Арлен Блюм - От неолита до Главлита

• Название: От неолита до Главлита
• Автор: Арлен Блюм
• Издательство: Издательство имени Н. И. Новикова
• Жанр: История
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-87991-078-0

---

1872

Адресат послания Михаил Николаевич Лонгинов (1823–1875) был крупным библиографом и историком литературы и общественной мысли, в молодости слыл большим либералом, примыкал даже к кругу «Современника». В шестидесятых годах отошёл от него. С 1872-го по 1874 год возглавлял Главное управление по делам печати. Вместе с тем он славился в своём кругу как «поэт не для дам», печатавший свои крайне сомнительные вирши за границей. Будущий начальник всей российской цензуры писал:

Стихи пишу я не для дам,
А только для…..и…,
Я их в цензуру не отдам,
А напечатаю в Карлсруэ.

Д. Д. Минаев Отголоски о цензуре

О, Зевс! Под тьмой родного крова
Ты дал нам множество даров,
Уничтожая их сурово,
Дал людям мысль при даре слова
И в то же время — цензоров!..

В кабинете цензора

Здесь над статьями совершают
Вдвойне убийственный обряд:
Как православных — их крестят
И как евреев — обрезают.

1881

Дмитрий Дмитриевич Минаев (1835–1889) — поэт-сатирик, переводчик.

НАЧАЛО ДВАДЦАТОГО ВЕКА

В 1906 году предварительная цензура была наконец отменена. Вышли «Временные правила о печати», приближенные к европейским законам, по которым любое произведение печати могло быть запрещено только в судебном порядке. Благодаря отмене превентивной цензуры смог, во многом, состояться «серебряный век» русской культуры. Не всё, конечно, было безоблачно и гладко в сфере печатного слова. Время от времени происходило ужесточение цензурных правил, на газеты и журналы накладывались разорительные штрафы, некоторые из них закрывались, было конфисковано несколько сот книг, в основном политических брошюр, призывавших к насильственному свержению государственного строя. Но большею частью решения принимались с опозданием, когда часть тиража уже успевала разойтись. Судя по архивным документам, примерно в половине случаев суд присяжных оправдывал книгу и её издателя. Более или менее свободно выходили социал-демократические (включая большевистские) книги и брошюры, в том числе и самого Ленина. Поэты-сатирики того времени, не подозревая, что их ждёт спустя десять-двенадцать лет, не жалели красок для обличения цензоров и цензурных правил.

В. В. Трофимов О чём можно писать

Нельзя писать: о бюрократе,
Об офицерстве, о солдате,
О забастовке, о движенье,
О духовенстве, о броженье,
О мужике, о министерстве,
О казни, о казачьем зверстве,
О полицейских, об арестах,
О грабежах, о манифестах!
Но остальное всё — печать
Должна сурово обличать!
Когда ж напишешь — посмотри
«128» и «103»…

1905

Владимир Васильевич Трофимов (1874–1916) — поэт-сатирик, журналист.

«128» и «103» — речь идёт о двух главных статьях Уголовного уложения 1903 года, по которым подвергались судебным преследованиям авторы, редакторы и издатели. Статья 103 предусматривала наказание (максимально «каторгой на срок не свыше 8 лет») «виновных в оскорблении Царствующего Императора, Императрицы или Наследника Престола (…) распространении или публичном выставлении с тою же целью сочинения или изображения, для Их достоинства оскорбительных». Статья 128 подвергала наказанию «виновных в оказании дерзостного неуважения Верховной власти или в порицании установленных Законами образа правления или порядка наследия Престола…». Но чаще всего в отношении печати применялась в то время статья 129, для виновных в чтении, издании и распространении сочинений, «возбуждающих к учинению бунтовщического или изменнического деяния» и «к ниспровержению существующего в государстве общественного строя»[32].

В. В. Адикаевский Без предварительной цензуры

Свобод мы много в наше время
Внесём в истории анналы;
Спихнув с себя Цензуры бремя,
Горды газеты и журналы,
И клохчут ныне, словно куры,
Гордясь яичком-«манифестом»,
Без предварительной цензуры,
Но… с предварительным арестом.

