Роберт Хайлбронер - Философы от мира сего

• Название: Философы от мира сего
• Автор: Роберт Хайлбронер
• Жанр: Экономика
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-389-00073-5

Когда несколько лет назад скончался Роберт Хайлбронер, некрологи сообщали о смерти известного американского экономиста и социолога. Но миллионы благодарных читателей по всему миру знали его прежде всего как автора "Философов от мира сего" - удивительного повествования о судьбах и идеях титанов экономической мысли. Удивительного еще и потому, что общий тираж книги Хайлбронера составил несколько миллионов экземпляров, наглядно опровергнув миф о том, что экономика является мрачной и неинтересной наукой. На страницах "Философов" великие теории соседствуют с описанием причудливых выходок их авторов; казавшиеся персонажами исторических трудов фигуры обретают свои неповторимые очертания. Вечно рассеянный Адам Смит и ворчливый Карл Маркс, блистательные Давид Рикардо и Джон Мейнард Кейнс изменили наш мир, и рассказ о них вряд ли оставит равнодушными как студентов, так и тех, кто всю жизнь хотел узнать об экономике побольше, но боялся заглянуть в толстенные, напичканные формулами тома.

---

     Кем были эти люди? Мы называем их Великими Экономистами. Но, как это ни странно, о них самих мы знаем очень мало. Казалось бы, в мире, постоянно сотрясаемом экономическими неурядицами, то с волнением, то с интересом обсуждающем экономические вопросы, великие экономисты должны быть известны не менее, чем, скажем, великие философы или государственные деятели. На самом деле они кажутся всего лишь тенями из прошлого, а так волновавшие их темы, некогда вызывавшие бурное обсуждение, сегодня удостаиваются лишь сдержанного благоговения. Говорят, что экономика, вне всяких сомнений, наука важная, но сложная и не слишком увлекательная, так что пусть лучше ею занимаются те, кто чувствует себя как дома в малодоступных сферах мысли.

     Подобное мнение ужасно далеко от истины. Человек, думающий, будто изучение экономики - удел профессоров, забывает, что именно она посылала людей на баррикады. Тот, кто заглянул в учебник и решил, что экономика скучна, напоминает человека, прочитавшего введение в логистику и заключившего, что война - унылый предмет для изучения.

     Нет, экономисты вели исследование, увлекательнее - и опаснее - которого мир вряд ли видел. Идеи, с которыми они имели дело, в отличие от идей великих философов, играли заметную роль в нашей повседневной жизни; казавшиеся им нужными эксперименты, не могли быть проведены в тиши лаборатории. Теории великих экономистов потрясали мир - а их ошибки оказывались для него гибельными.

     Идеи экономистов и политических мыслителей - и когда они правы, и когда ошибаются - имеют гораздо большее значение, чем принято думать, - писал лорд Кейнс, сам великий экономист. - В действительности только они и правят миром. Люди практики, которые считают себя совершенно не подверженными интеллектуальным влияниям, обычно являются рабами какого-нибудь экономиста прошлого. Безумцы, стоящие у власти, которые слышат голоса с неба, извлекают свои сумасбродные идеи из творений какого-нибудь академического писаки, сочинявшего несколько лет назад. Я уверен, что сила корыстных интересов значительно преувеличивается по сравнению с постепенным усилением влияния идей[1].

     Что и говорить, не все экономисты были титанами мысли. Тысячи оставили после себя тексты, зачастую бывшие памятниками скуке; многие исследовали мало значимые мелочи с рвением средневековых ученых. И если сегодня экономике недостает блеска, если экономисты уже не ощущают себя участниками увлекательного приключения, то винить можно лишь их самих. По-настоящему выдающиеся экономисты не были учеными педантами. Предметом своего изучения они считали целый мир и пытались уловить самые разные его настроения, рисуя его злым, отчаянным, надеющимся. Превращение их еретических мнений в образец здравого смысла вкупе с их же обличением "здравого смысла" как набора предрассудков были важнейшими элементами при строительстве интеллектуального здания современной жизни.

     Более необычную группу, участники которой меньше походили бы на тех, кому суждено изменить мир, трудно себе представить.

     Среди них были философ и сумасшедший, священнослужитель и брокер, революционер и аристократ, эстет, скептик и бродяга. Они принадлежали к разным народам, занимали разные общественные положения, обладали непохожими характерами. Некоторые из них были интереснейшими людьми, другие - занудами; одни обладали редким обаянием, а кого-то с трудом можно было выносить. По меньшей мере трое сколотили себе состояние, но еще больше было таких, кто так и не смог овладеть элементарной экономикой собственных расходов. Двое были знаменитыми предпринимателями, один не сумел подняться выше коммивояжера, а другой позволил своему богатству утечь сквозь пальцы.

