Павел Автомонов - Каштаны на память

• Название: Каштаны на память
• Автор: Павел Автомонов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: О войне
• Год: 1985

Герои нового романа украинского писателя, участника Великой Отечественной войны, разведчика-парашютиста, известного всесоюзному читателю по книгам «Когда разлучаются двое», «Так рождались звезды», — пограничники, первыми отражавшие вероломное нападение фашистских войск 22 июня 1941 года на советскую землю. Напряженные бои на границе, горький путь отступления, героическая оборона Киева, партизанские действия на Полтавщине, выход советских войск и украинских партизанских отрядов на правый берег Днепра — вот основные этапы описанных в романе событий. Книга рассчитана на массового читателя.

---

Запорожская сабля, которую столь свято хранит Софья Шаблий, несет в романе и идейную нагрузку: воины Великой Отечественной достойны подвигов своих славных предков. Сабля здесь символизирует собой верность родному народу, мужество, героизм в борьбе с иноземными поработителями и передается в наследство новым поколениям.

Хотелось бы отметить и некоторую специфику романа «Каштаны на память», отличающую его от ранних произведений Павла Автомонова.

Главными героями его книг обычно были рядовые бойцы, а взгляд писателя на события войны не простирался дальше солдатского окопа. В «Каштанах на память», как и в других произведениях последнего десятилетия — «Ледовый десант», «Галка», — автор стремится показать войну и через замыслы, решение и действия командующего фронтом, начальника погранвойск округа, начальника партизанского штаба. Будучи сам в 1943—1945 годах и разведчиком, и представителем штаба фронта, писатель со знанием дела рисует ту важную, органическую связь, которая осуществлялась на войне между окопами переднего края и вышестоящим командованием.

Читатель, видимо, обратит внимание на то, что эта линия романа введена в его ткань не искусственно, а трансформируется в правдивых сюжетных построениях, таких, например, как судьбы пограничника Андрея Стоколоса и его названого отца генерала Шаблия, усыновившего мальчика после гибели на границе его родителей. Семен Кондратьевич Шаблий — кадровый пограничник, в первый месяц войны по решению ЦК КП(б) Украины организовывает партизанские отряды в тылу врага. Причем главы романа о партизанском штабе, о связи Шаблия со ставкой Верховного Главнокомандования даются автором не просто ради усиления информативности произведения, а с целью расширения диапазона повествования и углубления характеров главных героев, более яркого высвечивания сложного процесса взаимного влияния на их формирование.

За время, прошедшее после войны, создана огромная библиотека книг, посвященных великому подвигу советского народа, отстоявшего в героических битвах с фашизмом честь, свободу и независимость нашей великой Родины. Естественно, что, встречаясь с каждым новым произведением о войне, читатель вправе задать вопрос: насколько масштабны и социально значимы сегодня проблемы, которые поднимает автор, какие новые грани войны он открывает, какова познавательная и воспитательная нагрузка произведения.

Роман «Каштаны на память» ценен уже тем, что автор пишет о воинах Великой Отечественной правдиво, с большой любовью и неподдельной искренностью. Многие страницы романа читаются как своего рода отчет солдата перед своими современниками за свои ратный труд, как исповедь его героических сверстников, грудью своей прикрывших родную землю от фашистского нашествия. В романе незримо чувствуется еще один, самый главный герой — несгибаемый дух народа.

Хронологические рамки романа охватывают значительным период Великой Отечественной войны — от первых боев с фашистами на западном рубеже до форсирования Днепра. Естественно, такая масштабность и глобальность авторского замысла усложняла «архитектуру» произведения, его композицию, обусловливала необходимость логичного завершения сюжетных линий, прочной «стыковки» судеб его персонажей. Скажем откровенно, не со всем этим одинаково успешно удалось справиться автору. Можно заметить пунктирность в показе некоторых событий и характеров, не всегда достаточную стройность композиции.

Но при всем этом романом «Каштаны на память» Павло Автомонов сказал свое, правдивое слово о минувшей войне, осуществил большой творческий труд. Особенно отрадно, что книга написана на достоверном историческом материале. Здесь уместно заметить, что П. Автомонов — кандидат исторических наук, защитивший диссертацию по теме «Боевое взаимодействие украинских партизан с советскими войсками в битве за Днепр осенью 1943 года».

Думается, что роман «Каштаны на память», выходящий в свет в преддверии 40-летия нашей Великой Победы, займет свое место в ряду произведений, способствующих воспитанию советского патриотизма, социалистического интернационализма, беззаветной преданности делу Коммунистической партии.

Анатолий МАРЧЕНКО,

лауреат премии имени Александра Фадеева

КНИГА ПЕРВАЯ ПЯТАЯ ЗАСТАВА

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ ГРАНИЦА

1

В сердца двух молодых пограничников — ефрейтора Ивана Оленева и рядового Андрея Стоколоса — вползала тревога.

Они стояли в наряде и вслушивались в грохот танков и тягачей, который доносился с западного берега Прута. Неспокойным был и их верный друг Каштан. Он сидел, опираясь на передние лапы, и водил острыми ушами.

Оленев и Стоколос пытались разобраться, что происходит на том берегу. Особенно настораживали команды на немецком: хлесткие, зычные… Тревогу создавало и неровное, завихряющееся течение реки, и ночная тьма, в которую они вглядывались до боли в глазах.

