Иэн Дуглас-Гамильтон - Жизнь среди слонов

• Название: Жизнь среди слонов
• Автор: Иэн Дуглас-Гамильтон
• Издательство: Издательство "НАУКА" главная редакция восточной литературы
• Жанр: Природа и животные
• Год: 1981

Авторы — молодой биолог и его жена — прожили пять лет в Танзании, изучая жизнь слонов в национальном парке Маньяра. Целью их работы было выявление особенностей поведения животных под влиянием «человеческого» фактора.

Книга заставляет пересмотреть многие воззрения на этологию слонов. Она дает развернутую картину природы Танзании, рисует разнообразные портреты африканцев — энтузиастов изучения фауны своей страны. Есть в книге и приключения, и переживания, и радости открытий.

---

Глава IV. Нерушимое семейство

Семейная сиеста

Когда я вернулся в Маньяру, полили дожди. Кончились приятные завтраки под ласковым утренним солнышком. Большую часть дня над парком ползли темно-серые тучи, а вздувшаяся Ндала шумела своими красными водами.

Слоны во множестве бродили в окрестностях, но, чтобы загнать их в горы, на сухие земли, как это случалось в прошлые годы, дождей было мало.

Как только выросли стены дома и появилась крыша, я перебрался в него, с радостью покинув протекавшую палатку. Стены внутри были побелены, и вскоре под крышей поселились ящерицы-гекконы, неутомимые охотники за мухами. Два стола, письменный и обеденный, несколько стульев и кровать — вот и вся моя бесхитростная обстановка.

Я организовал патрулирование всех зон парка. С каждым днем рос список знакомых слонов. Одновременно опробовались различные средства измерения роста слонов и определения их возраста. Каков состав стабильной группы слонов? Первым делом следовало ответить на этот вопрос. Получив ответ, можно было уже изучать, как эти «кирпичики» социальной организации взаимосвязаны в условиях перенаселенности Маньяры и каково, в свою очередь, влияние социального поведения животных на их популяцию. Еще в 1961 году американский ученый Ирвин Басс высказал мысль, что слоны объединяются в семейные группы из самок-родственниц и их отпрысков, но пока никому не удалось доказать стабильность таких групп.

Взрослый самец приближается к матриарху и семейным группам, которые мирно отдыхают на реке Ндала

Группы обычно состояли из нескольких самок с эскортом малышей, но они то паслись вместе, то разбредались, смешиваясь с другими группами, и невозможно было определить, где кончалась одна и начиналась другая. Самые крупные, группы насчитывали по 80–100 слонов — редкие самцы по краям, самки и малыши в центре, но такие стада сбивались всего на несколько часов, затем они распадались па множество мелких групп.

После первых наблюдений я задался вопросом, есть ли вообще у слонов социальная организация, или каждый слон бродит сам по себе, лишь время от времени присоединяясь к сородичам, встреченным по дороге.

Постепенно я составил схему их перемещений и узнал их любимые места, а также определил лучшее время для наблюдений. Рано утром я отправлялся на машине вдоль обрыва и внимательно разглядывал крутые склоны, где обычно ночью кормились слоны; только здесь росли их излюбленные растения.

Когда начинали пригревать первые лучи солнца, слоны размеренным шагом спускались по откосу и скрывались в разреженном лесу акаций тортилис, прежде чем солнце начинало невыносимо припекать. Если небо затягивали тучи, они, случалось, оставались на месте, ожидая просветления. Слоны то исчезали, то появлялись в туннелях среди опутавшей склоны зелени. Крутизна склонов не пугала их. Пользуясь хоботом, они ощупывали сомнительные места, пробовали ногой, тверда ли почва, и шаг за шагом медленно и осторожно продвигались вперед. Такая частичная видимость заставляла меня выжидать момента, когда они спустятся с откоса, чтобы попытаться опознать какую-либо группу. Но представление о слитности группы все же имелось, ибо они общались между собой, издавая глубокий рев, эхом разносившийся по окрестностям. Контакт между отдельными группами поддерживался именно таким способом.

Ниже, в разреженном лесу, слоны устроили под деревьями пылевые ванны, где отдыхали во время сильной жары. Они появлялись там один за другим, каждая самка в сопровождении своих детенышей. На одной из таких пылевых площадок я и встретил снова Боадицею. Это произошло примерно через месяц после нашей первой встречи на пляже. Забравшись на самые верхние ветки соседнего дерева, я смог спокойно наблюдать за ее утренней сиестой.

