Марго Ланаган - Лакомые кусочки

• Название: Лакомые кусочки
• Автор: Марго Ланаган
• Издательство: АСТ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-17-063151-3

Странная, причудливая история, основанная на старинной германской легенде, известной нам по сказке братьев Гримм «Белоснежка и Краснозорька».

Когда становится по-настоящему плохо — в человеческую судьбу вторгаются загадочные силы…

Молодая женщина, ставшая жертвой насильников, переносится в мир фейри Лонгфилд — мир, где предстоит расти ее дочерям Бранзе и Эдде.

Однако кроме миров людей и фейри существуют и миры иные.

Из одного приходит Зло — из другого Добро…

---

Я вынырнул и судорожно втянул в себя благословенный воздух. Вода подхватила меня и швырнула в сторону берега, под деревья. Энни исчезла, однако деревья и небо были те же. Надо убираться отсюда, подумал я, пока меня не выбросило на острые камни ниже по течению и не пришлось отскребать от них мои драгоценные волшебные мозги.

Барахтаясь, я начал двигаться к берегу. Он оказался довольно крутым и скользким, но я хватался за траву и какие-то мелкие цветы вроде ромашек, росшие пучками. Часть ромашек я с корнем вырвал, но там осталось еще много, так что я не переживал.

Кашляя и отплевываясь, я без сил распластался на земле. Пока я лежал и размышлял, чем этот «райский» мир отличается от обыкновенного и где все мои новые друзья, с пучком ромашек, зажатым у меня в кулаке, что-то произошло. Когда я разжал ладонь, то обнаружил в ней не мокрые цветы, а блестящие желтенькие монеты чеканки королевского двора! Что за чудеса?

Я повертел монеты так и эдак, попробовал на зуб, взвесил на ладони. Вспотев от страха, сорвал ромашку. Цветок превратился в золото. Монета лежала в моей мокрой ладони и тяжело поблескивала.

На некоторое время я лишился рассудка. Я вопил и прыгал, обрывая ромашку за ромашкой, глядел на таинственное превращение, набивал золотом карман и прислушивался, как оно позвякивает. Я рвал цветы целыми пригоршнями, скакал по берегу, как безумный, осыпая себя золотым дождем.

«Я король! — орал я. — Король и великий маг! Я наполню золотом ванну и буду мыть в нем свою прекрасную бороду! Я буду обедать золотом и запивать его золотым вином!»

Чуть позже я немного остыл и принялся набивать монетами карманы и пояс. Наконец пришлось остановиться — карманы едва не лопались, а тяжелый пояс пришлось застегнуть на пряжку и повесить через плечо. Меня распирало от радости: этих денег с лихвой хватит, чтобы выбраться из передряги с Ашбертом, не говоря уж о том, чтобы вернуться в Миддл-Миллет или даже в Рокерли, раздать долги и восстановить мое доброе имя. А потом я куплю себе дом, конный экипаж, приличную одежду и кучу всего остального! О таком богатстве я не смел и мечтать; всю жизнь мне доставались сущие гроши, я жадно хватал медяки, словно выбирал из грязи рассыпанные зерна. Теперь же я веселился, пел и плясал, тем более что вокруг никого не было — ни карликов, ни верзил.

С набитыми карманами и поясом я отправился вверх по тропинке, предвкушая встречу с людьми моего роста, которых видел еще тогда, в стоге сена. Мне также не терпелось узнать, что представляют собой местные лавки и трактиры, где можно будет истратить пару-другую новеньких монет и поразить всех своим богатством.

Бранза держала в вытянутой руке капустный лист. Наконец, заяц опасливо, боком приблизился к девочке, подпрыгивая, точно хромоножка, и замер. Его желтые глаза, казалось, смотрели сразу во всех направлениях, бархатистый нос мелко подрагивал. Бранза ожидала, что животное резко выдернет угощение из ее руки, однако заяц потянул за кончик листа мягко и робко, совсем не так, как обычно делают его сородичи. Он принялся деликатно жевать, и в тишине слышался только хруст перемалываемой пиши, похожий на старческую одышку.

Сердце Бранзы гулко ухало. Ее рука слегка дрожала, дыхание участилось от восторга, однако она старалась не шевелиться и лишь время от времени взмахивала ресницами. Девочка возвышалась над зайчонком с высоты пяти человеческих лет, будто тяжелая туча, выпустившая тонкий безмолвный луч молнии. Она сидела на корточках — огромная, страшная, грозящая стать еще больше, но зверек словно бы не видел в ней никакой опасности и доверчиво отдавал все, что составляло его заячью сущность — пушистый мех, прозрачные ушки с розовыми прожилками сосудов, хрупкие косточки — в полное распоряжение Бранзы.

У Эдды такие вещи получались хуже; она была слишком нетерпелива. Бранза же легко могла часами сохранять неподвижность, застывая, будто скала, и пугливые животные спокойно подходили к ней. Для нее было отрадой приручать робких и слабых существ, еще меньше и безобидней, чем она, самая безобидная и кроткая в своей семье. С раннего детства Бранза пыталась понять их язык, научиться слышать то, что слышат они. Вот и сейчас она слушала лес ушами зайчонка, чутко воспринимая все опасности, которые подстерегают маленького зверька.

