Анатолий Добрынин - Сугубо доверительно [Посол в Вашингтоне при шести президентах США (1962-1986 гг.)]

• Название: Сугубо доверительно [Посол в Вашингтоне при шести президентах США (1962-1986 гг.)]
• Автор: Анатолий Добрынин
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1996
• ISBN: 5-85212-078-2

Автор книги А.Добрынин — один из старейших дипломатов послевоенного периода, занимающий уникальное место в истории нашей дипломатии вообще и советско-американских отношений особенно. Он внес весомый вклад в нормализацию отношений между СССР и США и укрепление международного престижа нашего государства. Предлагаемая читателю книга представляет бесспорный интерес в первую очередь потому, что она позволяет как бы заглянуть за кулисы почти четвертьвекового отрезка дипломатической истории в сложнейшие периоды взаимоотношений двух держав. Ценность книги и в том, что автор не „летописец", а активный участник процесса формирования этих отношений, пользовавшийся авторитетом и влиянием в высших эшелонах власти и в Москве, и в Вашингтоне. Взгляд „изнутри", впечатления и оценки автора, подкрепленные к тому же документами, представляют значительный интерес для широких слоев читателей.

В книге использованы фотографии из личного архива автора.

Книга А.Добрынина издана в США, сейчас издается в Китае, Польше и Греции.

---

Ответил президенту, что не вижу возражений против создания доверительного канала, тем более что и при других президентах он в той или иной форме существовал.

Никсон тут же заметил, что он знает об этом, как и то, что из советского посольства ни разу не было утечки какой-либо информации, которая проходила по конфиденциальному каналу. Он это высоко ценит. По всему было видно, что новый президент придает особое значение установлению закрытой связи с Кремлем.

В общем, я остался удовлетворен первой встречей с новым президентом, укрепился в мысли, что с ним Москва сможет развивать диалог.

Через четыре дня Киссинджер предложил мне встретиться с ним в его кабинете в Белом доме. Надо сказать, что все мои встречи с Киссинджером, как и большинство встреч с Никсоном, проходили наедине. Это позволяло сохранять особую конфиденциальность и известную свободу бесед.

По поручению Никсона, Киссинджер сообщил ответные соображения президента по вопросам советско-американских отношений и по международным проблемам.

По словам Киссинджера, президент:

— считает важным двусторонний обмен мнениями с Советским правительством по вопросу о Ближнем Востоке;

— согласен с Советским правительством, что не следует менять основ послевоенного устройства в Европе, ибо это могло бы вызвать большие потрясения и опасность ненужного столкновения между великими державами. В отношении Западного Берлина Киссинджер оговорился, что они не могут принять нашу формулу о „свободном городе Западный Берлин", но и не собираются предпринимать или поддерживать „ничего нового в отношениях между Западным Берлином и ФРГ, помимо уже существующих, фактически сложившихся связей";

— выражает готовность нового правительства США решить вьетнамский вопрос на основе двух принципов: во-первых, США не могут пойти на такое урегулирование, которое выглядело бы для американцев и всего мира, как прямое военное поражение Америки; во-вторых, администрация Никсона не может пойти на такое урегулирование, после которого сразу же произошли бы смена правительства в Южном Вьетнаме и резкое изменение всей политики Южного Вьетнама. Постепенная эволюция, однако, не исключалась.

Что касается двусторонних отношений, то, как сказал, Киссинджер, президент готов конкретно рассмотреть, какие имеются сейчас возможности для дальнейшего развития таких отношений.

Первая встреча с Киссинджером на меня произвела неплохое впечатление. Он был деловит, четок и не избегал разговора по конкретным вопросам. Забегая вперед скажу, что при переговорах Киссинджер мог причинять головную боль, но он никогда не был скучен или бюрократичен.

Эта встреча положила начало функционированию конфиденциального канала между высшим руководством обеих стран, который бесперебойно действовал в течение почти шести лет. Мы регулярно завтракали или обедали наедине, то у меня, то у него, но чаще я сам ездил к Киссинджеру, пользуясь служебным входом Белого дома. Встречи с ним в Белом доме проходили или у него в кабинете, недалеко от кабинета президента, или — когда начались длительные переговоры с ним по Вьетнаму и вопросам ограничения стратегических вооружений, — в тиши импозантной комнаты, откуда в годы войны президент Франклин Рузвельт выступал с радиообращениями к своему народу.

Впоследствии, по решению президента, по мере того, как наши контакты участились, став почти ежедневными, была проведена прямая тайная телефонная линия между Белым домом и посольством, пользоваться которой могли только Киссинджер и я (без набора номеров, просто поднимая трубку).

Советскому руководству конфиденциальный канал гарантировал быстрый и надежный способ связи с президентом США. Его секретность обеспечивалась общей системой особой секретности деятельности Политбюро.

