Аркадий Стругацкий - Переводы

• Название: Переводы
• Автор: Аркадий Стругацкий
• Издательство: АСТ
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-008441-2

Книга «Саргассы в космосе», вышедшая в свет в середине 60-х, произвела настоящий фурор среди любителей приключенческой фантастики. Роман был канонизирован как классический образец «американской космической фантастики 50-х годов», стал легендой и оставался ею больше двадцати лет. И мало кому было известно, что легенду создали два неизвестных переводчика С. Бережков и С. Витин, известные всему миру как братья Стругацкие. Затем вспыхивает звезда Джона Уиндема. И снова русскую версию романа «День Триффидов» создали Аркадий и Борис Стругацкие… Андрэ Нортон, Джон Уиндем, Хол Клемент — в пантеон российских классиков мировой фантастики их ввело волшебное перо братьев Стругацких.

---

Тяжесть медленно нарастала, а каноэ как ни в чем не бывало следовало за кораблем. Осадка его была, правда, ниже, чем это было бы на Земле, поскольку вода вдвое плотнее метана; при нынешнем его грузе «ватерлиния» проходила примерно посередине между планширом и килем, так что «надводный» борт отделяли от поверхности всего четыре дюйма, но дни шли, а осадка не изменялась, и помощник ощущал что-то вроде разочарования. Что если Барленнан и Летчик все-таки правы?

Пружинные весы начали едва заметно отклоняться от нуля (конечно, инструмент был сконструирован для плаваний в условиях гравитации, в десятки и сотни раз превосходящей земную), и тут монотонность плавания нарушилась. Сила тяжести превышала земную уже в семь раз. Обычный вызов с Турея почему-то запаздывал, и капитан с помощником начали было думать, уж не могли ли сломаться сразу все оставшиеся радиоаппараты, когда Турей наконец вышел на связь. Но вызывал не Лэкленд, а метеоролог, с которым они в последнее время близко познакомились.

— Барл, — без предисловий начал «хозяин погоды», — я не знаю, какие бури считаются у вас по-настоящему опасными — кажется, вы смотрите на это несколько спокойнее, — но сейчас надвигается такая буря, в какую я бы не решился выйти на сорокафутовом плоту. Идет страшный циклон, я бы сказал ураган, даже по месклинским понятиям. Я проследил его на протяжении тысячи миль. Он такой свирепый, что выворачивает море наизнанку и оставляет за собой отчетливо видимый след другого цвета.

— Все понятно, — произнес Барленнан. — Как нам увернуться от него?

— В том-то и дело, что это пока не очень ясно. Он еще далеко от тебя, и я не совсем уверен, что он пересечет твой курс как раз в тот момент, когда ты будешь у него на пути. Тут есть еще парочка обычных циклонов, которые должны пройти неподалеку от тебя и слегка сбить тебя с курса, а может быть, они даже воздействуют на направление этого урагана. Я рассказываю тебе сейчас все это вот почему. Примерно в пятистах милях к юго-востоку от тебя расположена группа довольно больших островов. Возможно, ты надумаешь свернуть к ним. На них ураган обрушится непременно, но там множество отличных гаваней, где ты смог бы укрыть свой «Бри» и отсидеться, пока ураган не кончится.

— А я успею добраться до них? Если на этот счет есть серьезные сомнения, то по мне лучше встретить ураган в открытом море. Любые берега во время урагана опасны…

— При твоей скорости у тебя вполне достаточно времени, чтобы дойти туда и отыскать подходящую гавань.

— Хорошо. Дай мои координаты на полдень.

Под покровом атмосферы было бы невозможно разглядеть кораблик ни в какой телескоп, но люди пристально следили за движением «Бри», лоцируя сигналы его передатчиков, и метеоролог без труда дал капитану требуемые координаты. Паруса были установлены должным образом, и «Бри» лег на новый курс.

Погода пока оставалась ясной, хотя дул сильный ветер. Солнце прочерчивало дугу от горизонта к горизонту, и ничего не менялось ни в небе, ни в направлении ветра; но вот в вышине возникла и постепенно стала сгущаться призрачная дымка, солнце из золотого диска превратилось в пятно перламутрового света, тени стали размытыми, и наконец, когда небо превратилось в белесый, равномерно светящийся купол, исчезли совсем. Все эти изменения происходили очень медленно, в течение многих дней, а тем временем океан миля за милей по-прежнему скользил под плотиками «Бри».

До островов оставалось уже меньше сотни миль, когда внимание моряков, поглощенное признаками надвигающейся бури, было отвлечено еще одним странным явлением. К тому времени цвет моря вновь изменился, но это никого не обеспокоило; все давно привыкли видеть его и синим, и красным. Никто не ожидал встретить на таком расстоянии признаков близости суши, так как течения здесь в основном пересекали курс корабля, а птиц, предупредивших Колумба, на Месклине не водилось. Возможно, и за сотню миль можно было бы заметить высокое кучевое облако, какие часто образуются над островами; но оно едва ли было бы различимым на фоне белесой дымки, заволокшей все небо. Земляне сверху больше не видели островов, и Барленнан плыл, руководствуясь только навигационными расчетами и надеждой.