Заяц тревожно вытянул шею и одним прыжком метнулся в кусты. Ну конечно, его вспугнули шаги: легкий топоток Эдды за спиной у Бранзы и чья-то более тяжелая поступь по тропинке, окаймляющей лесную опушку. Бранза вздрогнула, маленькое сердце испуганно затрепыхалось.

Ей хватило одного короткого взгляда на чужака — едва ли выше ее, однако старый и морщинистый, с длинными-предлинными серебристо-белыми волосами и такой же длиннющей бородой, — и она бесшумно скользнула в заросли остролиста, к Эдде. Бранза сгорбила спину и прижала к губам сестры палец.

Эдда решила, что это новая игра, ее глаза радостно заблестели.

— Что, что такое? — шепотом спросила она, невзирая на запрет старшей сестры.

Однако Бранза лишь предостерегающе коснулась пальцем собственных губ. Объятая непонятным ужасом, она глядела через плечо ничего не подозревающей Эдды на странного карлика.

5

Вскоре я вышел на дорогу, вдоль которой тек ручей, а у обочины располагался небольшой фонтан, вроде того, что я видел в окрестностях Сент-Олафредс. Напившись воды, прохладной и вкусной, я зашагал дальше. Я рассчитывал попасть в город, где все будет соразмерно моему росту, и мне не придется выставлять себя на посмешище: неуклюже забираться на высокие стулья; подобно трехлетнему ребенку, задирать голову перед рыночными прилавками и подзывать прислугу в трактире.

Дорога повторяла все повороты и колдобины, запомнившиеся мне еще несколько дней назад, когда я угрюмо топал в Сент-Олафредс. Если бы не тяжесть золотых монет, оттягивавших мне карманы и пояс, я бы счел, что нахожусь в обычном мире. За последним поворотом показалась все та же свиноферма, те же гигантские хижины, скученные возле высокой городской стены. Подойдя ближе, я разглядел хозяина свинарни, здоровенного увальня, хоть и не с такой кислой физиономией, как у его предшественника.

Городские стражники были все такими же орясинами. Они оглядели мою фигуру пристальнее обычного и преградили мне путь — наверное, учуяли запах денег.

— Чем могу быть полезен, ребята? — спросил я, слегка раздраженный, что все еще приходится смотреть на них снизу вверх, и немного растерянный оттого, что среди людей за их спинами я не заметил ни одного карлика.

— Мистер Коллаби Дот, вы не здешний житель, — обратился ко мне один из стражников.

— Может, и так, — огрызнулся я. Где же все малорослики, обещанные ведьмой?

— Вам следует вернуться туда, откуда вы пришли, — ответствовал второй стражник, голосом и манерой как две капли воды похожий на своего напарника. Должно быть, эти двое — близнецы, подумал я.

Я присмотрелся повнимательней: во внешности обоих было что-то не так, их одинаковость настораживала. Они, однако, глядели на меня без враждебности и вообще без всякого выражения.

— С вашего позволения, я немного осмотрюсь в городе, — буркнул я.

— Вам не следует здесь задерживаться, — промолвил первый стражник.

Тем не менее ни один ни другой не помешали мне пройти через ворота и не пошли следом, когда я вразвалочку двинулся по улице.

Половина домов куда-то подевалась, да и народу сновало гораздо меньше, чем в настоящем городе. Все до одного, и мужчины, и женщины, были нормального роста, кроме детишек младше десяти лет. За свою жизнь я привык, что прохожие таращат на меня глаза, а тут в мою сторону никто не смотрел, разве что некоторые горожане уступали мне дорогу и тихонько бормотали: «Мистер Дот, отправляйтесь домой» или «Здесь вам не место, почтенный». При всем том на меня не кричали, не загораживали дорогу и даже не глядели со злобой или насмешкой.

Стараясь не падать духом, я дошел до рыночной площади. Одна из торговок продавала сливы, столь ароматные, что я не удержался и попросил продать мне три штуки.

— А что ты дашь мне за них? — спросила она.

— Хо-хо! Что я тебе за них дам? Сейчас увидишь! — Я вытащил из кармана золотую монету и помахал ею перед глазами торговки.

Как только она взяла монету у меня из рук, золото тотчас обернулось ромашкой.

— Нет, за цветочную головку я тебе сливы не продам.

— Тогда я просто возьму то, что мне надо! — нахально заявил я и взял в каждую руку по сливе, ожидая, что женщина удивится или впадет в гнев.

Торговка продолжала кротко смотреть на меня, точно я был хулиганистым мальчишкой, от которого не стоит ждать ничего иного. Я вознамерился съесть одну сливу, но плоды в моих руках немедленно утратили мягкость. Я опустил глаза и увидел, что держу два рубина величиной со сливу.