На рассвете за рекой стало тихо и напряжение несколько спало. Внезапно в безоблачном, сине-багряном от утренней зари небе загудел самолет.

— На всякий случай «Фокке-Вульф-190» пожаловал, — определил Андрей, прищуривая глаза и прислушиваясь.

«На всякий случай» у Андрея всегда что-то выражало: недовольство, утверждение, насмешку, иронию и даже искреннее восхищение. Все зависело от настроения парня. Сейчас же Андрей был раздражен наглостью немецких летчиков, вот уже который раз за прошедший месяц вторгающихся в воздушное пространство Союза ССР.

— Вот именно! Снова, проклятый, летит через границу! И не проучат его наши! Просто зло берет! — в в сердцах сказал Иван.

Рокот моторов уже растаял, а они еще смотрели вслед исчезнувшему самолету, прищуривая натруженные за ночь глаза. Пограничники надолго замолчали. Тревожно на сердце. Неспокойно на душе…

Такой тревоги, естественно, нет в это тихое утро в наших воинских частях, которые расположены здесь, вблизи границы, и тем более в гарнизонах глубинных районов. Не чувствуется подобного беспокойства ни в колхозах, где вот-вот начнется жатва, ни на заводах, шахтах, где, как еще вчера в последних известиях сообщало радио, «рабочий класс кует экономическое могущество страны». Работы хватает, и ею живет вся страна от Карпат до Владивостока. Все убеждены, что граница на надежном замке и Красная Армия даст отпор любому захватчику. А у пограничников тревожно. Уже неделя, как у них боевая готовность номер один. А сколько перекопали земли за весну вокруг заставы, сооружая блокгаузы, доты и соединяя их ходами сообщения!

В долине Прута защебетали птицы, как будто хотели разогнать седой туман и скорее встретить солнце, которое вот-вот выглянет из-за далеких холмов. От заставы донеслись позывные Москвы — «Широка страна моя родная».

Андрей Стоколос еще раз взглянул на чужой берег. Он увидел, как к мосту подошли двое в черных мундирах. Андрей вышел из засады. В бинокль разглядел чужих солдат. У одного на щеке шрам. Заметив советского пограничника, солдат погрозил кулаком.

— Ты посмотри на него! Какой храбрец! — хмуро сказал Оленев.

— Не храбрец, а наглец! — рассудительно заметил Стоколос и закончил мысль своими словами: — На всякий случай.

— Вот именно! — согласился Иван Оленев.

Прибыла смена, Стоколос и Оленев, вскинув на плечи винтовки, пошли сквозь камыши и ивняк дорожкой, о которой знали только пограничники. Впереди Каштан. Время от времени пес оборачивался, задирал голову, будто ожидал распоряжений, и снова трусцой бежал вперед, принюхиваясь.

Вышли из камышей. В этот час на заставе пограничники всегда делали физзарядку, и ветерок доносил команды: «Подтянуться… Вот так. Еще раз… Хорошо… Теперь можно и отдохнуть…»

— А когда мы, Андрей, отдохнем? — спросил Оленев. — Вот поймаем лазутчика с радиостанцией, и капитан Тулин выхлопочет нам отпуск хотя бы на недельку. До Сибири я не доберусь за это время, а вот к Наде Калине можно и махнуть.

— К Наде? — переспросил Стоколос. — А как же быть с подлогом?

— И не говори! — недовольно ответил Оленев. — И все из-за Колотухи! Диверсантом ему быть, а не старшиной заставы!

Андрей засмеялся.

— Тебе что! Ты девчатам нравишься, — с завистью сказал Оленев. — А письма какие сочиняешь за ребят! Да такого сочинителя не найти на всей границе. Смеешься! А мне, бедняге, как выкрутиться из ловушки, в которую попал, точно баргузинский соболь?

А случилось вот что. Пограничник Терентий Живица с Черниговщины дал адрес своей двоюродной сестры Нади Калины сибиряку Ивану Оленеву. Первое письмо Иван не решился написать сам и попросил сделать это Андрея Стоколоса. Андрей так горячо и красочно рассказал о далеком и родном Ивановом крае, что Надя сразу согласилась переписываться с ним. Оленев был не столько рад этому, сколько озадачен и даже напуган. Он стал просить Андрея, чтобы тот продолжал писать письма. А когда Надя попросила выслать фотокарточку, Максим Колотуха, отвозя почту с заставы, распечатал конверт и заменил фотографию Оленева на фотографию Стоколоса. Подлог выяснился совсем недавно, когда Надя написала, что Оленев очень понравился всем девушкам в селе. «Волосы белые, брови черные, глаза ясные, будто заглядывают прямо в душу». Это вроде бы так говорили Надины подруги. Да только Оленев догадался, что это ее слова. Значит, Наде понравился парень, настоящее имя которого — Андрей Стоколос. Вот и происходит теперь словесная дуэль между Оленевым и Колотухой. «Какой же ты олень, когда побоялся написать ей письмо! — подначивал Максим. — Телок ты безрогий, а не енисейский олень!» С тех пор и прилипло к Оленеву прозвище Телок. Иван и правда запутался, не знает, как выпутаться из этой истории…