воображение и были предметом беспрестанного обсуждения не только бургундской знати, но и сопредельных королевских дворов. Туники юной прелестницы изобиловали драгоценными каменьями, жемчугами и золотой тесьмой. Одевалась Кримхильда и завивала волосы на римский манер, отчего те, редкого пепельного оттенка, казались верхом совершенства…»

Иллюстрации Елены Крючковой.

---

Твоя любящая и умеющая быть благодарной, Утта».

Утта запечатала оба письма сургучовой печатью с изображением своего рода: двух скрещенных мечей, увитых омелой, и креста между ними. Она окинула придирчивым взором свитки и взмолилась:

– О Великий Логос! Прости все мои будущие прегрешения, ибо я движима материнской любовью и хочу защитить свою дочь. – Затем она взяла, стоявший тут же на столе маленький серебряный колокольчик, и несколько раз позвонила в него.

Вошла прислужница.

– Отправляйся к Румольду, пусть зайдёт ко мне после вечерней молитвы, – распорядилась она.

Прислужница поклонилась и направилась выполнять приказ госпожи. Она миновала длинную крытую галерею и спустилась к королевским конюшням, где и заправлял коннетабль Румольд.

Коннетабль Румольд пользовался особенным доверием госпожи Утты, возможно, потому что много лет назад Ульрика была не шутку увлечена красивым юношей. Румольд отвечал Ульрике пылкой взаимностью, но, увы, им не суждено было соединить свои судьбы. В четырнадцать лет Ульрику выдали замуж на знатного алемана. Девушка какое-то время потосковала о прекрасном конюхе, но быстро утешилась в страстных объятиях мужа. Алеман был высок, статен, храбр и сумел завоевать любовь Ульрики (она родила ему впоследствии сына и двух дочерей), а также благодарность и доверие своего короля, став военачальником. Теперь же Ульрика считалась одной из уважаемых и знатных матрон Констанции, а Румольд дослужился только до должности коннетабля[20] и теперь заведовал королевскими конюшнями.

Прислужница приблизилась к коннетаблю. Мужчина, несмотря на возраст, ещё сохранил следы былой красоты и зрелые женщины частенько на него заглядывались. Тридцатилетняя прислужница не была исключением, хоть и имела мужа.

Коннетабль распекал двух конюших за нерадивость. Прислужница решила подождать, когда он закончит выволочку своих подчинённых и произнесла, как можно мягче:

– Румольд…

Коннетабль оглянулся.

– Что тебе?

– Госпожа Утта желает видеть тебя после вечерней молитвы.

Румольд удивился: давно королева-мать не призывала его в свои покои, с тех пор прошло немало лет.

– Передай моей госпоже, что подчиняться её приказам для меня честь и удовольствие.

Прислужница улыбнулась, смерив неоднозначным взором облачённого в кожаные штаны и короткую тёмно-коричневую тунику Румольда, полного жизни и энергии. Внезапно женщина представила себе, как коннетабль заключил её в объятия (у него были такие сильные руки…) и почувствовала нахлынувшее волнение.

…Тем временем, Утта обдумала дальнейший план действий. Она приказала одной из компаньонок передать письмо Гунтару, сама же направилась в «скромное жилище» Петрония. Тот пребывал в явно дурном расположении духа.

– Итак, – тотчас с порога начала Утта, – поговорим о деле.

Советник даже обомлел от такой решительности королевы-матери.

– Как вам угодно, моя госпожа… Прошу вас… – он жестом указал гостье на стул.

– Решение Гунтара не выгодно ни тебе, ни мне… – начала она.

– Ни Бургундии… – многозначительно вставил Петроний. – Лангобарды коварны, с ними нельзя заключать ни брачных, ни военных союзов.

Утта кивнула.

– Поэтому настало время действовать решительно.

– Я же обещал помогать вам, моя госпожа…

Утта устремила на советника взор цвета иберийской стали и произнесла:

– Я всё сделаю сама… На то у меня есть верные люди…

Петроний невольно подался вперёд.

– Тогда какова же моя роль в предстоящей кампании?

– Мне нужен яд, – без обиняков заявила Утта, – и я уверена, что он у тебя есть.

Петроний усмехнулся.

– Почему же?

– Потому, что ты – римлянин, несмотря на то, что верно служил моему мужу и теперь служишь сыну. Давай же не будем терять времени на препирательства. Ты же не хочешь, чтобы посланник с благой вестью вернулся в стан лангобардов?

– Нет, не хочу… И поэтому я дам вам одно средство… – Петроний скрылся за портьерой, разделявшей помещение на две части: спальню и гостиную. Гостиная служила Петронию и кабинетом и своего рода приёмной. Сибилла же его дочь, проводила время в специально отведённой комнате подле покоев Кримхильды, а жена, утомлённая придворной суетой, предпочитала и вовсе не покидать своего поместья. Поэтому Петроний довольствовался видимым одиночеством. Впрочем, Утта прекрасно знала о слабости советника к одной из своих компаньонок. И отнюдь не осуждала их связи.

