Гарри Сейрос - Тени Атлантиды

• Название: Тени Атлантиды
• Автор: Гарри Сейрос
• Издательство: Северо-Запад Пресс
• Жанр: Героическая фантастика
• Год: 2000
• ISBN: 5-93698-003-0

Король Кулл отправляется на юг Турийского континента, в Кхарию, где уже долгое время главенствует культ змеиного бога Сатха и змеелюди, в то время бог Усир забыт…

---

— Все в порядке. Сатх еще никого не достал. Хвала Усиру, чем меньше времени остается до исполнения пророчества, тем слабее цепи заклятий. Ни один из нас еще не пострадал за свое отступничество, и наши планы по-прежнему хранятся в глубокой тайне.

— Это хорошо. Мне надо встретиться с Высоким братом. Сумеешь ли ты помочь мне? Дело очень спешное!

— Не беспокойся об этом. Я знаю писца. Ты увидишь Высокого брата.

* * *

В эту ночь маги Черного Логова собрались в овальном зале на первом этаже дворца наместника. К ним присоединился Сатхамус, который привел Нутхеса. Церемония должна была начаться.

Один из Жрецов указал Нутхесу на место в центре зала, другой затворил тяжелые двери. Нутхес сел.

Рядом на полу стояли три зажженных светильника, освещавших его лицо. Сам Нутхес не видел магов: их скрывала от него полутьма.

Сатхамус намекнул ему, что Черное Логово собралось сегодня вовсе не для того чтобы решить, достоин или нет он стать настоятелем храма Сатха в Тшепи. Это был уже вопрос решенный.

Нет. То, что произойдет здесь этой ночью, может совершенно изменить всю судьбу молодого жреца.

— Что я должен делать? — спросил Нутхес, пока они шли по коридорам дворца.

Сатхамус пожал плечами:

— Ничего. Только быть правдивым…

Ему начали задавать вопросы, на которые Нутхес отвечал со всей откровенностью.

Вопросы, казалось, никак не были связаны друг с другом: как он попал в храм или почему настоятель сделал его своим преемником, или что случилось с ним по пути в Туит, Нутхеса отчего-то не спрашивали.

Ему приходилось отвечать, какой цвет он любит больше всего, что он чувствует перед началом грозы и боится ли ос.

Отвечая на какой-то совершенно нелепый вопрос, Нутхес неожиданно заметил, что мысли его путаются.

Он почувствовал что-то вроде сквозняка, как будто в его голове образовалась дырка. Не отдавая себе отчета в том, что делает, он провел ладонью по затылку и тут же услышал приглушенный смех за спиной.

Чья-то невидимая рука перебирала его мысли, точно жемчужины ожерелья.

Он запнулся на полуслове, замолчал и закрыл глаза. Теперь у него не было ни тайн, ни сокровенных мыслей. Чьи-то ловкие пальцы развернули его память, как свиток папируса…

Выйдя из овального зала в коридор, Нутхес почувствовал, что у него кружится голова, и прислонился к стене.

Дурнота никак не проходила. Он решил, что ему станет лучше на свежем воздухе, и, опираясь рукой о стену, направился к выходу из дворца. Только сейчас он понял, как невероятно устал.

На площадке перед дверью в сад он посторонился, пропуская сутулого человека в жреческом плаще.

На лицо жреца падала густая тень от капюшона, но на какое-то короткое мгновение свет факела, освещавшего площадку, разорвал тень и отразился в его глазах.

Нутхес увидел худое лицо кхешийца и сквозь накатившуюся волну дурноты отметил, что лицо это ему знакомо.

На ватных ногах он сошел по ступеням в сад.

Там ему и правда стало легче. Умывшись холодной водой из фонтана, Нутхес сел на бортик каменной чаши. Небо над Туитом освещала кровавая луна.

«Немедленно иди спать, — сказал себе жрец, — а то так и заснешь здесь…»

Он зевнул, глаза сами собой закрылись, и вдруг перед его мысленным взором проступило лицо человека, с которым он столкнулся там, возле лестницы.

Нутхес не мог вспомнить, кто он, но отчего-то ему казалось, что вспомнить это крайне важно.

С небосклона сорвалась звезда, словно зловещая луна уронила тяжелую слезу.

Нутхес поднялся, прошел по садовой дорожке назад, к двери. И тут его словно поразила молния: он вспомнил все.