     Взгляды этих людей на окружающий мир различались чуть ли не сильнее, чем общественное положение - более пеструю группу мыслителей надо еще поискать. Один слыл убежденным защитником прав женщин; другой утверждал, что женщины очевидно неполноценны в сравнении с мужчинами. Один считал, что "джентльмены" были всего лишь варварами, надевшими маски, в то время как другой полагал, что любой, не являющийся джентльменом, - дикарь. Тот, кто был очень богат, настаивал на уничтожении богатых как класса; другой - довольно бедный - осуждал благотворительность. Некоторые из них говорили, что наш мир, несмотря на все его недостатки, - лучший из всех возможных; другие посвятили свою жизнь доказательству обратного.

     Все они писали книги, но библиотека из них получилась бы весьма необычная. Один или двое написали бестселлеры, которыми зачитывались даже в отдаленных уголках Азии, а кое - кому приходилось платить, чтобы их малопонятные работы, обращенные к строго ограниченной аудитории, были опубликованы. Несколько человек писали так, что сердца миллионов по всему миру бились быстрее, проза других - не менее значимых для хода истории - лишь затуманивала мозги.

     Итак, объединяли их не личные свойства, не схожие карьеры, не предубеждения и даже не идеи. Общим знаменателем было кое-что другое - любопытство. Всех их завораживал окружающий мир, его сложность и мнимая беспорядочность, жестокость, которая в этом мире очень часто скрывается под маской лицемерия, и успех, не менее часто остающийся незамеченным. Каждый был глубоко увлечен поведением человека, сначала создававшего материальное богатство, а потом готового за частичку его вцепиться в глотку соседу.

     Таким образом, их можно назвать философами от мира сего, ведь каждый стремился построить философскую систему, объясняющую наиболее приземленное из человеческих желаний - погоню за богатством. Наверное, это не самый элегантный род философии, но уж точно гораздо более интригующий и важный, чем все остальные. Кому придет в голову пытаться обнаружить Порядок и План в бедняцком быте или в поведении спекулянта, затаившего дыхание в предчувствии краха, или искать Последовательные Законы и Принципы в марширующей по улице толпе и в улыбке, которой зеленщик одаряет своих покупателей? Но все же великие философы искренне верили, что эти на первый взгляд не имеющие ничего общего лоскутки можно сшить в целое одеяло, что на достаточном расстоянии своевольное бурление мира похоже на последовательное продвижение вперед, а суматоха и суета - на гармонию.

    Да уж, кажется, что речь идет о слепой вере - и только! И, несмотря на это, их взгляды оказались во многом оправданы историей. Стоило экономистам раскрыть перед современниками свои модели, как бедняк и спекулянт, зеленщик и толпа перестали быть бессвязно играющими актерами, случайно вытолкнутыми на сцену вместе; каждый исполнял роль, более или менее положительную, но абсолютно необходимую для развития спектакля, охватывающего все человечество. То, что раньше выглядело всего лишь будничным или хаотичным миром, на поверку оказалось упорядоченным обществом с вполне осмысленной историей.

     Поиск именно такого порядка и такой осмысленности лежит в сердце экономической науки. Отсюда и главная тема моей книги. Мы не станем читать цикл лекций о принципах науки, а отправимся в путешествие по влиявшим на нашу историю идеям. На пути нам встретятся не только педагоги, но и многочисленные бедняки, спекулянты, ликующие и разоренные, разноликие толпы, и даже - хотя бы мельком - те самые зеленщики. Мы вернемся назад, чтобы обнаружить корни нашего общества в беспорядочном сплетении общественных структур, в котором великие экономисты пытались обнаружить закономерность и гармонию. Одновременно мы познакомимся и с самими великими экономистами; дело не только в том, что зачастую мы будем иметь дело с яркими фигурами, - просто на очень многих идеях хорошо заметен глубокий отпечаток личности их авторов.

     Было бы весьма удобно начать с первого из великих - Адама Смита. Но Адам Смит жил во времена американской революции, и нам придется поломать голову над озадачивающим фактом: история человечества писалась на протяжении шести тысячелетий, но нет ни одного философа от мира сего, который творил бы в то время. Действительно странно: человечество начало сталкиваться с экономическими проблемами задолго до эпохи фараонов, и на сцену успело выйти бесчисленное количество философов, множество ученых, политических мыслителей, историков и художников, тысячи государственных деятелей. Почему же мы не знаем ни одного экономиста?

     Нам понадобится целая глава, чтобы ответить на этот вопрос. Пока мы не исследуем природу мира, существовавшего раньше и гораздо дольше нашего, - мира, в котором само наличие экономистов было бы не только необязательно, но и невозможно, - мы не сможем подготовить почву для появления великих экономистов. Главным образом, мы будем говорить о людях, живших в течение последних трех столетий. Прежде чем начать разговор, необходимо понять мир, который предшествовал их приходу, и увидеть, как, несмотря на все потрясения и взрывы, свойственные крупным революциям, старый мир дал рождение новой эпохе - эпохе экономистов.