Николай Черкашин - Возмутители глубин. Секретные операции советских подводных лодок в годы холодной войны

• Название: Возмутители глубин. Секретные операции советских подводных лодок в годы холодной войны
• Автор: Николай Черкашин
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-9533-4379-4

Каждый выход советской подводной лодки на боевую службу был секретной операцией. Но случались и такие походы, о цели которых экипажи кораблей узнавали только в море. Автор книги, известный российский писатель-маринист Николай Черкашин, служивший на подводных лодках Северного флота, рассказывает о самых секретных операциях некогда мощнейшего в мире подводного флота СССР. В книгу включены походные дневники подводников, участвовавших в прорыве морской блокады США острова Куба в 1962 году, а также рассказы участников секретных операций — командиров атомных подводных ракетоносцев стратегического назначения, командующих флотилиями и флотами. Книга открывает еще одну страницу летописи "потаенного флота" России, полную драматизма и мужества советских моряков-подводников.

---

При возвращении в базу Сапаров активизировал свою деятельность и организовал массовый прием матросов в кандидаты в члены КПСС. Собрания зачастили, что не вызывало восторга у коммунистов, сменявшихся с вахты. Вместо отдыха им приходилось дремать на очередном приеме. На одном из них зам зачитал заявление матроса и спросил: “Какие будут предложения?” И тут проснувшийся Копейкин изрек без всяких ритуальных обсуждений:

— Принять.

Сапаров возмутился и попросил не нарушать внутрипартийную демократию и провести, как положено голосование. Все дружно проголосовали за предложение Копейкина и, довольные, расползлись по койкам. Подозреваю, что Сапарову пришлось потом сочинять протокол собрания со всеми положенными вопросами и прениями.

Шутки шутками, но бывали моменты, когда холодело сердце. Так мы попытались осмотреть на ходу газовые захлопки. Для этою моторист, обвязанный бросательным концом, вышел из ограждения рубки на палубу кормовой надстройки, скользкой и мокрой от непрерывных захлестов волн. Руководил операцией старпом. Я стоял на мостике и вдруг увидел, как ударом штормовой волны матрос был смыт за борт. Но, по великому счастью, следующая волна закинула его обратно.

Опасный эксперимент срочно прервали. При этом лицо старпома сохраняло полное хладнокровие.

Командир решил идти в базу, следуя в ночное время под РДП. Трудно сказать, чем было вызвано это решение. Ведь мы уже возвращались домой и особой скрытности не требовалось. Но это решение весьма встревожило наших офицеров, так как всем врезался в память недавний случай, когда мы шли ночью под РДП и вдруг обнаружили эсминец, который шел на таран с кормовых углов. Тогда, что называется, пронесло. Зачем же теперь подставляться?

После настойчивого морального давления со стороны офицеров корабля командир от этой рискованной затеи отказался, и в одну из ночей мы благополучно всплыли из-под РДП; дальше шли уже в надводном положении, не встречая никакого противодействия ВМС НАТО.

В Норвежском море погода продолжала штормить, а облачность мешала точной обсервации места К счастью, мне удалось за счет полярного сияния глубокой ночью получить надежную широтную линию по альфе Льва — Регул. При подходе к родному берегу невязка была не более 4–5 миль. Тем острее встала проблема нехватки топлива Дотянем или нет? Во всяком случае, в Норвежском море нас встретил танкер. Но из-за штормовой погоды заправляться мы не могли, так что проблема оставалась, несмотря на то что танкер шел за нами в кильватер до самой Сайда-губы. Топлива нам действительно не хватило, но кто-то надоумил мотористов смешивать соляр с моторным маслом, и мы таким образом добрались до базы, с запасом в одну тонну соляра и полтонны масла.

* * *

Разбор похода на сборе командного состава носил странный характер. Вначале сбора перед заслушиванием доклада всех предупредили, чтобы докладчика не перебивали и вопросов не задавали. Всех четырех командиров кораблей обвинили во всех смертных грехах. Были и просто хамские заявления о том, что лодки всплывали, несмотря на достаточно высокую плотность электролита — 1,050. Возгласы возмущенного изумления были тут же подавлены».

ВОСПОМИНАНИЯ КОМАНДИРА МОТОРНОЙ ГРУППЫ ПЛ Б-36 СТАРШЕГО ИНЖЕНЕР-ЛЕЙТЕНАНТА ГЕРМАНА АЛЕКСАНДРОВИЧА КОБЯКОВА

«В Полярный я прибыл из города Пушкин сразу же после окончания тамошнего Высшего военно-морского инженерного училища в 1961 году. Был назначен командиром моторной группы на головную подводную лодку 641-го проекта Б-94, которая после 96-суточного автономного плавания в экваториальных и южных широтах Атлантики стояла в ремонте на 35 СРЗ (судоремонтном заводе) в поселке Роста.

8 марта 1962 года я был назначен приказом командующего С.Ф. командиром моторной группы БЧ-5 подводной лодки «Б-36», которая базировалась в Полярном.

