Галина Гордиенко - Большая книга ужасов 33

• Название: Большая книга ужасов 33
• Автор: Галина Гордиенко
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-50627-9

Оттуда не возвращаются!

Будущая мачеха Сергея, женщина с красивым лицом и злым взглядом, кажется настоящей ведьмой! Что она делает в его доме? Как отец решил жениться на ней? После ее появления мальчика мучают кошмары и неясные… боли и головокружения. С помощью гипноза она заставляет его выпить какое-то отвратительное зелье… Нужно срочно разобраться в происходящем, иначе ему не выжить! И очень скоро Сергей выясняет — его мачеха действительно не человек!

Вкус твоей крови

«С помощью этого зелья любой может превратиться в вампира!» – веселился выдумщик Гришка, показывая друзьям пакетик со странным порошком. Но ему стало не до шуток, когда лучший друг выпил это и... белки его глаз покраснели, зубы заострились, а клыки увеличились! Обычно дружелюбный, он стал мрачным, молчаливым и чуть не убил одноклассника-задиру! Друг разыгрывает Гришку или реально охотится на людей и пьет их кровь?

---

«Интересно, каким Гришка изобразит Пахана? — с невольным любопытством подумал Сергей. — Сущность такого гада в красках — это нечто! Хорошо, что Лапшин не из трусливых и подраться любит. А уж с Паханом — в любой момент и по любому поводу!»

В притихшем классе смотреть было больше не на что. Сергей тяжело вздохнул и поднял глаза на Свету. Пора начинать. И без того он потерял уже кучу времени.

Минуты незаметно складывались в часы. Запах масляной краски приятно кружил голову. Рука летала, послушно перенося на холст задуманное.

Лицо сидевшей напротив него девочки постепенно сливалось для Сергея с лицом на портрете. И второе казалось ему более значительным, выпуклым, ярким, будто постепенно отбирало жизнь у оригинала.

Наконец уставший Сергей отложил кисть и машинально потянулся, разминая затекшие за прошедшие два урока мышцы. И только тут он обнаружил за своей спиной почти весь класс во главе с Карандашом. К удивлению Сергея, ребята смотрели на его холст молча. Никаких иронических замечаний. Никаких смешков. Вообще — никаких комментариев. Глубокая тишина — и странные, какие-то потерянные глаза.

Лишь Светлана Лукьяненко по-прежнему сидела на своем месте. Она все еще рисовала. Да он сам пока еще не всматривался толком в собственную работу. Пока писал, Сергей отключался полностью. Обдумывать и рассматривать сделанное он начинал намного позже, когда немного остывал.

Но молчаливая толпа за плечами ощутимо давила на психику, и сегодня Сергей изменил своему правилу — взглянул на холст сразу же. И замер — растерянный, пожалуй, не меньше, чем остальные. И немного… испуганный.

Да, на полотне действительно была изображена Света Лукьяненко. Во всяком случае, чисто портретное сходство налицо. Но вот в остальном… Сергей потрясенно выдохнул — там… незнакомка!

Огромные васильковые глаза смотрели на мир абсолютно беззащитно. Внешняя невозмутимость оказалась лишь маской, и эта маска трещала на картине Сергея по всем швам.

Сергей судорожно сглотнул, не понимая, как такое можно изобразить обычными красками на обычном полотне или на бумаге. Стало видимым щемящее душу одиночество и панический страх перед жизнью: казалось, эта хрупкая девочка внезапно осталась с ней один на один. Почему-то было предельно ясно, что опереться Светлане не на кого. Рядом — ни друга, ни просто надежного человека. Она одна. Совершенно. И чувствует себя в этом мире лишней.

Какая-то удивительная чистота просматривалась в тринадцатилетней девочке на ильинском полотне! Чистота и незащищенность.

Увидев, как изменилось лицо Сергея, Светлана Лукьяненко медленно отложила кисть в сторону. Ей почему-то стало не по себе. Она почувствовала: что-то случилось. Что-то страшное. Только вот — что? Подумаешь, портрет! Она тоже два урока подряд рисовала Сергея, и ничего особенного…

Одноклассники молча расступались перед ней. Встревоженная Светлана подошла к мольберту Ильина. И застыла перед ним, бледнея все сильнее и сильнее.

Чем дольше девочка всматривалась в свое изображение, тем заметнее на него походила. Будто с лица Светланы постепенно сползала чужая, взятая на время личина. Словно действительно живым было именно лицо на портрете, и теперь оно делилось силой и выразительностью с оригиналом. Это выглядело потрясающе! Казалось нереальным.

Наконец Светлана подняла на Сергея огромные, уже знакомые всем — по его полотну — своей беззащитностью глаза и еле слышно прошептала:

— Зачем? Зачем ты написал меня… такой?

Она закрыла лицо руками и выбежала из класса.

Глава 12 Гришкина работа

Сергей растерянно смотрел на дверь, захлопнувшуюся за Лукьяненко. Он почувствовал себя виноватым. И не знал, что делать. Перевел беспомощный взгляд на свою работу и словно впервые увидел ее. И потерянно подумал, что Светлана красива. Необычайно красива. Почти… как Дина!

