Сергей Дорош - Светлая сторона Луны (трилогия)

• Название: Светлая сторона Луны (трилогия)
• Автор: Сергей Дорош
• Издательство: Альфа-книга
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-9922-1094-1

Около двадцати лет прошло со смерти Хансера. Его деяния превратились в легенду, а сам он стал символом для всех плутонцев. Но сумел ли он достичь того, чего хотел? Те, кто назвал себя иллюминатами, вырвались из бесконечного круга доменовских войн, но так и не смогли порвать с прошлым. На смену соратникам Хансера идет молодое поколение просветленных. А тем временем на Плутоне вынырнул из безвестности сын Хансера.

Удастся ли ему попасть на Луну? Кем станет для доменов этот прерывающий нить, испытывающий стойкую ненависть ко всему миру высших? Почему его род считается столь важным, что самые разные силы сплелись в клубок противостояния вокруг одного-единственного человека? И захочет ли амбициозный сын Хансера стать слепой игрушкой в их руках? Второй акт драмы прерывающих нить начинается на их родной планете. Добро пожаловать на Плутон.

---

Она не могла соревноваться с тем, кто постиг науку Марса. Я вырвал это смешное оружие, которое и пустить-то в ход можно только против себя, раньше чем она моргнуть успела. Боль пронзила правую ладонь. Лезвие все-таки оказалось острым. Швырнул кинжальчик в угол, одновременно отворачиваясь. Мое лицо горело. Отчего бы это? Мало ли я голых женщин повидал за свою жизнь.

— Дура! — Мой голос дрожал от ярости. — Ты же пораниться могла! Ничего не грозит твоей чести! Хотя не понимаю, как в том, чего ты боялась, может быть честь или бесчестье, если ты не можешь на это повлиять, — добавил я уже тише.

Обернулся. Она укуталась одеялом по самый подбородок, но во взгляде уже не осталось страха, скорее, какое-то понимание. Присел на край кровати. Кровь пульсировала в висках, живот болел так, что хотелось согнуться пополам и замереть в этой позе.

— Здесь тебя никто не тронет, — выдавил я из себя. — Но не выходи из моих комнат. Поняла?

Она медленно кивнула. Я смотрел на нее как завороженный. Наверно, правильнее было бы сказать «пялился». В голове лениво шевельнулись две мысли. Первая — что она враг, а враг всегда жаждет мести. Нельзя оставаться наедине с ней в таком состоянии. Если я потеряю сознание, ей хватит просто сходить в угол за своим кинжальчиком и перерезать мне горло от уха да уха. А вторая — что можно было бы напиться ее крови и восстановить силы, как я уже делал не раз. Но последнюю я тут же отбросил. Почему-то стало противно даже думать об этом процессе, бывшем раньше для меня таким естественным, а тем более с ее участием в качестве жертвы.

Она смотрелась так трогательно под одеялом, вышитым волками и воронами, с растерянностью, сменившей страх в таких ярких глазах, с растрепанными волосами. Наверно, она решила, что эти комнаты выделены ей в качестве тюрьмы, потому и разделась. А потом ввалился я и напугал бедную девушку до смерти. Захотелось прикоснуться к ее волосам, поправить, просто погладить, чтобы ощутить их мягкость. Кажется, я даже протянул руку, а потом тело сообщило мне, что нельзя так себя истязать. Почувствовал, что падаю. Ковер смягчил удар. Мои глаза закрылись.

* * *

Несколько суток я провалялся в бреду. Иногда казалось, что слышу голоса. Чаще всего — голос моей пленницы, имени которой я так и не узнал. Иногда — моей сестры и Грешника. А однажды до так и не прояснившегося сознания донесся лязг железа и крик Хорена:

— Назад, ублюдки! Еще шаг — поднимем всех на копья.

И ни разу не услышал я голоса моей матери, не почувствовал ее присутствия. Наверно, это слабость, но так хотелось, чтобы в числе ухаживающих за мной оказалась и она, хоть ненадолго стать для нее не оружием, которое бьет наверняка, а сыном. Да, маленькие плутонцы грезят вечерними сказками, могучими, но заботливыми руками отца и нежными — матери. Маленькие плутонцы вырастают без всего этого, но очень долго не могут избавиться от детских грез.

Были моменты, когда мне казалось, что левой руки у меня больше нет, а случались и такие, когда я хотел бы, чтобы ее не было, потому что боль в ней невозможно было терпеть. И тогда приходили ее прикосновения, несущие облегчение. Ее маленькие ладошки дарили покой, прогоняли боль. А может быть, это были отголоски моего бреда?

Сколько это продолжалось? Дни, может быть, недели? Хотя нет, организм высшего восстанавливается быстро, а у меня все-таки не было открытых ран. Пришел в себя, потому что в комнате стало тихо. Эта необычная тишина и разбудила меня. Рука повиновалась, боли нигде не осталось, я чувствовал себя здоровым и полным сил.

Окинул комнату быстрым взглядом. Никого. Вскочил на ноги. Так приятно чувствовать себя полным сил, здоровым. Остальные комнаты тоже пусты. За дверью слышались какие-то голоса. Я быстро оделся. Мое оружие лежало на столе. Прицепил меч к поясу, взялся за топор и тут услышал за дверью ее голос:

— Не смей!

