Андрей Плеханов - Особо опасная особь

• Название: Особо опасная особь
• Автор: Андрей Плеханов
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2004
• ISBN: 5-699-04985-1

Невозможно предугадать, к чему могут привести генетические эксперименты с использованием инопланетного биологического материала. Тем более, если за исследования берется одержимый маньяк-миллионер, а объектом опытов становится такая девушка, как Лина Горны — умная, независимая и непредсказуемая. Тем более если за получившейся в результате «особо опасной особью» начинают охоту американские спецслужбы. Тем более если вместе с биологическим материалом на Землю попадает инопланетный разумный паразит, стремящийся уничтожить Лину...

---

— Все, хватит! — Лина махнула рукой. Надо же, задала обычный вопрос, а нарвалась на пламенную речь. — Ты не забыл, что у нас дело?

— Ну давай про дело, — нехотя произнес Ушастый. — Давай, чего у вас там?

— Карту обналичить, — сказал Умник, достал карту и кинул Ушастому. Ушастый поймал карту на лету, близоруко уставился на нее.

— Ух ты, — проскрипел он, — а ведь карта-то Тутмесова! Откуда она у вас?

— Леди Лина принесла. Говорит, что умер Тутмес, убили его. А карту он ей подарил.

— Что, правда убили? — Ушастый уставился на Лину.

— Правда.

— Смотри, чтоб без фуфла было, а то мы карту отмоем, а потом сам Тутмес появится — где, мол, мое бабло, где мои любимые баксики? А он чувак неслабый был, этот Тутмес, до того, как стать биотехником, знаешь кем он был?

— Федаином.

— Во-во. Именно.

— Тутмеса убили, — сказала Лина, на глаза ее навернулись слезы, она невольно всхлипнула, вытерла глаза рукавом. — Очень жаль, что убили, потому что Тут был очень хороший, очень. Очень добрый. Если б не он, я бы тоже не выжила.

— Ладно, не плачь, детка, — сказал Ушастый, — а то я тоже сейчас разрыдаюсь, такой вот я сентиментальный, чувствительный. Верим мы тебе, верим. Или делаем вид, что верим. Давай прогоним твою карту через тестер и узнаем, что она собой представляет.

Он колдовал над компом минут пятнадцать. Лина извелась от ожидания, Умник же застыл, откинувшись на спинку кресла, — ну да, чего ему скучать, с таким-то комплектом аппаратуры, встроенным в голову, — хочешь, музыку слушай, хочешь, кино смотри — проекция видео прямо на сетчатку, никаких гогглов не надо. И рюкзак этот за спиной — считай, переносной бизнесцентр со всеми... Стоит такая снаряга миллиона три, не меньше. Интересно, а это больно, когда нейроразъемы устанавливают?

— Есть, — наконец-то сказал Ушастый. — Схвачено. Карта эта из банковской сети NBNY, стало быть, наша, американская. Это вроде бы хорошо — ни в какие там Цюрихи и Амстердамы обращаться не надо. Именной счет на Тутмеса Афати действительно существует, и снять бабки можно именно по этой карте. Это тоже вроде бы хорошая новость, сами понимаете. Но вот, ребятки, новость совсем охренительная: сколько бабок на этом счету, точно сказать я не могу, но, судя по ступени допуска, не меньше двухсот миллионов. Во всяком случае, начиная с этой суммы.

— Вау! — крикнула Лина.

— Чего вау? — расстроенно просипел Умник. — Лучше бы там лежало пара лимонов — и достаточно, и проблем бы не было. А так мы в полном пролете. Твоя карта годится только для того, чтоб раскладывать на ней дорожки из кокса.

— Какие еще проблемы?

— Ты что, не поняла про ступень допуска? Объясни ей, Ушастик.

— Обычный счет, на котором лежит до пятидесяти миллионов, имеет первую ступень допуска и обслуживается достаточно просто, — сказал Ушастый. — Да что тебе говорить — сама знаешь, как это делается. Приходишь в банк, предъявляешь охраннику карту, он кивает тебе башкой — ага, мол, леди, снимай свои бабки. Вставляешь в банкомат карту, прикладываешься пальчиками к дигитосенсору, потом смотришь прекрасными глазками в сканер сетчатки. Охранник наблюдает, все ли нормально. Поскольку все нормально, получаешь свои денежки и сваливаешь. Вариант другой: карта чужая, но с такой же первой ступенью допуска. Ты приходишь к Ушастому, приносишь ему какой-нибудь биоматериал владельца этой карты. Например, его носовой платок с высохшими соплями, или грязные носки, или вообще что угодно, на чем есть клетки его организма. Кстати, биоматериал Тутмеса можно и не приносить — он есть в моей генотеке, хобби у меня такое — коллекционировать чужие генчики. Дальше происходит вот что: Ушастый берет клетки и начинает клонирование. Со сто пятидесятой, предположим, попытки у него это получается. Занимает это, предположим, две недели. И теперь у Ушастого есть маленький эмбриончик — точная копия Тутмеса. Эмбрион растет в инкубаторе, причем растет очень быстро, потому что Ушастый — хороший биотехник, он знает, как заставить ткани расти с хорошей скоростью, к тому же он не любит ждать долго. И через месяц у нас есть такой вот плод, — Ушастый раздвинул ладони сантиметров на двадцать, — а больше нам и не нужно. Мы берем этого уродца, снимаем у него отпечатки пальцев и сканируем рисунок сетчатки. Конечно, они не совсем такие, как у взрослого Тутмеса, но это не проблема. Потому что мы закладываем эти рисуночки в комп, и несложная программа тут же выдает их нам такими, какими они будут у взрослого — в любом указанном нами биологическом возрасте. И вся эта процедура называется “подготовка к геновзлому”. Слышала когда-нибудь такое словечко?

