Дмитрий Силлов - Ученик якудзы

• Название: Ученик якудзы
• Автор: Дмитрий Силлов
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-271-39836-0, 978-5-9725-2190-6

Любое оружие нуждается в доведении до совершенства.

Живое оружие — тем более.

Виктор Савельев едет в Японию по приглашению клана якудзы для того, чтобы отточить свои навыки в Школе ниндзя. Но неожиданно он понимает, что попал совсем не туда, куда намечалось вначале. Гигантская змея, Башня Смерти, древний дракон, убийство Неживого и ворота в страну мертвых — это не фантастика.

Это реальность, через которую должен пройти тот, кто мечтает стать истинным Воином Ночи.

---

Перед самым входом в аэропорт японец ловко сдернул сумку с плеча Виктора и широко улыбнулся.

Сразу за входом находилась рамка в рост человека для просвечивания пассажиров на предмет наличия всевозможных террористических пакостей. Рядом с рамкой имелся металлический ящик с уходящей в него движущейся лентой. По обеим сторонам рамки располагались симпатичная таможенница и несимпатичный милиционер с квадратной каменной челюстью и резиновой дубинкой.

— Здравствуйте, — сказала таможенница, обворожительно улыбаясь. — Положите ваш багаж на движущуюся ленту и проходите.

Японец улыбнулся еще шире, хотя казалось, что шире уже некуда.

— У нас нет багажа, — сказал он, кладя сумку с мечами на металлический ящик и проходя под рамкой. После чего он преспокойно забрал сумку и махнул Виктору — пошли, мол, чего стоишь.

Немало удивленный таким способом прохождения досмотра, Виктор ждал, что сейчас поднимется неслабый хай. Однако хая не последовало. Таможенница продолжала несколько заторможенно улыбаться, а милиционер даже не пошевелился, словно и правда был вырезан из камня.

Виктор мысленно пожал плечами и прошел под рамкой.

Потом он просто шел за японцем, не переставая удивляться тому, насколько преобразился этот каменный Будда. Его провожатый в зависимости от ситуации то улыбался обворожительно (пограничницам, таможенницам, девушкам и дамам в очередях), то вдруг превращался в солидного и преуспевающего бизнесмена или — бери выше — дипломата, причем настолько солидного, что даже вообразить страшно (для тех же лиц, но мужского пола), то, проходя перед очередной рамкой, не просто улыбался, а щерился так, словно его рот был резиновым и имел способность растягиваться от уха до уха.

От этого жутковатого оскала взгляд окружающих слегка цепенел, и на их лицах тоже расцветала идиотская улыбка. Японец же преспокойно повторял трюк с мечами и следовал дальше, не забывая каждого встречного одарить своим вниманием. Причем каждая его метаморфоза имела свои оттенки, как для каждой двери требуются индивидуальные ключи со строго определенным рисунком бороздок и зубчиков, посредством которых очереди на регистрацию — таможенный досмотр — паспортный контроль — и далее по списку прошли как-то очень быстро и безболезненно. Слишком быстро. Другому за такое «быстро» морду б набили в два счета и в наручники запаковали. А этому — трын-трава. Прошел как нож сквозь масло и Виктора вместе с его сумкой с собой протащил. Тот даже удивиться не успел, откуда это у японца паспорт с его фотографией образовался. Вроде и не фотографировался в последние месяцы…

Только на втором этаже, в зале ожидания для пассажиров, летящих бизнес-классом, лицо японца приняло прежнее безразличное выражение. Словно маску с фейса стащил и в саквояж запрятал, как давеча газету с иероглифами.

Виктор добрался до нереально удобного кресла и рухнул в него, словно удав, обожравшийся мартышек. Японские таблетки перебороли отечественный «фестал» и принялись распирать желудок с новой силой. Японец же, привычно устроившись в кресле напротив, сначала долго трепался с кем-то по мобильнику на языке, состоящем, похоже, из одних «ся», «сю» и «рррр», после чего сходил в соседнюю комнату, из которой вернулся с тарелкой, заполненной всякой снедью, и с бутылкой армянского коньяка. Плюхнувшись в кресло, он принялся аппетитно трескать разложенные на тарелке бутерброды с красной икрой, запивая их коньяком и при этом довольно крякая.

— Лучше французского, — сообщил он после второй рюмки. — Натуральный вкус винограда.

Виктор мысленно пожал плечами. Ему сравнивать было не с чем.

— Пассажиров рейса четыреста сорок два просят пройти на посадку к посадочному терминалу номер шесть, — нежно сказал динамик под потолком.

Однако японец и не думал прекращать трапезу. Когда его тарелка опустела, он снова наведался к кормушке и, вернувшись с новой порцией закуски, вновь принялся за коньяк, жмурясь от удовольствия.

— Ешь, — сказал он Виктору, кивая на бутерброды. — Ты ж хотел. Здесь все бесплатно.

Виктор с ненавистью посмотрел на японца. От бутербродов с икрой и рюмки «Ахтамара» десятилетней выдержки он бы, может, тоже не отказался, кабы в его желудке оставался хотя бы кубический сантиметр свободного пространства.

— Зря, — сказал японец, отправляя в рот очередную порцию деликатеса. — Очень вкусно.

