Роальд Даль - Рассказы о привидениях

• Название: Рассказы о привидениях
• Автор: Роальд Даль
• Издательство: Захаров
• Жанр: Классическая проза
• Год: 2003
• ISBN: 5-8159-0270-5

Из прочитанных 749 рассказов о привидениях и призраках знаменитый английский писатель Роальд Даль отобрал 14 самых интересных. Сейчас вы держите их в руках, но учтите: никто не осмелится лечь в постель и выключить свет… По утрам будут находить трупы, скончавшихся от страха старушек… Дети будут бояться темноты до конца своих дней… Психиатрам прибавится работы…

---

Я нашел небольшое блюдо из Шеффильдского серебра по весьма умеренной цене и решил, что это самый подходящий подарок для моего друга. Объяснив, что у меня не хватает наличных, я спросил у старшей сестры, примет ли она чек.

— Разумеется, — ответила она и тотчас подала мне перо и чернила. — Выпишите его, пожалуйста, на „Магазин сувениров на углу“.

…Я с большой неохотой покидал приветливое заведение, чтобы вновь окунуться в шафрановый туман.

— Всего доброго, сэр. Всегда рады вас видеть, приходите в любое время, — пропел мне вслед приятный голос старшей сестры, настолько располагающий, что у меня появилось ощущение, будто я прощаюсь с хорошим другом.

Примерно неделю спустя холодным вечером по дороге домой — мелкий снег хлестал меня по лицу, по улицам гулял резкий пронизывающий ветер — я вспомнил гостеприимное тепло уютного магазинчика на углу и решил снова туда заглянуть. Я оказался на той самой улице и — да! — на том самом углу.

Меня постигло горькое разочарование, причем удивительно неуместное в данной ситуации — магазин имел какой-то недоуменный сонный вид, на двери висела табличка с бескомпромиссным словом закрыто.

Ледяной порывистый ветер вихрем кружился на углу; мокрые брюки прилипали к продрогшим ногам. Мечтая оказаться в теплом, светлом помещении, я расстроился как ребенок и повел себя довольно глупо — схватился за ручку двери, хотя был уверен, что она заперта, и дернул ее. К моему удивлению, она подалась, но не в ответ на мои действия. Дверь открыли изнутри, и передо мной возникла тускло освещенная фигура очень старого и почти бестелесного человечка.

— Входите, пожалуйста, сэр, — произнес тихий дрожащий голос, и я услышал шаркающие шаги, уходящие вглубь магазина.

Мне трудно описать невероятные изменения, которые произошли здесь в мое отсутствие. По-видимому, сгорел предохранитель, потому что огромная комната была погружена во мрак, в котором тускло горели всего две оплывшие свечи, и в их мерцающем свете смутно вырисовывались темные очертания экспонатов, отбрасывающих причудливые, почти угрожающие тени. Камин был потушен. Лишь одно тлеющее полено свидетельствовало о том, что недавно в нем горел огонь. Других следов тепла не было и в помине — здесь царила страшная атмосфера мрачного холода. Выражение „внезапно похолодало“ звучало бы тут до смешного неуместно — по сравнению с магазином погода на улице казалась мне почти прекрасной, по крайней мере, там пронизывающий холод поддерживал бодрость духа. Так или иначе магазин производил гнетущее впечатление, а ведь в прошлый раз он выглядел аккуратным и свежим. Мне захотелось немедленно уйти, но внезапно окружавшая меня тьма поредела, и я увидел, что старик деловито зажигает свечи.

— Я могу вам что-нибудь показать, сэр? — проскрипел он, приблизившись ко мне с тоненькой свечкой в руке.

Теперь мне удалось рассмотреть его получше.

Его вид произвел на меня неизгладимое впечатление. Я смотрел на него во все глаза, и в мозгу промелькнула мысль о Рембрандте. Кто еще мог прийти в голову при виде причудливых теней на этом опустошенном лице? Мы с легкостью употребляем слово „усталый“. Но я никогда раньше не думал, что оно может иметь и такое значение. Непередаваемая, терпеливая изношенность! Провалившиеся глаза казались такими же потухшими, как и камин. А изнуренная хрупкость тщедушного согбенного тела!

В голове крутились слова „пыль и пепел, пыль и пепел“.

Как вы, должно быть, помните, в первое посещение меня поразила нетипичная чистота магазина. Мне вдруг пришла в голову странная мысль, что этот старик вобрал в себя всю пыль, которая может скопиться в подобных заведениях. Он и в самом деле, казалось, состоял из пыли и паутины, готовый рассыпаться от одного только прикосновения или дуновения.

Удивительно, что преуспевающие с виду девушки взяли на работу столь странное создание! „Наверное, — подумал я, — он старый слуга, которого они держат из жалости“.

