Павел Рейфман - Из истории русской, советской и постсоветской цензуры

• Название: Из истории русской, советской и постсоветской цензуры
• Автор: Павел Рейфман
• Жанр: История

Курс «Из истории русской, советской и постсоветской цензуры», прочитан автором для магистрантов и докторантов, филологов Тартуского университета, в 2001–2003 годах.

---

На Постановление быстро среагировал КГБ. Именно как такую реакцию можно рассматривать Записку КГБ в ЦК КПСС о распространении «внецензурной литературы» или «самиздата». 7 февраля 69 г. Секретно. Сообщается в порядке информации. Подпись: Председатель Комитета госбезопасности Андропов. О том, что в последние годы среди молодежи «распространяются идеологически вредные материалы», в виде сочинений по политическим, экономическим, философским вопросам, литературных произведений, коллективных писем, воспоминаний «жертв культа личнсти», именуемые их авторами «внецензурной литературой» или «самиздатом» (везде кавычки текста — ПР.). «В этих материалах отдельные недостатки коммунистического строительства выдаются за типичные явления, извращается история КПСС и Советского государства, выражается несогласие с мероприятиями партии и правительства в национальном вопросе, в развитии экономики и культуры, пропагандируются различные опортунистские теории об „усовершенствовании“ социализма в СССР, выдвигаются требования об отмене цензуры, реабилитации лиц, осужденных за антисоветскую агитацию и пропаганду, измененении Конституции СССР». Как правило, такая литература распространяется путем машинописи, фото и ротатора. Для пропаганды «самиздата» используются полуофициальные диспуты, конкурсы песен, самодеятельные концерты. Чаще всего «самиздат» печатается и распространяется в Москве. Но появление его фиксировалось и в Ленинграде, Киеве, Риге… в других городах и районах страны. В Записке перечисляется на двух страницах ряд имен авторов и произведений «самиздата». Среди них Григоренко, Литвинов, Богораз- Брухман, Якир и др. Отмечается и статья академика Сахарова «Размышления о прогрессе…», книга Роя Медведева «Перед судом истории». Утверждается, что материалы «самиздата» «широко используются разведками империалистических государств и зарубежными антисоветскими организациями в осуществлении идеологической диверсии против СССР».

О том, что в последнее время империалистическая пропаганда широко рекламирует статью Сахарова, произведения Солженицына и др. Упоминается сборник из 53 документов самиздата, изданный в США в августе 68 г. В числе авторов его называется и генерал Григоренко. В перечислении идет речь о «псевдонаучном исследовании» Л. Бородина «Закат капитала», в котором «подвергается критике вся общественно-экономическая структура Советского Союза и выдвигается программа осуществления революции против „диктатуры бюрократического аппарата“ (этот документ на 84 листах прилагается)»; «империалистическая реакция стремится всемерно оказать поддержку действующим внутри страны авторам и распространителям политически вредных материалов». Увеличивается издание их за рубежом. «При участии разведывательных органов США создано, например, „Международное литературное содружество“, во главе с известными специалистами по антикоммунизму Струве и Филипповым». Материалы «самиздата» засылают по разным каналам в СССР. «Учитывая, что распространение политически вредной литературы наносит серъезный ущерб воспитанию советских граждан, особенно интеллигенции и молодежи, органы госбезопасности принимают меры, направленные на пресечения деятельности авторов и распространителей „самиздата“». В 1968 г. значительное число причастных к «самиздату» лиц «профилактировано с помощью общественности». «Несколько злостных авторов и распространителей документов, порочащих советский государственный и общественный строй, привлечено к уголовной ответственности» (Бох191-4). Таким образом, попятное движение при Брежневе к дохрущевским установкам отчетливо заметно уже в 60-е годы.

Продолжается оно и в новом отрезке брежневского периода (1970-й — 1974-й гг.). Граница между ним и предыдущим несколько размыта. Её можно определить примерно таким образом: вторжение в Чехословакию, связанное с ней усиление правительственных репрессий, размеживание власти и интеллигенции, конец компромиссу, который в первые годы правления Брежнева кое-как по инерции соблюдался (68–71 г.). В связи с пражскими событиями усиливается страх партийного руководства перед любого рода интеллектуальной оппозицией, обвиняемой в стремлении к «контрреволюции». Резкое отторжение любой неконформистской культуры как подрывной, политически враждебной и «антисоветской». По мнению Кречмера, с этого момента происходит окончательный раскол советской культуры на официальную, подчиненную аппарату контроля, и неофициальную, уклоняющуюся от такого контроля, ориентирующуюся на «иную культуру» (Самиздата, Тамиздата и пр.). Думается, утверждение об «окончательном расколе» несколько прямолинейно. Существует пока широкая промежуточная полоса. Но тенденция к окончательному расколу намечается довольно отчетливо. В свою очередь сопротивление оппозиционной интеллигенции растет, превращается в довольно ощутимую силу. Ряд уголовно-политических процессов. — попытка подавления такого сопротивления. К 70-му году относится так наз. «Самолетное дело» (о нем ниже).

