Роальд Даль - Мой дядюшка Освальд

• Название: Мой дядюшка Освальд
• Автор: Роальд Даль
• Издательство: Захаров
• Жанр: Юмористическая проза
• Год: 2001
• ISBN: 5-8159-0143-1

Вниманию читателей предлагается роман «Мой дядюшка Освальд» классика английского черного юмора Роальда Даля (1916–1990). В России это произведение публикуется впервые. Перевод Ирины Кастальской.

---

«Самец или самка?» — резко спросил он.

«Фритци — самец».

«Еще хуже, чем я думал, — покачал головой он. — Вы состоите в сексуальных отношениях с этим доберманом-пинчером?»

«Что за шутки, доктор Фрейд? Кто я, по-вашему?»

«Вы бежите от мужчин, — рассуждал он. — Вы бежите от собак. Вы бежите от всего, что напоминает вам орган…»

«Бред собачий! — взорвалась я. — Я не боюсь ничьих органов! И никакой это не пулемет, а просто мерзкая хуевина, которая замучила меня до смерти! Все, с меня хватит!»

«Вы любите морковку, фройляйн?» — вдруг ни с того ни с сего спросил он.

«Морковку? — переспросила я. — Да нет, пожалуй, не очень. Если я ее ем, то обычно режу кубиками или натираю на терке».

«А как насчет огурцов, фройляйн?»

«Они довольно безвкусные, — ответила я, — предпочитаю их маринованными».

«Ja, ja, — кивал он, записывая все это на большом листе бумаги. — Возможно, вам будет интересно узнать, фройляйн, что морковь и огурцы — яркие символы сексуальности. Они представляют собой мужской фаллический орган, а у вас появляется желание или натереть его на терке, или замариновать!»

— Я едва сдерживалась от смеха, Освальд, — рассказывала Ясмин. — Подумать только, ведь люди всерьез верят в этот бред.

— Он сам в это верит, — заметил я.

— Знаю. Он все записывал в мою историю болезни. Потом поднял голову: «Что еще вы можете мне рассказать, фройляйн?»

«Я могу дать вам свое объяснение тому, что со мной происходит», — заявила я. «Будьте любезны».

«Я думаю, что у меня внутри есть маленький генератор, — начала я, — и этот генератор посылает мощные разряды сексуального тока».

«Очень интересно, — сказал он, продолжая все записывать. — Продолжайте, пожалуйста».

«Это сексуальный ток очень высокого напряжения, и когда мужчина оказывается рядом со мной, ток вырывается из моего тела и пробивает мужчину».

«Объясните, пожалуйста, что значит „пробивает“?»

«То есть возбуждает его, — пояснила я. — Ток проходит сквозь его половые органы, они раскаляются добела. И в этот момент мужчина теряет голову и набрасывается на меня. Вы мне верите, доктор Фрейд?»

«Серьезный случай, — вынес он свой вердикт. — Придется провести несколько сеансов психоанализа, чтобы привести вас в норму».

— Все это время, Освальд, — продолжала свой рассказ Ясмин, — я поглядывала на часы и, когда прошло восемь минут, с мольбой обратилась к нему: «Пожалуйста, не насилуйте меня, доктор Фрейд, вы должны быть выше этого».

«Не говорите глупостей, фройляйн, — возмутился он. — У вас опять начинаются галлюцинации».

«Но мой генератор! — вскричала я. — Он пробьет вас током! Я точно знаю. Ток вырвется из моего тела и пронзит ваши половые органы! Ваш член раскалится добела! Вы сорвете с меня одежду! Вы овладеете мной!»

«Немедленно прекратите истерику, — прикрикнул он, вышел из-за стола и подошел ко мне. — Вот я перед вами, — развел он руками. — Я ведь не делаю вам ничего плохого, не так ли? Я же не пытаюсь на вас наброситься?»

— И в этот самый момент, Освальд, — заулыбалась Ясмин, — жук до него добрался: его петушок вдруг ожил и резво подпрыгнул в штанах.

— Ты отлично рассчитала время, — похвалил ее я.

— Неплохо, правда? И тогда я подняла руку в обвиняющем жесте и закричала: «Вот! И вы туда же, старый козел! Мой ток пробил вас! Теперь вы мне верите, доктор Фрейд? Верите?»

— Ты бы видел его лицо, Освальд! Жук пробирал его все сильнее, в глазах появился безумный блеск желания, он начал размахивать руками, как старый ворон. Но надо отдать ему должное, он не набросился на меня сразу же. Он продержался, наверное, не меньше минуты, пытаясь анализировать, что за чертовщина происходит. Он взглянул вниз, на свои штаны, потом посмотрел на меня и забормотал: «Невероятно!.. потрясающе!.. этого просто не может быть!.. Я должен записать… я должен записать каждый момент… Господи, где моя ручка?… где чернила? бумага?… О, к черту бумагу! Пожалуйста, снимите платье, фройляйн, я не могу больше ждать!»

— Вероятно, он был потрясен, — сказал я.

— Он просто ошалел, — подтвердила Ясмин. — Ведь все происходящее разбивало в пух и прах одну из его знаменитых теорий.