На этом корабле я в положенные сроки сдал зачеты на допуск к управлению моторной группой БЧ-5 и к несению дежурства по кораблю. Мне было очень важно получить допуск к выполнению обязанностей вахтенного инженера-механика на плавающей подводной лодке. И судьба мне в этом помогла, уготовив поход в «горячую точку» Мирового океана.

В экипаж подводной лодки я вписался без особых осложнений, так как из 12 офицеров экипажа, кроме меня, на Б-36 проходили службу по первому году еще три лейтенанта, вчерашние выпускники военно-морских училищ. Это были: инженер-лейтенант Ю.А Жуков — командир БЧ-4, РТС; лейтенант В.М. Маслов — командир рулевой группы, лейтенант Б.М. Кутьин — командир торпедной группы.

Командиром БЧ-5 подводной лодки был инженер-капитан-лейтенант В.В. Кораблев. Это был опытный инженер-механик, требовательный к подчиненным и в тоже время веселый, с большим чувством юмора человек Он многому меня научил как по механической специальности, так и по работе с подчиненным личным составом.

Особенно я благодарен командиру подводной лодки, капитану 2-го ранга А.Ф. Дубивко, офицеру требовательному и справедливому. Много времени он уделял учебе молодых офицеров. Нас, лейтенантов, Дубивко часто собирал в центральном посту, брал свою рабочую тетрадь и заставлял на память рисовать ту или иную корабельную систему или канализацию тока. Спрашивал, где находится в отсеке тот или иной клапан или кингстон, та или иная распределительная коробка и что от нее питается. В конечном итоге я досконально изучил устройство подводной лодки, что очень мне пригодилось в дальнейшей службе. Но самое главное — он предупреждал нас, чтобы мы никогда не поднимали руки на подчиненных. Этому совету я следовал всю свою службу. Хочу сразу заметить, что о «дедовщине» мы тогда вообще не слышали. Мы все — офицеры, старшины и матросы — жили одной семьей, не допускали грубостей и унижений.

В те времена никаких отвлечений личного состава подводных лодок на хозяйственные работы не было, подводники постоянно занимались на своих кораблях боевой подготовкой. Проводились занятия по специальности, учения и тренировки на командных пунктах и боевых постах. До автоматизма отрабатывались действия в отсеках подводной лодки по борьбе с поступающей водой и возникшим пожаром. Матросы и старшины своевременно сдавали зачеты на классность по специальности. То есть наш экипаж был в высокой степени готовности к выполнению любых задач.

Летом 1962 года, когда в воздухе явно запахло военной грозой, интенсивность подготовки экипажей всех четырех подводных лодок 69-й бригады усилилась еще больше, офицеров срочно вызывали из отпусков. Не прибывшего из отпуска инженер-капитан-лейтенанта В.В. Кораблева немедленно заменили инженер-капитан-лейтенантом А.Г. Потаповым с однотипной подводной лодки.

В начале сентября все четыре подводные лодки были перебазированы в губу Сайда, где боевая подготовка личного состава продолжалась с еще большим напряжением.

Ночью 1 октября 1962 года наша Б-36 вышла из бухты Сайда. Куда пролегал наш курс, никто из личного состава не знал. Скорость перехода нам была назначена такая, что обеспечивать ее могли мы, мотористы, лишь при работе тремя дизелями в надводном положении как минимум средним ходом. Для экономии емкости аккумуляторной батареи мы один или два дизеля (типа 37Д) подключали в режим “винт-расход”. Это значит, что на избыток мощности дизеля подключали электродвигатель той же линии вала в генераторном режиме и полученную электроэнергию использовали для питания всех вспомогательных электромеханизмов и сети освещения.

Погода стояла штормовая. С одной стороны — это было хорошо, так как противолодочная авиация вероятного противника не летала, а от обнаруженных кораблей и судов уклонялись срочным погружением. С другой стороны — при большой качке усложнялся контроль за нагрузкой дизелей. Из-за постоянного оголения гребных винтов нагрузка на дизели уменьшалась, а при погружении гребных винтов — нагрузка на дизели резко возрастала Эти скачки в нагрузке дизелей электрики электромоторного отсека выравнивали нагрузками генераторов. Штормовая погода угнетающе действовала на моряков, но вахтенные мотористы дизельного отсека и вахтенные электрики 6-го отсека мужественно переносили качку, бдительно несли вахту на своих боевых постах.

Первая неисправность возникла на левом дизеле. В работе пятого цилиндра мотористы обнаружили, что один из подшипников распределительного вала имеет повышенного температуру. Доложили в центральный пост об обнаруженной неисправности. После остановки его и вскрытия кожуха крышки пятого цилиндра обнаружили, что баббитовая наплавка вкладышей подшипника шейки распределительного вала подплавлена.

Чтоб поддержать заданную скорость перехода подводной лодки, по приказанию из центрального поста отключили носовую шинно-пневматическую муфту, а левый гребной электродвигатель типа ПГ-101 пустили для работы на винт. Электроэнергию для его работы брали со среднего ГГЭД типа ПГ-102 и правого ГГЭД типа ПГ-101, работающих в режиме “винт-расход” с одноименными дизелями. Таким образом, опять работали три линии вала, обеспечивая заданный ход