Андрей Завадский - Путь

• Название: Путь
• Автор: Андрей Завадский
• Жанр: Фэнтези

Сын короля, лишенный престола, возвращается в свою страну, чтобы отомстить сводному брату и взять законную власть. А по его следу идут странный маг, эльф и юный воин, движимый местью

---

  - Зоакр был отчаянным малым, - хвастливо, словно названный Зоакр приходился ему младшим братом, произнес какой-то плешивый мужик в рубахе из просмоленной парусины и широких кожаных штанах. Хреки заметил обвязанный у него вокруг шеи пестрый платок, какие носили обычно матросы из Видара, небольшого государства на берегу Хандарского моря. Ту землю называли еще Республикой, и Хреки знал, что ею правили не короли, а собрание купцов, самых богатых, а значит, и самых удачливых торговцев, подобно тому, как это было и в самом Хельдсее. - Он избороздил весь океан, и был одним из тех смельчаков, которые добирались даже до Скельдина.

  - Вот как, - удивился сидевший напротив видарца человек, по виду - сухопутная крыса. - И часто ли сей почтенный капитан ходил в те края?

  - Врать не буду, - честно, что уже дорогого стоило, признался моряк. - Может, и не часто, но точно скажу, что последний раз он направлялся именно на эти проклятые острова. Да только, видимо, так и не добрался до них, - добавил видарец.

Тот, с кем вел степенную беседу моряк, был немолод, но крепок, хоть и несколько упитан. Хреки, краем глаза разглядывая этого человека, предположил, что то был путник, такой же, как сам он чужак в этом городе. Но, скорее всего, этот мужчина солидного вида, носивший коротко стриженые волосы и бородку, осыпанные ранней сединой, явился в Хельдсее посуху.

Этот человек был одет в коричневый камзол и узкие бриджи, а также в прочные сапоги, подбитые железом, в каких хорошо было шагать по дорогам, не опасаясь быстро стереть подошвы. Капитан "Жемчужного Змея" не заметил оружия, да путник и не был похож на воина. Скромная одежда, чернильные пятна на пальцах, потертая котомка, небрежно брошенная на лавку подле себя, все это позволяло считать чужака кем-то вроде странствующего ученого. Хреки слышал о таких чужаках, записывающих в свои книги обычаи далеких народов, изучающих языки и природу далеких краев.

Этот люд был вполне безобиден, часто становясь жертвами разбойников, не умея толком постоять за себя, ибо мудрость не заменит хороший меч. Правда прислоненный к стене справа от седовласого странника тяжелый посох при некоторой сноровке мог оказаться опаснее даже меча. Во всяком случае, сам Хреки с такой дубиной не испугался бы выйти и против трех вооруженных противников.

  - Пираты? - понимающе спросил чужеземец. - Я слышал, что в этих водах весьма опасно.

  - Верно, любителей легкой наживы здесь хватает, - криво усмехнувшись, кивнул тот, кого капитан "Жемчужного Змея" окрестил видарцем. - Эти хищники набрасываются на любого, кого повстречают. Особенно головорезы с островов, будь они все прокляты во веки веков, - уточнил он, повысив голос, чтобы было слышно в самом дальнем углу переполненного кабака. - Кровожадные выродки, - при этом моряк покосился на Хреки, сделавшего вид, что ничего не видит и не слышит. - Нападают стремительно, без малейшего сожаления расправляясь со всеми, кто окажется на их пути. Бешеные псы, а не люди!

Хреки с трудом подавил желание подойти к болтуну и вызвать его на поединок, не важно, на мечах, дубинах или самострелах. Да, капитан "Жемчужного Змея" не гнушался обчистить чужие трюмы, но он рыскал по бескрайнему морю в поисках не наживы, а яростной схватки. Если Хреки видел, что его противник слаб, он никогда не атаковал, пусть даже трюмы купца доверху заполненные золотым песком. И это знал каждый в Хельдсее и дальше на юг, кроме, видимо, этого заезжего ублюдка. Услышь тот же Фрейр, как отзывается чужеземец об их соплеменниках, видарец точно давно уже подавился бы своими зубами, и хорошо, если бы тем дело и ограничилось.

Боцман Клагорн перехватил недовольный взгляд светлоголового громилы, явно расслышавшего нелестные высказывания о жителях восточных островов. Видарский моряк сдержал усмешку, потешаясь над этим парнем, вынужденным смирить свою ярость, лишь гневно сверкая глазами. Городская стража имела привычку появляться там, где ее не ждали, и моряк-островитянин, конечно, знал об этом, а потому, как бы ни хотелось ему почесать кулаки, вынужден будет воздержаться от драки, во всяком случае, здесь и сейчас.

За порядком в Хельдсее следили строго, и чиниться со смутьянами не привыкли. Здесь, на берегу, отлично знали, на что способны разудалые моряки, особенно соскучившиеся за много недель плавания по выпивке и женщинам, и стража была готова в любой миг утихомирить разгулявшихся мореходов, не особо осторожничая. В конце концов, как считали здесь, сойдя на берег именно в Хельдсее, любой чужак обязан был хотя бы проявить уважение к здешним законам, ведь никто никого не заставлял бросать якорь именно в этой гавани.