Наконец, советник появился из-за портьеры. В руках он держал небольшой флакон с мутной жидкостью.

– Вот… – протянул он свою смертоносную ношу Утте. – От него нет противоядия. Смерть наступает без явных признаков отравления. Хорошо бы яд подмешать в пищу, особенно в вино.

Утта приняла флакон с замиранием сердца: вот она смерть лангобардов! И свобода её дочери!

– Предположим, если лангобарды отведают отравленного вина за ужином… Когда… – голос Утты невольно дрогнул. Она умолкла.

– Когда наступит смерть? – помог ей Петроний. – Думаю, до утра они точно не доживут. Скорее всего, в полночь они умрут – просто заснут и не проснуться.

– Прекрасно! – уже с прежней уверенностью произнесла королева-мать. – Я не забуду о твоей услуге.

Петроний прижал к сердцу правую руку по римскому обычаю.

– Вы – моя госпожа, я верно служил королю Данкварту.

Утта при упоминании мужа невольно улыбнулась.

– Надеюсь, ты также будешь предан и моему сыну…

– Не сомневайтесь, госпожа.

После вечерней службы в арианском храме, в покои королевы-матери наведался Румольд. Утта предусмотрительно выпроводила своих компаньонок, правда, они и так догадывались о визите коннетабля. Что поделать: на каждый роток не накинешь платок. И прислужница, разумеется, проболталась. Компаньонки же решили, что госпожа решила, наконец, прервать траур по покойному королю и провести ночь в объятиях коннетабля. Почти все компаньонки одобряли выбор госпожи. Ведь Румольд как мужчина необычайно притягателен!

Коннетабль вошёл в покои королевы-матери. Она волновалась и оттого неспешно прохаживалась вокруг стола, на котором стояла небольшая шкатулка. Увидев Румольда, Утта остановилась и невольно напряглась.

Коннетабль догадывался: что-то случилось, если уж королева призвала его к себе, призрев придворные кривотолки.

– Моя госпожа… – тихо произнёс он и поклонился.

– Я ждала тебя, Румольд… Скажи, я всё ещё могу доверять тебе?

Коннетабль пристально воззрился на Утту: неужели она решиться посвятить его в какую-то тайну?

– Да, моя госпожа. Я сделаю всё, что требуется и умолчу о том, что узнаю.

Утта улыбнулась.

– Хороший ответ, достойный человека, занимающего столь высокий пост в королевской резиденции.

Румольд снова поклонился.

– Лошади – моё призвание…

– Ты прекрасно справляешься со своими обязанностями… – произнесла она, не решаясь перейти к сути дела. Румольд это чувствовал. Также он заметил, что Утта украдкой бросала взоры на ларец.

– Что в нём? – коннетабль кивком головы указал на ларец.

Утта вздохнула с облегчением и откинула крышку ларца.

– Подойти сюда, – повелительным тоном сказала она, и Румольд приблизился к ней. – Смотри… – указала она на содержимое ларца. – Вот письмо, оно предназначено для моей сестры Ульрики…

При упоминании Ульрики Румольд невольно ощутил волнение. Чувства, которые он упрятал глубоко в душе, что они не беспокоили его долгие годы, внезапно всколыхнулись.

– Я увижу её? – спросил коннетабль.

– Да, и передашь ей это письмо… Вероятно ты удивлён: отчего я не отправляю послание с римской почтой?..

– Я никогда бы не посмел задавать вам лишние вопросы, госпожа…

Утта кивнула.

– Я знаю. Но отвечу… Это письмо должно попасть только в руки моей сестры потому, как содержит тайну, касающуюся меня и Кримхильды.

Румольд насторожился.

– Признайтесь, госпожа, что-то случилось?.. Если это так, я помогу вам… Сделаю все, что в моих силах! – с готовностью заверил коннетабль.

– Благодарю, я была уверена в тебе. Мне действительно требуется твоя помощь, дабы спасти мою дочь Кримхильду…

– Неужели что-то угрожает юной госпоже? – удивился Румольд.

– О, да! Замужество! Мой сын решил выдать Кримхильду за короля лангобардов! – едва сдерживая гнев, призналась Утта.

– За этого дикаря? Да они живут в шатрах посреди поля! – возмутился Румольд. – Разве ваша дочь достойна такой участи?! Говорите, что я должен делать!

Утта цепким взором смерила Румольда.

– Завтра утром лангобарды покинут столицу и отправятся по консульской дороге в Констанцию. – Совершенно спокойным тоном заговорила женщина. Румольд внимательно слушал её. – Гунтар лично напутствует посланника и передаст для Ульрики письмо… совершенно другого содержания, нежели то, которое доставишь ты… Не сомневаюсь, Ульрика, как гостеприимная хозяйка предложит лангобардам ужин и ночлег. Ты также остановишься на её вилле. Лангобарды знают тебя в лицо? – неожиданно спросила Утта.