Владимир Гриньков - Таящийся ужас 3

• Название: Таящийся ужас 3
• Автор: Владимир Гриньков
• Издательство: АО «Ника-5»
• Жанр: Триллер
• Год: 1993
• ISBN: 5-87684-016-5

В третьем выпуске сборника «Таящийся ужас» представлены повести писателя Владимира Гринькова, а также рассказы английских и американских писателей.

Все произведения написаны в жанре, соединяющем в себе элементы «страшного» рассказа и психологического триллера.

Публикуется впервые.

Для широкого круга читателей.

---

Арнольд целыми днями не вылезал из своих комнат. По вечерам он спускался в холл, где стоял телевизор и сидела его мать, занятая вязанием. Силия тоже спускалась и садилась рядом. Он смотрел поочередно то на жену, то на мать, и мысли его постепенно переходили с обеих женщин на спавшего в детской ребенка. Этого ему казалось вполне достаточно. И все же поначалу он изредка вспоминал тот мир, который остался за пределами дома и в котором он жил раньше. Его мысли возвращались к дням до, рождения младенца, когда он имел возможность делить с женой супружеское ложе. Он вздохнул. У него не было полной уверенности в том, что те дни были более счастливыми.

Мальчика назвали Дэвидом. Он ползал по ковру и поднимал глазенки к окну, через которое ему было видно небо.

— Там грязно, — говорила Силия. — Отойди от окна.

Дэвид слышал доносившиеся снаружи звуки, пение птиц и шелест листвы.

— Деревья очень опасны, — предостерегала его Силия, нервно поеживаясь. — У них такие ужасные ветви. Если выйдешь наружу, птицы тут же выклюют тебе глаза.

Игрушек у Дэвида было много, и вообще его детская представляла собой настоящий рай для ребенка. Причем игрушки никогда не выбрасывались. Когда они ломались или надоедали Дэвиду, няня аккуратно складывала их в шкаф. И в нарядах он тоже не испытывал нужды — на все сезоны. Силия восторгалась, глядя на своего разодетого ребенка. По мере того как он вырастал из одежды, ее аккуратно складывали и убирали, предварительно обработав препаратами от моли.

На второй год женитьбы Арнольд, все еще будучи довольно молодым человеком, стал чувствовать какое-то беспокойство. На дворе стояла весна — она входила в дом через окна, проскальзывала под дверями, просачивалась между половицами. Арнольд весь истомился. Он смотрел на Силию, сидя с ней вечерами перед телевизором или играя в кункен, и сам толком не мог понять, что с ним происходит.

— Как-то… одиноко мы живем, — проговорил он, пытаясь подобрать нужные слова для выражения своих чувств.

— Я отнюдь не уверена в том, что мы одиноки, — возразила Силия.

Сидя в своем «офисе» в восточном крыле дома, Арнольд ежедневно звонил разным людям.

— Мне что-то надо сделать со своей жизнью, — однажды заявил он. — Я не могу, как мама, заниматься вязанием.

— Тебе надо заиметь какое-нибудь хобби.

— Хобби?

— Да.

— Вроде… коллекционирования марок?

— Это было бы чудесно, — кивнула Силия.

— А что, в детстве я собирал марки, — сказал Арнольд, подогревая в себе эту идею. — Ты имеешь в виду… Мне следует возобновить это увлечение?

— Если оно тебе по душе.

— С тех пор как занялась вязанием, — тихо проговорила из своего угла миссис Ландауэр, — я испытываю такое блаженство…

— И по телефону тебе незачем названивать, — сказала Силия. — Ты можешь написать торговцам, заказать себе каталоги, а марки они будут высылать по почте.

Арнольд оставил свой бизнес с недвижимостью и весь переключился на марки. Иногда, когда ему приходило на ум выбраться из своей комнаты и спуститься в холл, он прихватывал с собой часть коллекции. Потом он раскладывал марки перед снисходительными взорами жены или матери, если, конечно, они тоже спускались в тот вечер к телевизору.

Когда Дэвиду исполнилось семь лет, его перевели из детской в другую комнату, которая стала называться студией. Над ее оформлением и меблировкой Силия трудилась целый год, начав сразу после шестого дня рождения сына. Няню в униформе уволили, а дверь в детскую заперли, хотя внутри нее все было оставлено в том виде, который существовал, когда там жил Дэвид. Был нанят домашний учитель: на уроки он приходил в профессорской шапочке и мантии.

Узнав про все эти перестановки, Арнольд несколько встревожился.

— Других детей так не воспитывают, — сказал он.

— Нет, — согласилась с ним Силия. — Другим детям не так повезло в жизни.

— Другие дети ходят в школу.

— Дэвид будет избавлен от жестокостей школы. И ему вообще ничего не надо знать об окружающем мире.

— Я не уверен в целесообразности всех этих твоих затей, — покачал головой супруг. Силия лишь посмотрела на него. — Если на то пошло, — продолжал он, — то мне лично они кажутся просто чудовищными. И я не потерплю их.