В нем не было страха — скорее, гнев и растерянность. Я тут же ринулся туда. Выскочил и замер. Двое гвардейцев, охранявших мои покои, были прижаты к стенам, у их шей красноречиво поблескивали мечи. Я узнал в их противниках двух молодых сокрушающих врагов. А еще двое были рядом с моей пленницей. Один, невысокого роста, держал ее за руку, второй стоял рядом и маслено ухмылялся. Меня они не заметили.

— Ну чего ты, красавица, с тебя не убудет, а нам приятно, — сказал коротышка.

— Руку убрал, — процедил я сквозь зубы.

Северяне-перебежчики растерялись. Ну, конечно, по их обычаям, женщина и человеком-то полноценным не считалась. А уж пленница, по сути — рабыня, ее обидеть мог каждый.

— Да что ты, конунг! — Тот, который держал ее за руку, осклабился. — Ну не убудет же с нее. Мы — твои воины, а она — пленница.

— Руку убрал, а то отрублю, — проигнорировал я его реплику.

Все четверо попятились. Мои гвардейцы тут же прикрыли меня с двух сторон, поднимая оружие. Молокососы уже поняли, что игры закончились. Сейчас они лихорадочно соображали, что делать. В моих глазах они прочли, что пощады не будет. По незнанию или по глупости посягнули они на то, что принадлежало мне.

— Оружие на землю, носом к стенке, — приказал я.

— Руби его! — крикнул тот, который приставал к моей пленнице, — видимо, главный.

В этот момент за его спиной из Теней появился Агни и изящным движением сабли смахнул голову. Молодой и неопытный сокрушающий врагов если что и почувствовал, среагировать не успел.

— Опять бунт? — поинтересовался предводитель корпуса Огонь. Северяне-перебежчики растерялись, лишившись вожака. — Ну-ка мордой в пол, оружие бросить.

Теперь перевес сил был явно в нашу пользу. Бунтовщики не посмели сопротивляться.

— В подвал их, — приказал я гвардейцам. — Потом решим, что с ними делать.

Я обнял девушку за плечи. Она чуть подрагивала.

— Я же сказал: не выходить из комнаты.

— Мне надоело сидеть в четырех стенах, — растерянно пробормотала она. — Ты вроде бы нормально заснул, вот я и решила прогуляться. Не думала, что у вас здесь все так…

Подходящего слова она не нашла.

— Это не наши. Это — ваши, светлые. Какие они, к демонам, светлые?

— А чего ты ждал от предателей? — резонно спросила она. — Они предали то, ради чего жили и сражались их отцы. А предатель хуже врага. И жесток он больше, потому что везде видит скрытое осуждение.

— А иногда и открытое, — добавил Агни. — Миракл, я к тебе. Хорен сказал, ты уже более-менее здоров.

— Что-то случилось?

— Кот вернулся.

По лицу Агни стало понятно, что не с победой. Конечно, я надеялся, что демоны изрядно проредят армию, ушедшую с Котом, и все-таки даже не предполагал, что им удастся ее разбить. Хотя с чего я это взял? Может быть, Агни скорбит о цене, которую пришлось уплатить за победу? В любом случае надо спешить. Плохо будет, если Кот сболтнет Хантеру лишнего.

— Сиди в комнате, никуда не выходи, абсолютно никуда, — приказал я своей пленнице. — Охрану удвоить, — добавил для гвардейцев.

Плутон — действительно великая планета. Я все больше убеждаюсь, что только там воспитываются настоящие высшие, выживающие в борьбе с лишениями и себе подобными, привыкшие быть все время начеку и быстро реагировать на любое изменение обстановки. Вот и сейчас — не так давно я только-только встал после долгого лечения, а уже полностью готов к предстоящему разговору, собран и немного зол. Стражников попадалось на пути больше обычного, но я отбросил эти мысли. Потом. Агни как-то странно на меня косился. И это — потом. Кот, видимо, сумел сделать то, что от него требовалось. Теперь главное — мне повести себя так, чтобы опытный интриган Хантер не заподозрил, что я подчищаю ряды братства.

Они ждали меня в зале с картами, иерархи братства. Кот чувствовал себя неуверенно в их обществе, но, когда вошел я, приободрился вроде бы. И он, и все остальные как-то странно на меня посмотрели. Эти взгляды со сквозящим в них удивлением начинали меня злить. Но не время для эмоций. Окинул всех быстрым взглядом. Кот. Ну с ним все понятно. Блестящий разгром зеленых, о котором я уже слышал, а потом, видимо, что-то не заладилось. С самой вершины славы прямиком на дно. Взгляд немного виноватый и в то же время обвиняющий. Словно бы говорит: «Вот видишь, куда я попал, следуя твоим приказам». Смерч, то и дело харкающий кровью и непроизвольно прижимающий ладонь к старой ране, которая никогда не заживет. Да, человек с такой дыркой в теле умер бы давно, а вот высший не только жив, но и умудрился стать одним из самых опасных бойцов Плутона. Аква, как всегда закутанная в одежды по самый подбородок, спокойна и сосредоточенна. Стоун. Самый нервный и самый пострадавший. На теле — с пяток пропитанных кровью повязок. Кулаки все время сжимаются и разжимаются, левое веко нервно дергается. Еще пара таких боев — и он окончательно станет психом. И Хантер, невозмутимый Хантер. Хантер, сделавший выводы, принявший решения и готовый корректировать их молниеноснее, чем сокрушающий врагов наносит удары. Агни присел рядом со мной. В нем чувствовалась какая-то отрешенность. Он и голову мятежнику снес механически, не особо задумываясь, что делает.