1906

Василий Васильевич Адикаевский (1878–1940) — журналист, поэт-сатирик.

Трезво прозвучал голос неизвестного поэта в журнале «Зритель» (1905, № 18):

Хор осмелевших дворняжек

Насилье терпеть не согласны мы дольше,
На привязи нас не удержите больше:
Властей мы не знаем и знать не желаем,
Свободно мы ходим, на дворника лаем.

П. П. Потёмкин Свобода, сожаление и читатель

Однажды нам была дарована Свобода,
Но, к Сожалению, такого рода,
Что в тот же миг куда-то затерялась,
Тебе, Читатель мой, она не попадалась?

1906

Пётр Петрович Потёмкин (1886–1926) — поэт-сатирик, сотрудник многих сатирических журналов начала двадцатого века. Приведённое стихотворение представляет собою подражание басне Козьмы Пруткова «Пастух, молоко и читатель».

П. П. Потёмкин «Он был прокурор из палаты…»

Он был прокурор из палаты,
Она же — родная печать.
Она о свободе мечтала,
А он — как бы крестик поймать.
И с горя она побледнела,
Померкнул сатиры задор…
И грезится ей беспрестанно:
«Сто третья», арест, прокурор[33].

1906

Е. Э. Сно Свободная печать

Писатель написал шесть строчек о скотах.
Редактор, сохранить желая шкуру,
Две замарал из них, оставив на свой страх
Все остальные. Вот в цензуру
Издателя те строки держат путь —
Изъял тотчас ещё две строчки…
Ну, а типограф лишь взглянуть
Успел, потребовав примочки,
Глубоко, искренно вздохнул
И уцелевшие, конечно, зачеркнул,
Поставив на их место точки…
Читатель дорогой! Сие стихотворенье
Прочти внимательно. Свободная печать
Нас приучила обличать
Скотов без тени сожаленья:

О скотах Басня

…………………
………………..
………………..
……………….

1906

Евгений Эдуардович Сно (1880–1941?) — поэт, журналист.

С. Р. Минцлов Четырнадцать месяцев «свободы печати»

(Заметки библиографа)

Истекший год — яркая полоса в истории русской печати. Почти полтора века администрация и цензура, как прессом, давили всякое проявление мысли, но мысль ширилась и росла под ним, и наконец пресс не выдержал, лопнул, и широкая волна свободного слова бурно хлынула по всей России. Разом появились и страстно заговорили десятки живых газет и журналов; на полусонном раньше книжном рынке закипел водоворот книг и брошюр, главным образом популярных, по всем наболевшим вопросам. Все распоряжения, исходившие от ненавистной цензуры, были отринуты: ни одна газета, ни одно издательство не посылали узаконенные 9 экземпляров своих изданий в цензуру, и вследствие этого крупнейшие книгохранилища наши, вроде Императорской Публичной Библиотеки, питающиеся почти исключительно через цензурный комитет, не имеют теперь ни газет, ни целого ряда книг того времени; библиотеки частные, за весьма малыми исключениями, тоже не успели запастись ими, а между тем быстро наступившая реакция обрушилась на печать. Огромное количество газет и других произведений печати исчезло с арены, и для большинства публики они теперь неизвестны или забыты и, во всяком случае, уже почти не находимы (…)

14 октября 1905 г. в последний раз вышли в Петербурге газеты. Началась знаменитая всеобщая забастовка, и в это время молчания периодической печати (по 22-е октября) появился орган возникшей тогда организации рабочих: «Известия рабочих депутатов»[34].

В декабре начался ливень из сатирических журналов. Они сыпались один за другим, как звёзды в августовскую ночь, одни остроумные и язвительные, другие пошлые и тупые; их ловили на улицах, кромсали на куски в типографиях, но они, как «неизвестные» в былине, всё росли и росли в числе и на «витязей» с боем шли (…)

Но золотые дни Аранжуэца[35] были непродолжительны, полиция всё лютела; заподозренных в продаже запрещённых изданий отволакивали в ближайшие дворницкие и там любознательно исследовали; при находке поличного отправляли в тюрьмы.