Помрачневший Сергей выбежал из класса, даже не заметив, что одноклассники косятся на него чуть ли не с ужасом. Он не обратил внимания и на догнавшего его Гришку. Лишь угрюмо кивнул ему и вышел на улицу.

Растерянные семиклассники сегодня почему-то очень быстро и почти бесшумно разошлись по домам. После уроков не состоялось даже обычного обсуждения работ. Всем было как-то не до этого. Душевшая обнаженность, которую ребята вдруг увидели в портрете Лукьяненко, испугала класс. По-настоящему испугала. В этом… крылось что-то неправильное! Даже нечестное. А уж обсуждать подобное — и вовсе невозможно.

Сбежавшую Светлану встревоженный Карандаш отыскал только через сорок минут, в каком-то тупичке на третьем этаже, и привел к себе в мастерскую. Он едва заметил ее! Девочка забилась между старыми, пыльными новогодними плакатами, и учитель с трудом извлек Свету оттуда. И к себе вел ее за руку, как маленькую.

Карандашу казалось: девочка и не сознает, что идет за ним. Пришлось накапать в стакан с водой валерьянки и заставить ее выпить. Хорошо, что валерьянка или пустырник всегда были в мастерской — старик слишком близко к сердцу принимал любое событие в школе, а капли помогали ему успокоиться.

Через полчаса Карандашу показалось, что Светлане стало немного легче. Она наконец заснула, свернувшись жалким калачиком на диване. Учитель бережно накрыл ее своим плащом и удрученно покачал головой.

Он тоже чувствовал себя виноватым. Старик понимал — подобная открытость его ребятам пока что не по возрасту, она может и сломать их… Что-то он не рассчитал сегодня, чего-то не учел. Сделал грубую ошибку, не имея на нее права.

Карандаш вздохнул: он и подумать не мог, что мальчишка настолько талантлив! Что в свои тринадцать лет он сумеет уловить то, о чем старый мастер лишь смутно догадывался. Он ведь просто хотел проверить, насколько хорошо Сергей понимает натуру. Из-за его вчерашнего портрета. Старому художнику очень важно было знать — можно ли доверять наброску, написанному на его глазах всего за сорок минут? Теперь он знал — можно. И это очень плохо! Нужно срочно решать, что делать дальше. Пацан-то, судя по всему, ни о чем не догадывается…

Карандаш вновь тяжело вздохнул — необходимо как-то добиться, чтобы эта страшная женщина оставила семью Сергея. Ушла из их дома — навсегда. Пока она их всех не погубила!

Карамзин начал нервно массировать постоянно затекающие пальцы левой руки. Правильно врач сказал — нельзя ему волноваться. С другой стороны — а как же не волноваться-то… И учитель сказал себе: этого осталось ждать недолго. Если его подозрения справедливы, дама скоро начнет действовать. Ведь уже наступил апрель. И скоро Пасха, Воскрешение Христа. Великий праздник для верующих. И ненавистный день для нескольких сотен сумасшедших. Они уже много столетий подряд пытаются как-то перечеркнуть это событие, омрачить его. Причем чаще всего перечеркивают они… кровью. Именно кровью! Невинной, детской. Велика вероятность, что именно Сергей станет жертвой. Ведь чем талантливее дитя, тем оно беззащитнее.

Карандаш грузно опустился на диван. Он как-то раз специально поинтересовался статистикой и выяснил: особенно часто попадают в число жертвоприношений дети, родившиеся в апреле. Именно среди них больше всего рождается людей творческих. Именно их чаще всего можно переманить на другую сторону. Как это ни печально. Из-за какой-то их душевной незащищенности. Странного надлома. Неуверенности в собственных силах… В этом — особое торжество темных. Изначально светлое они желают не просто уничтожить, а извратить и переиначить на свой лад.

А Сергей Ильин — как раз апрельский. Как и его отец. Карандаш прекрасно помнил, как мальчик рассказывал, что они с папой родились с разницей всего в три дня. Иногда их дни рождения приходились на Пасху. Они оба явно талантливы. Каждый в своей области. Один — финансист, другой — художник. Оба могут оказаться жертвами.

Карандаш нахмурился: неизвестно, что лучше — полная грязи жизнь или ужасная смерть на жертвенном камне? А уж адепты черной магии стесняться в средствах вряд ли будут!

Старый художник никогда не отличался особой религиозностью. Ему милее, ближе казалась идея, что Бог — в каждом существе. Как и нечто темное. И вся наша жизнь — это борьба за доброе начало в самом себе. Переступив же через него…

Ну, там уже кончается Человек. А вот кто приходит на его место — неизвестно.

Карамзин искренне не понимал религиозных фанатиков, ведь любая из религий учит прежде всего терпимости. И тем более он не понимал и боялся так называемых «сатанистов».

Эти отвратительные античеловеческие секты то и дело возникали там и тут. Карандаш узнавал о них из криминальных новостей. И ничего хорошего миру эти люди не несли. Только смерть и боль. Их идеи были враждебны старому учителю. Он ненавидел зло в любом его проявлении.