Николай Коротеев - «Мир Приключений» 1977 (№22)

• Название: «Мир Приключений» 1977 (№22)
• Автор: Николай Коротеев
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1977

Сборник приключенческих и научно-фантастических повестей и рассказов советских авторов.

---

Тихонов послал в эфир длинную очередь точек и тире. Прошло еще минут пять, и на нашей передовой зашевелились, на флангах закашляли пулеметы, и тут же из леска пыхнул дымок, над курганом прошелестел снаряд, а уж потом от леса докатился раскатистый звук, вслед за ним со стороны нашей передовой донесся глухой взрыв.

«Фугасными садит», — отметил про себя Семен и пополз к вершине кургана, чтобы быть поближе к Дроздову, на голосовую связь. Лейтенант, положив на колено планшетку, что-то высчитывал, потом, еще раз взглянув через бинокль на лес, стал передавать исходные данные для стрельбы.

Первый залп лег с перелетом. Никифоров догадался, что лейтенант положил этот залп с перелетом умышленно, потому что если бы случился недолет, то снаряды легли бы как раз на деревню.

— Меньше два! Правее десять! — крикнул лейтенант, и Тихонов повторил уже открытым текстом:

— «Тайфун», я — «Траверз». Меньше два, правее десять! Как меня поняли? Прием.

Видимо, его поняли, уже вторым залпом немецкая батарея была накрыта, и началось поражение на одном прицеле. Темп стрельбы был высокий, над лесом непрерывно стоял столб огня и дыма, взлетали вверх обломки деревьев и тяжелые комья земли. Один раз высоко в небо взметнулось колесо, должно быть от пушки, оно долго крутилось там, будто скатывалось по краю вспухавшей на горизонте темной тучи.

— Никифоров! — окликнул Семена лейтенант. — Забирай мальчишку и ползите к берегу, а то немцы, наверное, догадались, что где-то есть корректировочный пост, и могут сюда нагрянуть. Видишь, зашевелились?

Семен с Колькой поползли к морю.

НА КОРАБЛЕ

Море качалось, и спущенная с борта эсминца веревочная лестница, которую дядя Семен назвал штормтрапом, выскальзывала из Колькиных рук.

— Одной рукой за балясину хватайся, — подсказывал Семен.

Но Колька не сразу догадался, что балясина и есть деревянная поперечина на штормтрапе, и потому чуть не сорвался в воду, Тихонов едва успел удержать его и посоветовал Семену:

— Посади его на закорки, так способнее будет.

— Оно и верно. — Семен подхватил Кольку под мышки, посадил верхом на шею и наказал: — Держись крепче!

— Смотри-ка, Никифоров с трофеем явился, — сказал кто-то, снимая Кольку с плеч дяди Семена.

Когда Кольку поставили на палубу, он увидел перед собой только темно-синий китель и ряд блестящих пуговиц, потом редкую, кустами, но широкую, как лопата, бороду и над ней — веселые, совсем молодые глаза К этому времени на палубу выбрался дядя Семен, за ним — Дроздов и Тихонов, и лейтенант доложил:

— Товарищ командир, задание выполнено, вражеская батарея уничтожена. — И после паузы виновато добавил: — Вот еще мальчишка приблудился, пришлось взять. Мать у него немцы сожгли.

— Ясно. — Бородатый положил тяжелую ладонь на Колькино плечо и слегка пожал его. — Отдыхайте пока Вахтенный, отведите мальчика в лазарет.

— Разрешите, я сам? — попросил Семен Никифоров и взял Кольку за руку. — Я его нашел — значит, и буду за ним приглядывать.

— Добро, — согласился бородатый и резко бросил: — По местам стоять, с якоря сниматься!

И тотчас над палубой и внутри стального чрева корабля оглушительно зазвенело, закрякало, затрещало; из всех дверей и люков стали выскакивать люди, они разбегались кто куда, и дядя Семен затащил Кольку в узкий коридор, где было совсем тихо, и повел вдоль дверей, расположенных по борту, объясняя:

— Это коридор офицерских кают. Вот тут живет механик, а вон б той каюте командир бече-два — артиллерист, стало быть…

— А бородатый кто? — спросил Колька.

— Это командир всего корабля, самый главный над всеми. Зовут его Сергеем Георгиевичем, по фамилии Барабанщиков. А звание у него — капитан третьего ранга. Бороду он недавно стал носить, потому что лицо него обожженное, все в рубцах, бриться никак невозможно. А так он совсем не старый.

— И я заметил, что глаза у него молодые.

— Значит, приметливый ты… Ну вот и пришли. — Семен постучал в дверь, на которой висела табличка с надписью: «Лазарет».

Дверь открылась, и в проеме ее Колька увидел высокого мужчину в белом халате с пузырьком в руке, за ним сидел матрос с окровавленной рукой.

— Вот, приказано осмотреть, — доложил дядя Семен и кивнул на Кольку.

— Подождите немного, — сказал доктор и захлопнул дверь.