Правители города, который жил за счет торговли, делали все, чтобы обеспечить покой безопасность прибывавших сюда из самых дальних уголков мира торговцев, и тем, кто не в силах был обуздать свой буйный нрав, лучше не стоило вообще входить в гостеприимно распахнутые ворота Хельдсее. За выбитый зуб или подбитый глаз любому драчуну пришлось бы отвалить целый кошель золота, а тот, кто по глупости убьет своего противника, или просто обнажит оружие в людном месте, вполне мог заслужить и более суровое наказание. Здесь не боялись ни гордых и горячих уроженцев островов, а равно и никого иного, зная себе цену.

  - Да, слабому духом нечего и думать выйти в море, - убежденно произнес Клагорн, всем своим видом показывая, что уж его то дух силен, и никакие пираты не страшат этого плешивого коротышку. - Покидая порт, никогда не можешь знать, увидишь ли когда берег, или последним, что врежется в память, будет опускающаяся тебе на голову секира какого-нибудь головореза.

Клагорн и сам не знал, что заставило его разговориться с незнакомцем, неожиданно испросившим разрешения присоединиться к боцману и, дабы скрепить знакомство, немедленно потребовавшего пива для видарца. В прочем, моряк со "Стрелы", легкой шхуны, доставившей в Хельдсее с юга груз жемчуга и тканей, был не против поболтать о том, о сем. Их корабль стоял на якоре уже две недели, ожидая, когда появится товар, стоящий, чтобы продать его на рынке в благословенной Республике или еще Дальше, в Аргаше, к примеру.

Незнакомец оказался покладистым малым, слушая россказни боцмана с неподдельным интересом, и Клагорн, польщенный таким вниманием, вспоминал все новые истории, добравшись, наконец, и до странной и страшной кончины одного из самых знаменитых в этих водах капитанов, пройдохи Зоакра. Об этом знал, пожалуй, каждый на побережье, но не всякому довелось услышать ту таинственную историю из первых уст, как самому Клагорну, недавно встретившему одного из упомянутых рыбаков, как раз и нашедших "Ласточку".

Боцман дотянулся до кувшина, хорошенько тряхнув его и с сожалением поставив обратно. В сосуде не осталось даже капли пива, а в глотке Клагорна к этому времени уже пересохло.

  - Красавица, - собеседник моряка, по-своему растолковав его жест, махнул рукой, подзывая одну из служанок, так и порхавших по таверне, лавируя меж столов, точно корабли, зашедшие в шхеры. - Красавица, будь добра, еще пива. Да смотри, чтобы не было разбавленным, - напутствовал он девицу.

Здесь привыкли быть расторопными, зная, что моряк, впервые за много недель ощутивший под ногами земную твердь и почуявший горьковатый запах пива не скупится на звонкую монету. А потому пузатый кувшин, полный темного пива, появился спустя пару минут, и приятель моряка, ценивший такую расторопность, сопроводил благодарность парой медных монет, которые служанка мгновенно спрятала в складках пышной юбки.

  - Так что же Зоакр, - напомнил чужеземец, коснувшись плеча жадно приложившегося к кувшину Клагора, у которого в этот миг был вид человека, не пившего целую неделю. - Он, выходит, тоже стал несчастной жертвой беспощадных морских разбойников? Надо думать, корабль его исчез, ибо его путь пересекся с курсом того, кто оказался смелее и удачливее?

Боцман вдруг понял, что подзабыл имя своего щедрого приятеля, заказывавшего уже второй кувшин пива, а также понятия не имеет, из каких краев тот явился, и чем зарабатывал себе на хлеб. Причем, кажется, зарабатывал хорошо, иначе вряд ли стал бы так беззаботно сорить серебром, угощая первого встречного.

Судя по манерам, по тому, как витиевато и напыщенно разговаривал этот человек, он точно был не простым приказчиком на службе какого-нибудь купца, и уже тем более не был моряком, ибо у тех на одно понятное слово приходится не менее трех бранных. Клагорн хотел, было, переспросить нежданного собутыльника, но тот снова задал вопрос, в котором прозвучал так льстивший рассказчику интерес и волнение, точно это была самая захватывающая история, какую он только слышал. И боцман, забыв о собственных сомнениях, принялся объяснять, что и как было, чувствуя, что уже не остановится, прежде, чем не выложит все, что знал.

Вдохновенно сверкая глазами, плешивый боцман говорил взахлеб, подбадриваемый восторженными, а порой и откровенно испуганными возгласами своего приятеля, лишь изредка задававшего вопросы. И, разумеется, видарец не обратил внимания, что их сосед, тот самый рослый мужик со светлыми волосами, явно островитянин, забыв о недопитом пиве, вслушивается в каждое сказано им слово.