Больше Виктор сдерживаться не мог.

— Слушай, ты издеваешься, да? Ты чего хочешь?! Ты ж скажи, я понятливый! Я…

— Мистер Фудзи Ямато и господин Виктор Савельев! Срочно пройдите на посадку к посадочному терминалу номер шесть!

Сейчас в нежном голосе, несущемся из динамика, явственно слышались железные нотки.

— О! Это нам, — невозмутимо сказал японец. — Пошли.

Виктор скрипнул зубами, выдохнул… и встал с кресла. А что еще делать? Бросаться аки снежный барс на спину японцу, удаляющемуся по направлению к стеклянным дверям? И зубами его в стриженую холку по самые десны?

«Итак, стало быть, японец у нас Фудзи Ямато. А я, значит, господин Савельев, — думал Виктор, шагая по объемистому передвижному тоннелю-„кишке“ к самолету. — Выходит, познакомились. Очень приятно — взаимно — что вы, что вы, не споткнитесь, здесь ступеньки…»

От впечатлений и бессильной злобы он даже слегка устал. Поэтому, как только мягкое сиденье самолета приняло Виктора в свои обволакивающие объятия, его вновь неудержимо потянуло в сон. Хотя если вдуматься, то сколько можно? Считай, всю дорогу дрых. Но кто ж знал, что резкая смена обстановки окажется для его организма настолько утомительным делом…

Увы, на этом приключения не кончились. Виктора ждал еще один сюрприз. Оказалось, что взлетающий самолет — далеко не лучшее место для погружения в царство Морфея.

С непривычки его чуть не стошнило. Предупредительная и наверняка опытная в таких делах стюардесса сразу обозначилась возле его кресла с хрестоматийным пакетиком в руках. Но Виктор, стоически пережив бунт японских таблеток в животе, втянул в себя порцию воздуха и дал отмашку — мол, все в порядке, подруга, блевать отменяется.

«Подруга» потопталась еще немного на месте, недоверчиво наблюдая, как меняется у пассажира зеленоватый цвет лица на бледно-розовый, и ретировалась. Чтобы вновь появиться через минуту с бутылкой минералки.

— Во, это в самый раз, — выдохнул Виктор, принимая бутылку. — Мерси.

— Не за что, — улыбнулась стюардесса. — Что-нибудь еще?

Виктор, присосавшийся к источнику живительной влаги, энергично мотнул головой, отчего пузырьки газа внутри бутылки выстроились в маленький водоворот.

— Чо, братан, хреново?

Из-за кресла впереди высунулась бритая голова. Под головой наблюдался фрагмент бычьей шеи, на которой имелась надпись «Папа», наколотая выцветшей зеленоватой тушью.

Виктор отлип от бутылки и невольно задержал взгляд на надписи. Голова перехватила взгляд и рассмеялась.

— Нравится?

Виктор пожал плечами.

— А зря, — сказала голова. — Это погоняло со смыслом. Хошь — понимай как написано, а хошь — писец активистам, привет анархистам.

И снова захохотала. Во рту головы блеснули два идеально ровных белых ряда явно искусственных зубов.

— Ты сам, я смотрю, не из Москвы, — сделала вывод голова, мазнув взглядом по одежде Виктора. — И с баблом у тебя не алё. Чо в Японии-то делать собрался? Там же одно разорение!

Виктору не очень понравились развязные манеры «Папы», но это все-таки была лучшая альтернатива, нежели японец, успевший прикупить где-то в аэропорту свежую газету и явно предпочитающий разглядывание корявых иероглифов светской беседе.

— Да я вот, — кивнул Виктор на японца. — С ним.

Голова подалась вперед. Из-за спинки кресла вслед за ней высунулись плечо и рука, украшенная синими перстнями, тиграми, рыцарями и бог еще знает какими татуировками, сливающимися порой в картины, которые вот так с ходу и не разберешь что изображающие. Голова осмотрела японца гораздо более внимательно, нежели до этого Виктора.

— Голимый самурай, — вынесла она вердикт. — Патентованный. Оно по-русски ни бум-бум?

Виктора в свое время научили отвечать только за себя, поэтому он неопределенно повел плечами, типа «хрен его знает. Тебе надо — ты его и спрашивай».

— Так я и думал, — сказала голова. — Пить будешь?

Виктор непонимающе уставился на собеседника.

— Ты чо, первый раз летишь, что ли?

— В пассажирском самолете — первый…

— Аааа!!! — обрадовалась голова. И крикнула, обернувшись: — Братва!!! Тут правильный пацан первый раз в воздухе!

Ему ответил нестройный гул трех-четырех голосов с передних сидений. Виктор собеседника разубеждать не стал.

— Кароче, — сказала голова, вновь поворачиваясь к Виктору. — Меня Жекой звать, а пацанов — Санек, Андрюха и Генка. Санек с Андрюхой только с зоны откинулись, и мы постановили это дело в узкоглазии отметить. А Генка к нам в аэропорту прибился, он тоже недавно от хозяина. Пацаны, сам понимаешь, голодные, а там у япошек, говорят, тёлки мелкие как собачонки, их можно по ходу по пять штук за раз нанизывать.