— Могу я вам что-нибудь показать, сэр? — повторил старик. Звук его голоса напоминал шелест разорвавшейся паутины; но в нем слышалась странная, почти умоляющая настойчивость, его глаза смотрели на меня уставшим, но в то же время жадным, пожирающим взглядом. И хотя я хотел сразу уйти — меня удручало само присутствие старого бедняги, оно наводило на меня тоску; тем не менее, невольно пробормотав: „Спасибо, я сам посмотрю“, — я неожиданно для себя последовал за его тщедушной фигуркой и принялся рассеянно рассматривать различные предметы, которые на время высвечивались в дрожащем огоньке тонкой свечи.

Ледяное безмолвие, нарушаемое лишь усталым шарканьем его домашних туфель, действовало мне на нервы.

— Как холодно сегодня, — осмелился заметить я.

— Холодно, да? Холодно? Да, пожалуй, холодно. — В его бесцветном голосе звучала апатия полнейшего безразличия.

Интересно, сколько лет этот несчастный старик пребывает в столь удрученном состоянии?

— Давно здесь работаете? — спросил я, тупо разглядывая кровать с пологом на четырех столбиках.

— Давно, очень-очень долго, — его ответ был больше похож на вздох, и мне показалось, что время остановилось, оно больше не измерялось днями, неделями, месяцами, годами, а превратилось в вековую усталость, которая тянется бесконечно.

Внезапно я разозлился на старика: он меня угнетал, заражая своей изможденностью и меланхолией.

— Сколько лет, о Боже, сколько лет? — я постарался вложить в свой вопрос как можно больше беспечности и добавил шутливым тоном: — Наверное, пенсия не за горами, да?

Никакого ответа.

В молчании он пересек комнату.

— Оригинальная вещица, — мой гид показал мне причудливую лягушку, которая стояла на полке среди множества других безделушек. Судя по всему, она была сделана из вещества, похожего на нефрит, — по-видимому, из мыльного камня, решил я. Меня привлекла ее необычная форма, и я взял ее из рук старика. Она оказалась странно холодной.

— Забавная штучка, — сказал я. — Сколько?

— Полкроны, сэр, — прошептал старик, заглядывая мне в лицо. И вновь его голос прозвучал не громче шороха пыли, но в глазах появился странный блеск. Напряженное ожидание? Способен ли он испытывать такое чувство?

— Всего полкроны? И только? Я беру, — заявил я. — Не нужно заворачивать. Я положу ее в карман.

Отдавая старику монетку, я невольно коснулся его руки и чуть не вскрикнул. Я уже говорил, что меня поразил необычный холод, исходивший от лягушки, но по сравнению с этой высушенной кожей она была просто теплой! Не могу описать ужаса, который я испытал при вторичном прикосновении. „Бедняга! — подумал я, — он так слаб, ему нельзя находиться в этом безлюдном месте. Непонятно, почему добрые с виду девушки позволяют работать старому больному человеку“.

— Спокойной ночи, — попрощался я.

— Спокойной ночи, сэр. Спасибо, сэр, — прошелестел слабый старческий голос, и он закрыл за мной дверь.

Пряча лицо от колючего снега, я повернул голову и увидел его бесплотную, словно тень, фигуру, которая смутно вырисовывалась в свете свечи. Он вплотную прижался к широкому оконному стеклу, и, пока я шел домой, передо мной так и стояли его усталые терпеливые глаза, смотрящие мне вслед.

Я почему-то никак не мог выбросить из головы этого дряхлого старика. Еще долго лежал в постели, пытаясь заснуть, и видел перед собой морщинистое безучастное лицо. Похожие на безжизненные планеты огромные глаза, не отрываясь, смотрели на меня, и в их немигающем взгляде было что-то умоляющее. Да, этот старик произвел на меня странное впечатление.

Даже во сне мне не удалось избавиться от него. По-видимому, мне не давала покоя его безграничная усталость, и я пытался заставить его отдохнуть — убедить его лечь в постель. Но стоило мне только уложить его хрупкое тело на кровать с пологом на четырех столбиках, я видел такую у него в магазине — только во сне она больше напоминала могилу, а парчовое покрывало превратилось в дерн — как он выскальзывал из моих рук и вновь принимался бродить по магазину. Я гонялся за ним по бесконечным проходам среди причудливых предметов, выставленных на продажу, но он каждый раз ускользал от меня.

Теперь погруженный во мрак магазин все больше и больше растягивался в размерах, постепенно превращаясь в безграничное пространство без солнца и воздуха, пока наконец я сам, выбившись из сил и едва дыша, не рухнул в могилу на четырех столбиках.

Утром мне пришлось срочно уехать из Лондона, и всю следующую неделю я провел в волнениях и тревоге, так что история с магазином на углу начисто вылетела у меня из головы. Как только врачи сообщили, что мой отец находится вне опасности, я вернулся в свое мрачное жилище. В удрученном состоянии я разбирал и складывал в стопку свои злосчастные счета и пытался придумать, где найти денег, чтобы заплатить за аренду квартиры в следующем квартале, но тут меня приятно удивил визит старого школьного товарища, который в то время был моим единственным приятелем в Лондоне. Он работал в одной из известнейших фирм, занимающихся торговлей и продажей с аукциона произведений изобразительного искусства.