Справа держалась еще одна крупная слониха, чьи толстые бивни почти сходились, за ней по пятам следовали два слоненка. У одного имелся нарост на голове, у другого — на хоботе. Другая самка, чуть меньше, также имела сходящиеся бивни, но более тонкие и острые. Ее левое ухо было разодрано, и разрыв напоминал формой Суэцкий залив. Еще одну самку с очень загнутыми бивнями я назвал Закорючкой, а самку с одним-единственным бивнем нарек Вирго. Именно их я видел всех вместе на пляже. Я заново сфотографировал их — они неподвижно застыли с полузакрытыми глазами и безжизненно висящим или переброшенным через бивень хоботом. Животных было 22, а на пляже — 40.

Неподалеку слышался шум другой группы. Я соскользнул вниз по стволу и выбрал более удобный наблюдательный пункт на развилке двух толстых сучьев под сводом зелени. Пожелай Боадицея сделать несколько шагов в моем направлении, она могла бы достать меня хоботом. Но она не подозревала о присутствии человека. С нового места открылся прекрасный вид во все стороны.

Метрах в ста под большим деревом расположилась другая мать семейства с длинными белыми бивнями, изящно загнутыми внутрь. Ее бивни были длиннее, но формой напоминали бивни Боадицеи. Уши были сравнительно целыми, а виски — впалыми. То был самый великолепный экземпляр слона, который мне доводилось видеть до сих пор, я помнил, что по пляжу они разгуливали вместе. Я решил назвать ее Леонорой. Вокруг нее сформировалась четкая группа. Я тщательно рассматривал животных, чтобы сравнить их с уже сделанными фотографиями. И, конечно, рядом с Леонорой увидел ту же самочку по прозвищу Тонкий Бивень и еще одну юную слониху с широким V-образным разрывом на левом ухе. Почти все утро ушло на детальное разглядывание девяти членов этой семьи, и счастье на этот раз оказалось на моей стороне. Ветер дул в нужном направлении — с юго-востока к озеру, и я смог беспрепятственно обойти семью Боадицеи, никого не потревожив.

Мать со своим первенцем

Еще под одним деревом, метрах в двухстах от Боадицеи, я наткнулся на третью группу слонов. В ней были два слона с одним бивнем, замеченные мною еще на пляже. С возрастающим нетерпением я пересчитал эту семью. Девять. Всего в семействе было 40 слонов, и среди них самки, чей характерный вид поразил меня. Разница состояла лишь в том, что сообщество разделилось на три четкие семьи. Напрашивался вывод: группы были стабильными.

Союзы слонов, подмеченные мною, оказались типичными. Иногда Боадицея возглавляла большое стадо из 40 голов, но чаще оно распадалось на три четкие семьи, во главе которых соответственно стояли Боадицея, старая Леонора и самая крупная слониха с одним бивнем — Джезабель. Каждая отдельная семья оставалась стабильной, ибо опиралась на родственные связи. Все три семьи обычно паслись в нескольких сотнях метров друг от друга. Думаю, они образовывали стадо из животных-родственников. Это было семейное сообщество Боадицеи.

В последующие месяцы 1966 года мне удалось установить, что подобная социальная структура на основе семейных групп действовала и в других сообществах самок и слонят, живущих в парке. Всего насчитывалось 48 сообществ. Каждая семья состоит в среднем из десяти особей и обычно входит в более крупные сообщества животных, объединенные родственными связями. Семьи, составляющие сообщество, могут на несколько дней разойтись по разным концам парка, но потом они вновь сходятся и объединяются.

Это открытие весьма удивило меня, ибо если до сих пор и предполагалось наличие стабильных семей из самок и малышей, то более многочисленные стада рассматривались как случайное объединение семей. Мои наблюдения послужили первым доказательством стабильности упомянутых выше групп и показали наличие куда более развитых и прочных родственных связей, чем считалось раньше.

Самым крупным семейным сообществом было сообщество Боадицеи. Я наблюдал за его жизнью 314 раз в период с 1966 по 1970 год. Перед моим отъездом в сообществе насчитывалось 50 членов. Судя по размеру группы, родственные связи в ней поддерживались не менее ста лет, а то и больше.

Многие молодые самки уже имели детей, но упрямо продолжали следовать за своей старой матерью, которая по-прежнему приносила слонят.

У меня не было никакой возможности определить возраст Боадицеи — ведь слоны растут всю жизнь, хотя с 30 до 60 лет их рост остается почти неизменным. Разница колеблется в пределах 10 сантиметров. Кроме того, одни слоны крупнее, а другие — мельче. Боадицея имела самые крупные бивни из всех самок парка, и я считал, что ей 45–50 лет. Но она еще могла рожать, и за ней по пятам бегал малыш. Она находилась в прекрасной форме: красивая линия спины и бедер — ни впалостей, ни торчащих костей, обычно характерных для старых животных.

Поведение слонов различно. Например, Боадицея, глава семейства, была довольно агрессивна, а член того же семейства Вирго, слониха с одним бивнем, — ласкова и любопытна.