Никсону и Киссинджеру этот канал позволял в ряде случаев избегать давления со стороны конгресса и общественного мнения, которые не знали о переговорах по этому каналу. Белый дом при Никсоне стал не только разрабатывать политику, но и непосредственно осуществлять ее.

Оглядываясь назад, могу уверенно сказать, что без такого канала и его конфиденциальности не были бы достигнуты многие ключевые соглашения по сложным и противоречивым вопросам, не снималась бы оперативно опасная напряженность. Берлин, Куба, Ближний Восток, основные соглашения по ограничению стратегических вооружений, наконец, все деликатные переговоры по подготовке встреч на высшем уровне — все это шло через конфиденциальный канал.

Так начались наши уникальные отношения с администрацией Никсона-Киссинджера. Мы были одновременно и противниками, и партнерами по сохранению мира.

Но вернемся к нашей первой встрече. Я так же, как и Москва, обратил внимание на то, что в переданном Киссинджером ответе Никсона, по существу, игнорировалось предложение Советского правительства (от 20 января) возобновить советско-американский обмен мнениями по вопросам ограничения гонки стратегических вооружений, прерванный в августе 1968 года. Когда я указал на это Киссинджеру, то он скороговоркой ответил, что да, конечно, они готовы обсуждать и эти вопросы, но не стал, однако, развивать эту тему в отличие от других вопросов, заметив, что это будет в „свое время".

Переговоры по стратегическим вооружениям ОСВ-1

Если судить по мемуарам Никсона, Киссинджера и некоторых других американских участников переговоров по ограничению стратегических вооружений (ОСВ), то для Никсона в начале его президентства эти переговоры не играли главную роль. Не случайно весной 1969 года в меморандумах Совета национальной безопасности вопросы ОСВ занимали в порядке приоритетности далеко не первое место. Первые три меморандума, рассмотренные и одобренные президентом после инагурации были: по Вьетнаму (что, конечно, было доминирующей проблемой во внешнеполитических приоритетах администрации); по Ближнему Востоку; и, наконец, в отношении военной политики страны. Лишь постепенно вопросы ОСВ перемещались в сторону основных, а на встрече в верхах в Москве в 1972 году стали главным пунктом достигнутых соглашений.

То, что администрация Никсона в начале не проявляла спешки в отношении ОСВ, объяснялось, помимо прочего, тем, что, как полагали в Белом доме, Москва будто больше, чем Вашингтон хотела этих переговоров. В этой связи и Никсон, и Киссинджер несколько искусственно затягивали начало переговоров в надежде — через такую „увязку" — получить какие-то ответные дивиденды от Москвы в таких, например, вопросах, как Вьетнам или Ближний Восток.

Такую позицию администрация занимала в течение нескольких месяцев, одновременно продвигая через конгресс решение о начале работ по созданию в США системы противоракетной обороны „Сейфгард", явно рассчитывая использовать это как сильный козырь в будущих переговорах с СССР.

Поскольку новая администрация все еще отмалчивалась, советское руководство само решило активизировать диалог с США. К тому же появились признаки возможного заигрывания Вашингтона с Китаем.

20 октября 1969 года я посетил президента Никсона и сообщил о готовности Советского правительства начать обсуждение проблемы официального ограничения стратегических вооружений. Одновременно высказал в соответствующей форме предупреждение по поводу любых попыток США заработать капитал на обострении советско-китайских разногласий.

Никсон заверил, что американская политика в отношении Китая „не направлена против Советского Союза". Никсон, конечно, лукавил, ибо его китайская политика, развитая и активно осуществлявшаяся Киссинджером, как раз предусматривала динамичную игру в стратегическом треугольнике „США — СССР — Китай", и „китайская карта" была весомой составной частью политики администрации Никсона-Киссинджера в отношении Советского Союза. В этой связи я лично считал, что мы совершаем ошибку, демонстрируя Вашингтону с самого начала деятельности новой администрации свою озабоченность китайскими делами.

Тем не менее на этот раз президент в беседе со мной согласился начать обсуждение вопросов ОСВ (к этому времени в конгрессе США нарастали настроения в пользу скорейшего начала переговоров).

25 октября в обеих столицах было объявлено о начале такого обсуждения. Оно открылось 17 ноября 1969 года в Хельсинки. Так был начат многолетний процесс переговоров по ограничению стратегических ядерных вооружений, который постепенно стал барометром наших общих отношений с США.

После предварительной сессии в Хельсинки состоялись 7 раундов переговоров (попеременно в Хельсинки и в Вене). Они заняли 30 месяцев вплоть до встречи Никсона и Брежнева в Москве в 1972 году.

Затянутость этих переговоров объяснялась тем, что, дав согласие на их ведение, Никсон и Киссинджер не спешили, а стремились „дозировать" прогресс на них в зависимости от „поведения" СССР не только на этих переговорах, но и в других международных вопросах (прежде всего вьетнамском).