— Тебе не пришлось потом пользоваться булавкой?

— Конечно, нет. Он вел себя очень прилично. После первой же эякуляции, хотя жук еще продолжал действовать, он вскочил, голый побежал к столу и начал делать заметки. У него мощный разум, огромный пытливый интеллект. Но он был совершенно сбит с толку, ошеломлен тем, что с ним произошло.

«Теперь вы мне верите, доктор?» — спросила я его.

«Ничего другого мне не остается! — воскликнул он. — С этим вашим сексуальным током вы открыли новое поле исследований! Ваш случай войдет в историю! Я должен снова вас увидеть, фройляйн».

«И вы опять наброситесь на меня, — возразила я. — Вы не сможете удержаться».

«Знаю, — впервые улыбнулся он, — знаю, фройляйн, знаю».

Я получил пятьдесят первоклассных соломинок от доктора Фрейда,

21

Мы покинули Вену и под бледным осенним солнцем отправились на север, в Берлин. Война закончилась только одиннадцать месяцев назад, и город выглядел мрачным и унылым. Но здесь жили две очень важные персоны, которых я непременно хотел навестить.

Первым был Альберт Эйнштейн, и Ясмин нанесла визит в его дом на Хаберландштрассе, 9. Там у нее состоялась приятная и весьма успешная встреча с этим удивительным человеком.

— Как все прошло? — задал я уже ставший привычным вопрос, когда она снова села в машину.

— Он замечательно провел время, — ответила она.

— А ты нет?

— Пожалуй, нет, — призналась она. — У него одни мозги, плоть его бессильна. Господи, пошли мне Пуччини.

— Постарайся, наконец, забыть своего итальянского Ромео.

— Хорошо, Освальд, я постараюсь. Но знаешь, какую странность я заметила: под воздействием жука гении науки и творческие гении ведут себя совершенно по-разному.

— И в чем же отличие?

— Ученые застывают и начинают думать. Они пытаются сообразить, что же с ними произошло и почему. А артистические натуры воспринимают все как данность и просто окунаются с головой.

— А как реагировал Эйнштейн?

— Он не мог поверить. Вообще-то, он почуял неладное. Он единственный, кто заподозрил мошенничество. Значит, он и в самом деле очень умен.

— Что он сказал?

— Он стоял и смотрел на меня из-под кустистых бровей: «Что-то здесь не так, фройляйн. У меня не бывает такой реакции на хорошеньких посетительниц».

«Может быть, все зависит от того, насколько она хороша?» — предположила я.

«Нет, фройляйн, не в этом дело, — возразил он, — Вы угостили меня обычной шоколадкой?»

«Совершенно обычной, — слегка испугалась я. — Я сама съела такую же».

— Жук здорово распалил этого парня, Освальд, но, как и старик Фрейд, он поначалу каким-то образом сдерживал себя. Он мерил шагами комнату и бормотал: «Что со мной происходит? Нечто противоестественное… что-то здесь не так… я бы никогда этого не допустил…»

— Я лежала на кушетке в соблазнительной позе и ждала, когда он приступит к делу. Но нет, Освальд, ничего подобного. Мыслительный процесс на целых пять минут заблокировал его плотские побуждения, или как там это называется. Ты можешь себе представить! Мне казалось, что я слышу, как скрипят мозги, пытаясь разгадать загадку. «Мистер Эйнштейн, — позвала его я, — расслабьтесь».

— Ты имела дело с величайшим интеллектом мира, — объяснил я. — У этого человека сверхъестественные способности к логическому мышлению. Если ты вникнешь в его теорию относительности, то тебе станет ясно, что я имею в виду.

— Если кто-нибудь догадается, что мы вытворяем — нам конец!

— Никто не догадается, — успокоил я. — На свете только один Эйнштейн.

Вторым нашим важным донором в Берлине был Томас Манн. По утверждению Ясмин, он оказался милым, но неинтересным человеком.

— Как и его книги, — заметил я.

— Тогда почему ты его выбрал?

— У него есть несколько сильных вещей. Думаю, его имя останется в веках.

Мой дорожный контейнер с жидким азотом теперь наполнился соломинками Пуччини, Рахманинова, Штрауса, Фрейда, Эйнштейна и Манна. Поэтому мы вновь вернулись в Кембридж с нашим бесценным грузом.

А. Р. Уорсли был в полном восторге. Он отлично понимал, что цель близка. Мы все были в полном восторге, но я не спешил праздновать победу.

— Пока мы здесь, — заявил я, — обработаем наших английских доноров. Приступаем завтра.

Самым важным из них мы считали Джозефа Конрада, поэтому начали с него. Он жил в Кейпел-Хаусе, Орлестон, графство Кент, туда мы и направились в середине ноября, а точнее, 16 ноября 1919 года. Я уже говорил, что не хочу повторяться, поэтому буду описывать только забавные или пикантные эпизоды. Во встрече с мистером Конрадом не было ничего забавного или пикантного, она прошла, как обычно, хотя Ясмин впоследствии утверждала, что он оказался милейшим человеком.