Элизабет Хардвик - У кромки прибоя

• Название: У кромки прибоя
• Автор: Элизабет Хардвик
• Жанр: Современные любовные романы

Желание работать няней в семье и постоянно находиться со своей воспитанницей приводит Мэри в «Дом на мысу», одиноко стоящий на морском берегу. Его владелец, мрачно–язвительный, с пронзительным взглядом и непокорными длинными волосами, тут же вызывает в памяти девушки образ сэра Рочестера. Да и судьбы обитателей дома, как умерших, так и ныне здравствующих, окутывают тайны. Мать главы семейства покончила с собой, жена погибла при загадочных обстоятельствах, а предыдущая няня, никого не предупредив, поспешно оставила место.

Сумеет ли героиня избежать участи, уготованной злым роком женщинам, носящим фамилию Тэлфорд, и обрести счастье с человеком, которого полюбила с первого взгляда?

---

Мэри хмурилась не потому, что он выносил приговор нравственности своего отца и Джулии. В наши дни, когда столько детей рождаются у людей, чьи отношения не узаконены на клочке бумаги, это не имеет никакого значения. Просто она не считала поспешность, с которой его отец вторично женился после смерти первой супруги, достойной осуждения.

— Это вовсе не означает, что ваш отец не горевал, — мягко возразила она Томасу. — Иногда, когда очень сильно кого–то любишь, его потеря означает потерю части себя самого, и полюбить другого — единственный способ восстановить утраченную цельность.

Томас, слегка откинув голову, пристально смотрел на Мэри, словно удивляясь ее проницательности.

— Вы очень мудры для столь юного возраста, Мэри. И поверьте, я не иронизирую, — быстро добавил он. — Мой отец сказал что–то в этом роде, когда я вырос настолько, чтобы задать ему вопрос на эту тему. К сожалению, — мрачно продолжил Томас, — к тому времени он понял, какую чудовищную ошибку совершил, доверившись Джулии!

Такое часто случается, подумала Мэри, когда ищешь замену утраченной любви, но в данном случае они произвели на свет ребенка. И брак продолжал существовать. Хотя, судя по горечи, звучавшей в голосе. Томаса, супружество их не было счастливым.

Значит, Томас вырос с мачехой, которую не любил, и братом, которого презирал…

Мэри годами грезила о том, что было бы, не умри ее мать сразу после родов, и страстно хотела иметь собственную семью. Но если семейство Тэлфорд — характерный пример…

— Я предупреждал вас, чтобы вы не считали нас типичной семьей, — напомнил ей Томас, в который раз словно прочитав ее мысли. — Вы по–прежнему хотите работать с Ниной?

— Более чем прежде, — без колебаний ответила она. — И я очень сожалею о несчастном случае. Одно мгновение она была в седле, а уже в следующее оба оказались на земле и Нина плакала. — Мэри с ужасающей отчетливостью вспомнила ужасный миг, когда поняла, что девочка нешуточно поранилась.

— Оба? — Томас казался озадаченным.

— Нина и седло, — кивнула Мэри. — Разве она не говорила вам, что слетела вместе с ним?

— Нет, — проскрежетал он. — И кто же седлал для нее лошадь?

— Уолтер, я полагаю… — медленно проговорила Мэри, поняв по потемневшему лицу Томаса, что эта информация не сулит ничего хорошего управляющему конюшней Тэлфордов.

Нина очень любила этого пожилого неразговорчивого человека, и ей всегда удавалось вызвать улыбку на его обветренном морщинистом лице. Может быть, именно поэтому она и не сказала отцу, что упала вместе с седлом… О, милая малышка!

— Ремешок, который проходит под брюхом лошади, расстегнулся. Я уверена, Уолтер здесь совершенно ни при чем, — постаралась Мэри исправить свой промах.

Томас перевел дыхание и на мгновение стиснул зубы.

— Может быть, — задумчиво пробормотал он, но по выражению его лица стало ясно, что он намерен это выяснить до конца.

Мэри осмотрелась в поисках чего–нибудь, что могло бы отвлечь его внимание. И тут ее взгляд остановился на шахматной доске, лежавшей на журнальном столике в углу.

— Я и не знала, что Нина умеет играть в шахматы. — Она имела в виду предложение Томаса сразиться с дочерью. — Она ведь еще слишком мала, чтобы постичь сложности этой игры.

— Нина попросила меня научить ее, когда ей было пять лет. — Томас явно гордился достижениями дочери. — И она неплохо справляется. Впрочем, победить меня ей пока ни разу не удалось!

— Пока, — озорно уточнила Мэри. — Я отлично знаю, какой настойчивой порой бывает Нина.

Он мягко хохотнул:

— Эту черту она унаследовала от отца, вы не находите?

Теперь была очередь Мэри ответить ему невинным взглядом.

— Вряд ли я могу судить об этом, — вкрадчиво произнесла она. В ее глазах светилось веселье, а губы слегка изогнулись от сдерживаемой улыбки.

Теперь Томас рассмеялся по–настоящему.

— Держу пари, что это так! Вы… — Он раздраженно дернулся, когда дверь кабинета, расположенная за спиной Мэри, открылась. — А тебе что здесь нужно? — рявкнул Томас через плечо Мэри незваному пришельцу. — И разве не принято стучать, прежде чем входить в комнату?