Он ждал. Наконец Силия соблаговолила ответить.

— И что же ты намерен делать? — спросила она.

— Я уйду отсюда! — запальчиво проговорил Арнольд. — Вот открою сейчас входную дверь и уйду.

— Тоже мне испугал! — насмешливо парировала Силия.

Миссис Ландауэр, которая также при этом присутствовала, с довольным видом встала из кресла.

— Вот, — торжественным тоном проговорила она. — А ну-ка примерь. — Она сунула в руки сыну шарф. — Я всегда знала, что когда-нибудь и в этом доме кому-то пригодится моя работа.

Обе женщины смотрели на него, пока он обматывал шарфом шею. Никто не проронил ни слова. Арнольд вышел в прихожую, а женщины стояли в дверях, глядя ему вслед. Он взялся за ручку входной двери, еще раз оглянулся, а затем решительно толкнул ее. В следующую секунду он был уже за порогом и стоял на крыльце.

Держась поближе к дому, Арнольд направился вдоль стены в сторону сада, располагавшегося позади здания. Силия в этот момент стояла с сыном у окна студии.

— Папочка вышел на воздух, — пояснила она Дэвиду. — Видишь, вон он идет по саду. Ничего хорошего из этого не выйдет.

В саду соседнего дома, угол которого был виден из окна студии, в одиночестве играла девочка.

— Кто это? — спросил Дэвид.

— Никто, — ответила Силия, закрывая окно.

— Но ей воздух совсем не вредит, — заметил мальчик.

— Ей нет, — кивнула Силия, — но мы совсем другие.

Вскоре вернулся и Арнольд. Он сильно продрог, а потому сразу прошел к себе и лег в постель. Через два дня он умер.

Дэвид рос, продолжая жить в своей студии. Его прочитанные книжки складывали в столы и убирали, а их место занимали новые, которые Силия считала подходящими для его возраста. Вся комната была уставлена всевозможными играми, завалена ракетками для скуоша, тенниса, футбольными бутсами и кроссовками, которыми Дэвид никогда не пользовался.

Когда сыну исполнилось шестнадцать лет, Силия решила закрыть студию и перевести его в одну из гостиных, удобно обставленную и приспособленную к нуждам молодого человека его возраста.

В день своего переезда из студии Дэвид в последний раз выглянул из окна в сад и почувствовал неясное смятение. В его памяти всплыл образ человека, гуляющего по саду. Потом он вспомнил бабушку и ее вязание, которым она постоянно занималась. И еще была девочка, которая играла в саду соседнего дома. Подняв взгляд, он увидел уже не девочку, а стройную, изящную девушку в васильковом платье.

В тот же вечер, спустившись в холл с телевизором, где ему разрешалось сидеть в обществе матери и бабушки, Дэвид спросил о девушке, которую он видел в соседнем саду.

— Я тебе уже говорила, — ответила Силия.

— Кто она? — Теперь он обратился уже к бабушке.

Миссис Ландауэр продолжала сидеть, уткнувшись в свое вязание.

— Никого ты не видел, — твердо проговорила старуха. — Твой отец тоже был таким же. Все любил выдумывать всякую всячину.

— Если вы мне не скажете, — заявил Дэвид, — я выйду наружу и сам все узнаю.

Силия молча встала.

— Ты не посмеешь так поступить со мной, — воскликнула миссис Ландауэр, поднося ладонь к сердцу. — Я так слаба. У меня будет сердечный приступ.

Дэвид тоже поднялся и направился к двери. Силия шагнула ему навстречу. Миссис Ландауэр прекратила вязание, привстала с кресла, но внезапно покачнулась и рухнула навзничь. Дэвид проводил ее наверх, где она примерно через час скончалась.

— Видишь, что ты наделал, — с укором в голосе проговорила Силия. — Хочешь и меня так же убить?

Дэвид вернулся в свою гостиную. Обивка мебели в ней гармонировала с обоями и шторами на окнах, на стенах висели репродукции картин великих художников, полки были уставлены книгами всемирно известных писателей. Там же стоял проигрыватель с пластинками…

Дэвиду исполнилось двадцать лет, а на дворе опять бушевала весна. Как-то раз он подошел к окну и настежь распахнул его, потом вытянул шею и заглянул за угол соседнего сада.

На девушке было белое платье со шлейфом: голову ее украшала поблескивающая корона, а лицо прикрывала белая вуаль. Рядом с ней стоял молодой человек примерно одного с Дэвидом возраста, одетый во фрак. Оба держались за руки. Дэвид увидел, как молодой человек приподнял вуаль девушки, наклонился и поцеловал ее.

Оставив окно открытым, Дэвид бросился из комнаты.

— Мама! Мама! — закричал он. — Я хочу выйти в мир! Здесь какая-то мертвечина.

— Дэвид, нет! — в отчаянии воскликнула Силия, когда Дэвид ухватился за ручку входной двери. — Вспомни своего отца!