Но странное событие произошло именно в небе. Далеко впереди по курсу «Бри» появилось крошечное темное пятнышко, которое то ныряло, то взмывало вверх, что было непривычно для месклинитов и хорошо знакомо землянам. Впрочем, долгое время его никто не замечал, а когда заметили, оно было уже слишком близко и слишком высоко для телепередатчиков. Первый моряк, заметивший его, издал привычный вопль, выражающий удивление, и этот вопль перепугал наблюдателей на Турее, ничего им не объяснив. Они отвлеклись, а когда вновь устремились к экранам, то увидели только, что все моряки команды «Бри» глядят в небо, задрав вверх переднюю часть своих гусеницеподобных тел.

— Что там, Барл? — сейчас же позвал Лэкленд.

— Не знаю, — ответил капитан. — Сначала я подумал, что это спускается ваша ракета, что она ищет острова и будет показывать нам дорогу, но эта штука меньше и совершенно другой формы…

— Но она летает?

— Да. Шума от нее никакого, не то, что от ваших ракет. Я бы сказал, что ее будто ветром несет, вот только движется она слишком гладко и ровно, да к тому же против ветра. Не знаю, как ее описать… В ширину она больше, чем в длину… несколько напоминает мачту, привязанную поперек крепежной балки. Других слов я как-то не подберу.

— А ты бы приподнял один из аппаратов, чтобы мы могли взглянуть на нее…

— Сейчас попробуем.

Лэкленд связался по телефону с одним из биологов.

— Ланс, кажется, Барленнан наткнулся на какое-то летающее животное. Мы сейчас пытаемся все устроить так, чтобы взглянуть на него. Приходи в экранный зал, объяснишь, что мы видим…

— Иду незамедлительно…

Конец фразы прозвучал едва слышно — видимо, биолог был уже в дверях. Он явился в зал прежде, чем моряки успели установить аппарат на подпорки, но вопросов задавать не стал и молча рухнул в кресло. Барленнан продолжал:

— Она летает над кораблем взад и вперед, иногда по прямой, а иногда вроде бы кругами. Когда она поворачивает, то слегка кренится, а больше ничего не меняется. Кажется, в том месте, где палки скрещиваются, видно какое-то маленькое тело…

Он продолжал описание, но, очевидно, объект был слишком непохож на то, что он видел раньше, и ему не всегда удавалось отыскать подходящие слова в чужом языке.

— Как только эта штука появится на экране, сразу же зажмурьтесь, — произнес один из техников. — Я подстроил к экрану скоростную кинокамеру, и, чтобы получить хороший фильм, мне придется резко увеличить яркость изображения.

— …Поперек длинной палки укреплено несколько палочек меньшего размера, и между ними натянуто что-то вроде тонкого паруса. Вот она опять летит на нас, теперь уже совсем низко… Сейчас, по-моему, она будет прямо перед вашим «глазом»…

Зрители застыли, рука оператора замерла на двойном переключателе, который должен был одновременно включить камеру и увеличить яркость. Но, хоть оператор и был наготове, объект успел проскочить половину экрана, прежде чем щелкнул переключатель, и все невольно зажмурились от яркого света. Однако того, что они видели, было вполне достаточно.

Пока оператор проявлял пленку током высокой частоты, пока перематывал ее, пока разворачивал камеру к пустой стене, никто не проронил ни слова. Каждому было о чем подумать в течение тех пятнадцати секунд, которые потребовались на эти приготовления.

Пленку прокручивали в пятьдесят раз медленнее, и все нагляделись досыта. Не удивительно, что Барленнан не смог дать описание «этой штуки»; ведь еще несколько месяцев назад, до первой встречи с Лэклендом, он понятия не имел, что такое полет, и в его языке не было слов, которые обозначали бы этот вид движения. И в число немногих выученных им к тому времени английских слов не входили такие термины, как «фюзеляж», «крылья», «хвостовое оперение»…

Объект оказался не животным. Он имел корпус в три фута длиной и был вдвое короче каноэ, которым завладел Барленнан. Тонкий шест, выступающий на несколько футов из задней части корпуса, нес на конце рулевые плоскости. Размах крыльев составлял футов двадцать, и их структура — лонжероны и множество поперечных ребер — легко просматривалась сквозь покрывавшую ее почти прозрачную материю. Да, описания, данные Барленнаном, при всей их наивности были удивительно точными.

— Как она движется? — вдруг спросил один из зрителей. — Я не заметил ни пропеллеров, ни реактивного устройства… да и Барленнан говорил, что она летает бесшумно…

— Это глайдер, — заговорил один из метеорологов. — Планер. И его пилот, подобно нашим земным чайкам, умеет пользоваться восходящими токами воздуха от переднего фронта волны. Такое устройство может легко нести двух существ ростом с Барленнана и парить до тех пор, пока им не понадобится прекратить полет для еды и сна.