Вошедшего — а им оказался Генри — эта тирада ничуть не смутила. Более того, он укоризненно смотрел на Мэри, которая почувствовала себя виноватой за смех, что, должно быть, он слышал, подходя к кабинету. Но она тут же отругала себя: Томас был ее работодателем, а Генри — человеком, помолвленным с другой женщиной!

— Я сейчас проходил мимо комнаты Нины, — неодобрительным тоном сообщил Генри, — и она сказала, что боль в колене мешает ей уснуть. Я дал ей одну из таблеток, которые оставил врач, но у меня такое чувство, что она просто хочет, чтобы с ней кто–нибудь посидел.

Мэри поспешно встала, но, услышав последнее замечание Генри, заколебалась и неуверенно посмотрела на Томаса.

— Я поднимусь к ней, — решительно сказал тот. — В любом случае, наша беседа, похоже, уже подошла к концу. — Он настороженно взглянул на брата.

Генри остался совершенно невозмутимым. От плохого настроения, владевшего им минуту назад, не осталось и следа.

— Что я могу поделать, если твоя дочь тебя любит? — пожал он плечами.

Очевидно, Генри лишь недавно встал из–за обеденного стола. Его волосы казались еще светлее по сравнению с темной тканью вечернего пиджака, который он не успел снять.

Томас пересек комнату, пройдя совсем близко от брата, и Мэри еще раз отметила их различия, заключавшиеся не только в цвете волос и глаз. Тело Генри оставалось стройным и мускулистым благодаря регулярным посещениям гимнастического зала. В то время как Томаса обязывал быть сухощавым и сильным сам образ его жизни.

— Как и некоторые другие, — пробормотал он в ответ на ехидное замечание Генри и, стоя на пороге, на мгновение обернулся к Мэри, прежде чем выйти из кабинета. — Скажите, а вы играете в шахматы?

Вопрос застал ее врасплох.

— Да, — поспешно ответила она, гадая, зачем он об этом спрашивает.

— Я так и думал, — кивнул Томас удовлетворенно. — Как–нибудь вечером сразимся. Но должен вас предупредить, что в поддавки я не играю!

У нее было такое чувство, что это справедливо для большинства аспектов его жизни. Томас Тэлфорд был из тех, кто не дает спуску ни себе, ни другим!

— Нисколько в этом не сомневаюсь, — ответила Мэри.

— Это хорошо. — Выйдя в коридор, он снова помедлил и обернулся к ней. — О, кстати…

Что еще?

— Да?

— Вы очень красивы в этом платье, — рокочущим голосом произнес Томас, и в его глазах засветился триумф, когда алым румянцем вспыхнули ее щеки.

Он повернулся и ушел, спокойно насвистывая.

Мэри обеспокоенно посмотрела ему вслед, зная, что последнее замечание было сделано из вредности. Нине он, помнится, говорил, что Мэри выглядит в нем старше, а о красоте не было сказано ни слова! Заметив, как напряглось при этом высказывании лицо Генри, она поняла, что удар достиг Цели.

Она в недоумении покачала головой. Два этих человека порой походили на мальчишек, стремящихся набрать очки друг перед другом. Для мужчин тридцати девяти и тридцати шести лет это было невероятным расточительством!..

Генри хмуро взглянул на Мэри.

— Похоже, вы поладили. — Это было скорее обвинение, нежели простое наблюдение.

— Кажется, он вполне доволен тем, что я работаю с Ниной.

Она намеренно не обратила внимания на издевку, слышавшуюся в тоне Генри. Не хватало еще стать яблоком раздора между двумя братьями. Вполне достаточно было тех недобрых чувств, которые они уже испытывали друг к другу!

При этом заявлении Генри воспрянул духом.

— Что ж, это хорошо, правда? Я имею в виду, для нас, — радостно сказал он, придвигаясь к ней поближе. — Это означает, что у нас будет время, которое мы сможем проводить вместе.

Мэри взглянула на него, и ее вновь ослепила красота Генри, вернувшаяся к нему вместе с хорошим расположением духа.

— Полагаю, что да, — медленно проговорила она.

Руки Генри мягко обхватили ее тонкую талию, и он привлек ее к себе.

— Нас могут увидеть, — запротестовала Мэри.

— Ну и пусть, — отмахнулся он. — Кроме того, мама и Эйлин погружены в обсуждение какого–то очередного скучного предмета. Мне намного лучше с тобой.

Но ведь Эйлин — его невеста. Нет, все это неправильно, Мэри знала, что неправильно. Она ласково, но твердо постаралась высвободиться из его рук.

— Генри…

— Проклятье! — Генри оттолкнул ее, почувствовав сопротивление, и с покрасневшим от негодования лицом уставился на девушку. — В воскресенье, когда я тебя поцеловал, ты не была столь щепетильной! — Он подозрительно прищурился: — Или, встретив моего старшего братца, ты решила, что с ним тебя ожидают более радужные перспективы?

Мэри задохнулась от несправедливости подобного обвинения. Она не предполагала тогда, что Генри поцелует ее, и с тех пор как узнала о помолвке, постоянно испытывала раскаяние. Но уж никак не романтический интерес к Томасу Тэлфорду! С ее стороны это было бы безумием, даже большим, нежели увлечение его братом.