— Нет, — сказала Лина.

— И вряд ли могла услышать. Геновзлом — преступление второй степени, приличные люди такими делами не балуются.

— А что будет с этим... с ребеночком? — спросила Лина.

— Это не ребеночек, — сурово заявил Ушастый. — Это всего лишь биообразец. Его, естественно, утилизируют после использования. Чтоб не оставалось улик.

— А если его не убивать, а продолжать выращивать? Можно получить настоящего Тутмеса?

— Да легко, — усмехнулся Ушастый. — Если будем инкубировать клон в течение целого года, то получим копию Тутмеса — подростка с биологическим возрастом лет пятнадцати, абсолютного идиота, с кучей генетических дефектов и внутренними органами, неспособными к функционированию. Если вынуть его из инкубатора, он откинет копыта через пять минут. И обойдется такое удовольствие миллионов в шесть. Тебе это надо?

— Бр-р... — Лина зябко повела плечами. — Ты лучше про взлом расскажи — чего там дальше-то?

— Дальше просто. Мы изготавливаем, детка, виниловые отпечатки и приклеиваем их на твои красивые пальчики. А также делаем специальные контактные линзы, и ты вставляешь их в глазки. И можешь считать себя Тутмесом. Идешь к подходящему банкомату, мило улыбаешься охраннику, инициируешь карту, прикладываешься пальцами, смотришь в сканер. Когда луч сканера дотрагивается до линз, они проецируют в ответ рисунок сетчатки Тутмеса — так вот они правильно устроены. И в карман твой сыпется большая куча баксов. Только на этот раз так не получится.

— Почему?

— Потому что на счету Тутмеса валяется не меньше двухсот лимонов. И это значит — вторая ступень допуска. Ежели не третья, хотя в нашем случае это уже не имеет значения. Потому что отпечатки пальцев вместе с сетчаткой при таком допуске — детский лепет на лужайке. При второй ступени тебе действительно нужно быть Тутмесом — биологически. Ты думаешь, в банках дураки сидят? Вот, смотри, — Ушастый поднял вверх карту Тутмеса. — Что это такое? Просто кусок пластика с магнитной дорожкой. Если каждая хитрая белая девочка будет приходить с такой, и пытаться снять со счета больше двухсот лимонов, и выдавать себя при этом за сорокалетнего чернокожего, то банки быстро останутся с голой задницей, не так ли? Поэтому с тобой там даже разговаривать не будут — загребут в каталажку и вызывай адвоката.

— А если найти кого-нибудь, похожего на Тутмеса? Переделать ему лицо. Это ведь не так сложно. Ну я, конечно, теоретически говорю...

— Теоретически... — хмыкнул Ушастый. — Видали мы таких теоретиков. Я тебе еще раз говорю — клиент проходит биологическую идентификацию. Когда Тутмес открывал счет, то ему вежливо предложили сдать десять кубиков кровушки и пройти простенькую, неглубокую мнемозапись. И он выполнил все это, конечно, иначе хрен бы ему открыли счет. И даже если наш фальшивый африканец будет иметь стопроцентную рожу Тутмеса, то биотест ему не пройти. Так что забудь все это, детка. Может, у тебя есть другая карта старины Тутмеса, попроще, не такая навороченная?

— Другой нет, — сказала Лина убитым тоном.

— А бабки, небось, нужны?

— Нужны...

— Тогда повторяю свое предложение. Плюнь мне в пробирку. Четыре тысячи дам. Ладно, пять тысяч — так и быть. Пойдет?

— Нет, — сказала Лина, — Нет.

Ушастый поднялся и вразвалку поковылял к девушке. Лине показалось, что она услышала, как заскрежетали его подагрические суставы.

— А ведь ты что-то темнишь, детка, — проскрипел Ушастый. — Почему не хочешь оставить мне свои клеточки? Ты не из копов, случаем? Это, знаешь ли, как-то подозрительно. Очень подозрительно...

— Она не коп, — бросил Умник, тоже поднимаясь из кресла. — Я прозвонил ее. Если б не прозвонил — не привел бы сюда, сам знаешь. Поэтому не говори чушь и не обижай мою клиентку.

— Кто она на самом деле? Ты знаешь?

— Знаю. Но тебе не скажу.

Лина недоуменно хлопала глазами — что ей еще оставалось делать? Прозвонил? Это еще что такое?

— Пойдем, Лина, — сказал Умник, в первый раз назвав ее просто по имени, без всяких “леди” и “детка”. — Пойдем. Не бойся Ушастого, он хороший чувак, но нам здесь нечего делать.

— Забавные дела происходят, — сказал Ушастый. — Забавные, брат.

— Извини, что зря побеспокоили, брат. Сколько с меня?