— Шиканова перевязывают, — сообщил Семен. — Его позавчера осколком по руке чиркнуло, чуть палец не оттяпало. А Сидоренку насмерть пришибло, ему в самое сердце попало, и ойкнуть не успел. Так-то, брат.

— А меня-то зачем сюда? Я не раненный.

— Осмотреть все равно полагается, ты вот голодал сколько. И вообще… порядок, значит, такой.

Вскоре из-за двери вышел матрос Шиканов с привязанной за шею забинтованной правой рукой, протянул левую Семену:

— Вернулся?.. А тебя как звать?.. Ну, будь здоров, Николай, и не кашляй. — Шиканов потрепал Кольку по волосам и легонько подтолкнул к двери.

— На берегу подобрали? — спросил доктор.

— Так точно, — доложил Семен. — Сирота.

— Понятно. — Доктор сдернул с крючка полотенце, стал вытирать руки. Вытирал аккуратно, каждый палец отдельно, и разглядывал Кольку внимательно, вроде бы даже подозрительно. Потом повесил полотенце и сказал: — Раздевайся.

Семен помог Кольке раздеться. Руки у доктора были еще холодные, от них Кольке стало зябко, а доктор все ощупывал его, то нажимая на живот, то постукивая по спине. Потом взял трубку и стал слушать то грудь, то спину, приговаривая изредка:

— Так… Не дыши… Можешь дышать… Теперь закинь руки за шею, вот так…

Семен держал в руках Колькины штаны и рубаху и молчал, как показалось Кольке, встревоженно.

— Вообще-то парень крепкий, исхудал только. Но были бы кости, а мясо нарастет. Полежишь у меня с недельку, попьешь лекарств, поправишься.

— Я не хочу лежать, я с дядей Семеном буду, — сказал Колька.

— Верно, чего ему тут одному лежать? — поддержал Семен. — На людях-то оно веселее. А насчет лекарств не беспокоитесь, я их ему по расписанию минута в минуту давать буду.

Доктор посмотрел сначала на Семена, потом на Кольку, с сомнением покачал головой, однако согласился:

— Пожалуй, и верно, в кубрике ему веселее будет. Тогда вот что, Никифоров. Сведи его б баню, отмой как следует да одень во что-нибудь чистое, подбери там в баталерке по размеру. Впрочем, по размеру не подберешь на него. Ну, хотя бы приблизительно.

— Вот спасибо-то! — Семен помог Кольке надеть штаны и рубаху и поспешно вытащил из лазарета — должно быть, он, как и Колька, побаивался, как бы доктор не передумал.

Когда они добрались до кубрика, где жили рулевые и сигнальщики, Кольку обступили матросы. Видно, слух о том, что Семен Никифоров приведет его сюда, уже дошел до них: на рундуке рядом с койкой Семена постелили матрац, положили одеяло и две простыни. Один из матросов, надевая на подушку наволочку, сказал:

— Вот тут и располагайся. Чувствуй себя как дома. Сейчас будем обедать.

И, словно в подтверждение его слов, над головой Кольки щелкнул динамик, и в нем кто-то железным голосом сказал:

— Команде обедать!

Одни из матросов взял со стола два алюминиевых бачка и полез наверх, другой стал резать тоненькими ломтиками хлеб, еще двое поставили скамейки с откидными ножками, и Кольку усадили за стол рядом с Семеном. После этого расселись и остальные.

Матрос, который резал хлеб, перед каждым положил по ломтику, при этом Колька заметил, что ему достался самый толстый. Тот же матрос расставил миски, разложил ложки и проворчал:

— Этого Марченку только за смертью и посылать.

Но тут сверху крикнули: «Держи, братцы!» В люк спустили сначала один бачок, потом второй, вслед за ними спрыгнул Марченко, и его похвалили:

— Молодец, быстро управился!

— А мы сегодня вне очереди, — сказал Марченко и подмигнул Кольке.

И Колька догадался, что это из-за него им сегодня еду отпустили без очереди. И ему стало неловко, он даже не решался притронуться к еде, хотя от миски с борщом (ему снова налили больше всех) исходил такой запах, что у него закружилась голова.

— Ты чего не ешь? — встревоженно спросил Никифоров. — Али живот разладился?

— Не-е, — протянул Колька и зачерпнул первую ложку борща.

И тут же пропала вся его неловкость, он забыл обо всем на свете, опомнился только, когда миска опустела, заметил, что опередил всех, и опять смутился.

— Добавить еще? — спросил Марченко и уже полез поварешкой в бачок, но Колька так энергично замотал головой, что Марченко рассмеялся. — Ну тогда рубай кашу!

И хотя Колька от каши тоже отказался, Марченко все равно положил его порцию в миску.

— Потом, когда захочешь, поешь, она в рундуке стоять будет, — и поставил миску в приваренный к стене железный ящик, где хранилась посуда. Такие же ящики были возле коек, но в них матросы держали свои личные вещи.