Дело Владимира Буковского. Вообще-то оно имело довольно давнюю предисторию. Буковского, как и многих других, «разбудил» доклад Хрущева на XX съезде КПСС о культе Сталина. 14-летний московский школьник сделал из него серъезные выводы и стал убежденным противником коммунистической идеологии. Это отразилось уже в рукописном журнале, в издании которого он участвовал в 59 г. Его исключили из школы. Пришлось кончать вечернюю. Затем поступил в Московский университет, на биолого-почвенный факультет. Вместе со своими друзьями, Юрием Галансковым и Эдуардом Кузнецовым, стал проводить регулярные встречи мольдежи у памятника Маяковскому (т. наз. «Маяковка»). Там призносились далеко не официальные речи. Инициаторов арестовали. У Буковского же сделали обыск и предупредили о «возможных последствиях». В университете его не допустили к сессии, а в конце 61-го г. «отчислили из числа студентов». В 62-м г., во время суда над активистами «Маяковки», возникает угроза привличение Буковского к уголовному делу. В составе геологической экспедиции он уезжает на пол года в Сибирь, чтобы не быть на виду. В мае 63-го года — первый арест, за попытку размножить (фото) в нескольких экземплярах книгу югославского правозащитника Милована Джиласа «Новый класс», запрещенную и на родин автора, и в СССР. Признан невменяемым (начинают работать по делам дессидентов «психушки»), помещен на принудительное лечение в Ленинградскую спецбольницу. Там познакомился с опальным генералом Петром Григоренко, тоже находившимся на «лечении». Освобожден в феврале 65 г., а в декабре того же года активно участвует в защите Синявского и Даниэля. Вновь задержан и насильственно госпитализирован. Освободился через полгода, в июле 66-го. И почти сразу, 22 января 67-го г., участие в организации на Пушкинской площади в Москве демонстрации протеста против ареста правозащитников Александра Гинзбурга и Юрия Галанскова… Арестован вместе с другими участниками демонстрации, Вадимом Делоне и Евгением Кушевым. Судят их в Московском городском суде (30 августа-1 сентября). Приговорен к 3 годам лагерей по статье 190/3 (активное участие в групповых действиях, нарушающих общественный порядок). В заключительном слове отказывается признать себя виновным, произносит резкую обличительную речь, ставшую широко известной в «самиздате». Отбыв срок, в январе 70-го г. Буковский возвращяается в Москву. Становится одним из лидеров сформировавшегося в его отсутствии диссидентского движения. Чуть более года живет на свободе, работает секретарем у писателей, в том числе у Владимира Максимова, тоже вступившего позднее в «открытый конфликт» с властями, основатель и редактор журнала «Континент». Дает несколько интервью иностранным корреспондентам о политических заключенных, психиатрических репрессиях, делая тем самым предметом гласности тщательно скрываемую проблему карательной медицины. Официально предупрежден: если не прекратит заниматься подобными делами, будет привлечен к уголовной ответственности. За ним организована демонстративная наружная слежка. Но он не прекращает свою деятельность. Более того, в начале 71-го г. Буковский обращается с открытым письмом к зарубежным врачам-психиаторам, прилагая к нему копии судебно-психиатрических экспертиз диссидентов Петра Григоренко, Наталии Горбаневской, Валерии Новодворской. В марте 71-го г. его арестовывают в четвертый раз, в последний. Аресту предшествовала статья в «Правде», в которой Буковский назван «злобным хулиганом», антисоветчиком, врагом народа. Статья принесла ему всесоюзную и международную известность. Зато и получил он по полной мерке. 5 января 72 г. Московский городской суд огласил приговор: 7 лет заключения (из них 2 года в тюрьме) и 5 лет ссылки. На «полную катушку». Максимум, что можно было дать по его статье (ст. 70, ч.1). Срок Буковский отбывал во Владимирской тюрьме (здания бывшего монастыря; позднее туда водили экскурсантов, смотреть кельи и камеры), затем в пермских лагерях для политических заключенных. Возглавлял там акции арестованных против произвола администрации. Вместе с солагерником Семеном Глузманом (врач-психиатор) написал «Пособие по психиатрии для инокамыслящих». В 74-м г. администрация лагеря возвратила его во Владимирскую тюрьму как «злостного нарушителя режима». Международная кампания в защиту Буковского. В декабре 76-го г. его обменяли на самого известного политзаключенного Запада, лидера чилийских коммунистов Луиса Корвалана (власти не могли отказаться от предложенного обмена после многократных советских выступлений в защиту Корвалана). Буковского в наручниках доставили в Швейцарию, где и произошел обмен. Вскоре он был принят президентом США Дж. Картером. Ныне живет в Англии. Закончил Кембриджский университет, по специальности невро-физиология (опыт психушек пригодился!). По поводу его обмена, с ориентацией на формулировки «Правды», сочинили частушку: