Василий Седугин - Мстислав Великий. Последний князь Единой Руси

• Название: Мстислав Великий. Последний князь Единой Руси
• Автор: Василий Седугин
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-52048-0

Он был последним князем Единой Руси. Под его властью Русская Земля достигла пика своего величия и могущества, а Киев стал первым городом Европы. Старший сын Владимира Мономаха, унаследовавший Великий стол после отца, Мстислав железной рукой пресекал степные набеги и распри удельных князей, готовых растащить Русь на части. Подобно легендарному Атланту, он сорок лет держал на своих плечах Русскую Землю, посмев пойти против течения времени и совершив невозможное – хотя бы на время отсрочив трагедию феодальной раздробленности. Пока он был жив, Русь оставалась единой, неделимой, непобедимой – и лишь после его кончины распалась на враждующие княжества, погрузившись во мрак междоусобиц и братоубийства. А князь Мстислав оставил по себе столь добрую память, что, единственного из всех, его продолжали звать Великим даже после смерти.

Читайте новый роман от автора бестселлеров «Князь Игорь», «Владимир Мономах» и «Святополк Окаянный» – дань светлой памяти одному из лучших государей Древней Руси.

---

– Свой бокал поднимаю за здоровье нашего дорогого гостя, великого князя Руси! Дай ему Бог долгих лет жизни и мудрого правления!

Он до дна выпил бокал, высоко поднял его и перевернул вверх дном: дескать, убедитесь, опорожнил полностью, и вы должны следовать моему примеру.

Слуги быстро разносили все новые и новые кушанья. Перед Всеволодом было поставлено опричное блюдо, из которого он раздавал куски гостям, сидевшим близко от него, а тем, которым не мог подать, отсылал на тарелках со слугами. Слуги, поднося подачку от великого князя, говорили:

– Чтобы тебе, господин, кушать на здоровье!

В середине пира появилась Гита. Рослая, прямая, с невозмутимым выражением лица, она в сопровождении слуг и прислужниц, которые несли вино и сосуды, подошла к Всеволоду с бокалом вина и с поклоном подала ему его. Дождавшись, когда он выпьет и закусит, приняла от него пустую посуду и тотчас удалилась.

Через некоторое время она пришла снова, но уже в другом платье и стала угощать бояр, прибывших с князем. потом снова покинула всех и вновь вернулась в новом платье, преподнесла вино и угощение дружинникам. Так являлась она до десяти раз и всегда в новых платьях, чтобы показать роскошь и богатство хозяина.

Затем на середину палаты поочередно стали выходить гости и предлагали выпить за каждого из присутствующих в отдельности. Пир набирал силу.

Вот великий князь хлопнул в ладоши, и в палату трое слуг внесли богатые подарки Мономаху и Гите; тут были и ценные шкурки пушных зверюшек, и искусно расшитая одежда, и обувь, и – особо – драгоценности Гите: браслеты, кольца, серьги. Слуги кланялись хозяину с хозяйкой и говорили:

– Чтобы вам, государь и государыня, здравствовать!

Следом за князем подарки хозяевам стали делать другие гости. А потом явились музыканты с гуслями, гудками, сопелями, сурьмами, волынками, медными рогами и барабанами и ударили во всю силу. Слуги и меньшая дружина кинулись в пляс.

Знатным плясать было не положено. Всеволод пригласил Мономаха в соседнюю горницу, усадил перед собой, стал расспрашивать о здоровье. Мономах, чувствуя, что отец затевает важный разговор, отвечал сдержанно, прикидывая, в каком направлении на сей раз бросит великий князь его с дружиной. Однако разговор пошел совсем в другую сторону.

– Скажи-ка, сын, сколько полных годочков твоему Мстиславу исполнилось?

– Одиннадцать, – недоумевая, ответил Мономах.

– Очень хорошо. Наблюдал я за ним. Смышленый он у тебя растет.

– Не жалуюсь. Грамоту одолел, книги пристрастился читать. Развит не по годам.

– Вот и хорошо. Надумал я его определить князем в Новгород.

– Мал он еще для такой должности! – с болью в сердце проговорил Мономах, по себе зная, какие тяготы наваливаются на князей.

– А мы ему дадим хорошего воеводу. Вот он и станет руководить вместо Мстислава. А сын твой будет постепенно, с годами набираться знаний, умения. Смотришь, через несколько лет из него вырастет достойный правитель.

– Так-то так, но...

– Что – но? Жаль отпускать от себя?

– Не то слово! Будто сердце себе вырвать! Совсем малый он!

– Привыкай. Государственные заботы – превыше всего.

– Да уж сколько раз жертвовал. Покоя не знал!

– Знаю и ценю. Но надо выдернуть ядовитый зуб у Изяславичей! Выкорчевать их из богатой и могучей Новгородской земли и забрать ее под начало нашего рода. Тогда мы будем несокрушимы.

– Боюсь, отец, что это послужит новым толчком для больших усобиц.

– Ничего. Как говорят, волков бояться, в лес не ходить.

На этом и был закончен разговор. Пир еще продолжался, а Мономаху было уже не до него. Мысли крутились вокруг одного и того же: как отпустить малолетнего сына в чужой город, к враждебным людям, одного, без отца-матери?..

V

Через месяц с воеводой Скрынем и пестуном Вячеславом Мстислав въехал в Новгород. Перед его взором открылся огромный город с деревянной стеной и крепостными башнями, домами из толстых дубовых бревен, с маленькими окошечками, двухэтажными купеческими и боярскими теремами, украшенными затейливой резьбой наличников и дверных косяков, кувшинообразными столбами, поддерживавшими крыши над крыльцами. И над всем этим возвышался пятиглавый храм Святой Софии, возведенный сыном Ярослава Мудрого, Владимиром, по образцу и подобию Софии Киевской как знак величия и мощи Новгородской земли. По кривым, узким улочкам, где кое-как разъехаться двум телегам, проследовали к княжескому дворцу, где предстояло жить.

Через несколько дней князя представили народному вече. С интересом и любопытством рассматривала толпа нового правителя. Стоял он перед ней в роскошной одежде: в червленом плаще, отделанном золотом шишаке, с пристегнутом к поясу маленьким, разукрашенным драгоценными камнями мечом. Лицо строгое и бледное от волнения. Рядом с ним возвышался воевода Скрынь. Представлял народу посадник новгородский Трунда:

– Господа новгородские! Прислал нам великий князь в правители внука своего, Мстислава! Прошу любить и жаловать!

– Молод очень! – выкрикнул из толпы веселый голос.

– Ничего! Пройдет время, подрастет. Пока подсказывать ему и направлять его будет воевода Скрынь, человек многоопытный и военачальник бывалый!

– Только чтобы новый князь наши народные обычаи соблюдал!

– Это само собой. Чтобы ты, князь, – обратился посадник к Мстиславу, – без вече никакого важного решения не принимал, а с народом советовался!

Мстислав кивнул головой. Чувствовал он себя неловко под взглядами сотен людей. Единственное, что его успокаивало, взгляды эти были хоть и без страха и почтения, но дружелюбными и благожелательными. А что вече в Новгороде большое влияние имело, ему еще в Чернигове растолковали.

– И торговле и промыслу препятствий не чинить, а, наоборот, способствовать! – продолжал посадник.

– Обещаю, – тоненьким голоском пропищал Мстислав. И это сразу развеселило толпу. Послышались голоса:

– А у него голос прорезался!

– Ай да мальчик! Смелым воином будет!

– Валяй в том же духе!

Новгородцы охотно приняли нового князя. И вот для него началась дни, мало отличные от черниговских. Только дома он был под постоянным наблюдением матери, здесь же за ним приглядывал дядька Вячеслав. Появились первые друзья-товарищи. Среди них главным был Ярий, сын Вячеслава, приехавший с ним из Чернигова. Их связывала давнишняя дружба. Со светлыми волнистыми волосами, веселыми, неунывающими глазами и постоянной улыбкой, он везде был заводилой и балагуром, смелым и отчаянным. Главное же, за шутками и веселым нравом оставался он здравомыслящим и исполнительным, аккуратным в любом деле, что особенно ценил в нем Мстислав.

Совсем другим был Вавула, сын конюха. Высокий, жилистый, с продолговатым лицом, на котором четко вырисовывался длинный нос. Взгляд зеленоватых глаз холодный, тяжелый, и когда он смотрел на Мстислава, то ему становилось не по себе, он невольно чувствовал себя в чем-то виноватым перед ним.

По-иному держался Воимир, сын боярина, в аккуратно пошитой одежде, с чистеньким личиком, пухлыми губками, а глаза его будто говорили: «Стоп! Я не таков, как все, я – особенный». Какой он особенный, Мстислав так и не понял, потому что во всех мальчишеских забавах принимал тот непосредственное и активное участие, и все же княжич невольно выделял его среди всех.

Крепла дружба четверки в различных забавах и проделках. Конечно, началось все с военных игр. Любимым местом был полуразрушенный дом, который в воображении новоявленных воинов превращался то в крепостную стену, то в неприступную башню, а то и в княжеский дворец, в котором они принимали заморских гостей...

А вскоре друзья затащили Мстислава на берег Волхова, где собирались мальчишки с двух противоборствующих сторон – Софийской и Торговой. Взрослые свои спорные вопросы выясняли в кулачных боях на Великом мосту; кто кого победит, тот и прав. А мальчишки заходили по колено в воду и начинали кидать друг в друга камешками-голышами, при этом выкрикивались самые обидные слова:

– Ловите, сопляки!

– А этот вдогонку, брюхи мякинные!

– В штаны не накладите со страха, пузаны!

Порой приносили длинный пастушечий кнут, привязывали к нему камень и, разбежавшись, резко взмахивали. Камень со свистом летел через реку. Мальчишки на мгновенье замирали, следя за его полетом, ловко увертывались (прозевал – голову снесет!), и камень со смачным хлюпаньем врезался в землю.

Так какое-то время продолжалась перестрелка. Наконец кем-то овладевал азарт. Подняв над собой камень и блестя возбужденными глазами, кидался такой вожак в воду и кричал громко:

– А что, прогоним шантрапу торговую!

– Прогоним! – дружно отвечали ему остальные и, наложив за пазуху голышей, кидались в воду. Завязывалась ожесточенная схватка. Иногда противник позорно бежал, но чаше всего дело кончалось ничьей: израсходован весь запас камней, противники расходились в разные стороны.