Глава семнадцатая

Ночь пришла в Туит, третья с тех пор, как луна налилась кровавым светом. Воины валузийской и кхешийской армий, разделенные полем, говорившие на дюжине языков, успели пообвыкнуть и перестали таращиться на небо. Если все же кто-то из воинов, забывшись, задирал голову, то тут же, словно хлебнув уксуса, кривился, опускал глаза и поминал какого-нибудь своего бога.

Но в эту ночь луна казалась особенно тяжелой и тусклой, темные пятна покрывали ее, будто непогребенное тело мертвеца…

Заведя руки за спину, Халег стоял у бойницы на верхней площадке башни и смотрел на раскинувшийся вдалеке вражеский лагерь, обдумывая предстоящее сражение.

Кроме Халега здесь находились еще трое.

Тха-Таураг, прикрыв глаза, полулежал в рассохшемся кресле, и было не понятно, дремлет маг или внимательно слушает.

Измал, тысячник армии Халега, сидел на табурете и, глядя прямо перед собой, плевал сквозь зубы на пол. Лицо ветерана было ужасно изувечено: нос сломан и сплющен ударом железной рукавицы, а левую щеку пересекали два длинных шрама, заканчивавшихся в уголке рта, из-за чего казалось, что он все время злобно усмехается.

Третьим был молодой невысокий мужчина. Его длинные черные волосы были сплетены в две тугие косы, одежду покрывал толстый слоем грязи. Он, переминаясь с ноги на ногу, рассказывал:

— Вокруг лагеря лиги за две крутятся конные дозоры. Ближе — секреты пехотинцев. Густо сидят, костров не жгут. Меня не заметили, но я был один.

— А на болотах? — спросил Халег, не оборачиваясь.

— Тоже караулы… Там даже хуже. Если по воде идти — услышат.

— А что в лагере?

Лазутчик пожал плечами:

— Тихо. Воины спят. Караульные между шатрами ходят…

— Ты видел корабли?

— Да. — Вспоминая, он прикрыл глаза. — На кораблях обычная вахта. Охраняются только большие галеры, маленькие, похоже, — нет. Помню, в каюте большого судна светилось окно. На остальных кораблях темно…

— Ты хороший лазутчик, Робер, — похвалил его Халег. — Думаю, лучший в армии. Ты умен и осторожен и поэтому еще жив.

Резко отвернувшись от бойницы, тулиец подошел к столику и плеснул в чашу вина из кувшина.

— Пей, Робер, — сказал он лазутчику. — Спасибо за службу.

Робер поклонился и принял из руки Халега чашу. Послышались глухие торопливые глотки, по грязной шее заходил туда-сюда острый кадык. Халег, глядя на Робера, улыбался. Так добрый хозяин улыбается любимому охотничьему псу.

Наконец чаша опустела. Робер вытер губы ладонью и рыгнул. В глазах его появился беспокойный веселый блеск.

— Можешь идти, воин, — бросил Халег.

Робер снова поклонился и вышел.

— У Кулла, как и у всех, есть уязвимое место, — уверенно сказал тулиец.

Он снова подошел к бойнице и смотрел теперь на сотни костров, горевших под крепостной стеной. И на другие костры, те, что едва светились там, на той стороне…

— Я возьму шесть судов из тех, которыми перекрыл реку за городом. Спущусь вниз по Таису и сожгу три, а то и четыре десятка его кораблей. Если, конечно, боги этой ночью на моей стороне… — Халег помолчал, обдумывая что-то, и заговорил снова. — Теперь ты, Измал. Выступаешь немедля. С двумя сотнями конников. Зайдешь с тыла, со стороны пустыни. Я уверен, что Кулл будет ждать тебя. У них хорошие лазутчики. Постарайся наделать в валузийском лагере побольше шума. Ты знаешь, что делать. Можешь ввязаться в драку, но помни: главное — создать у противника впечатление, что твоя атака — основной удар. Начнешь, когда запылают корабли. Если ударишь раньше, валузийский король сразу поймет, что к чему, и усилит охрану судов. Ну, действуй и, пожалуйста, будь осторожен.

Тысячник ушел.

— Ты сам пойдешь на корабле? — поинтересовался Тха-Таураг.

— Не беспокойся за меня, — заверил его Халег. — Армия не останется без командующего. Просто уж очень хочется сделать это своими руками… — Он щелкнул пальцами и оскалился. — Там будет весело. Только вот эта проклятая луна… Здоровая, точно блюдо. Вся река горит. Нас разве что слепой не заметит… Словом, мне нужна твоя помощь.

— Какая? — спросил Тха-Таураг.

— Шесть кораблей-призраков.

* * *

Кулл очнулся от забытья, в котором не было снов. Кто-то тряс его за плечо.

— Мой король, мой король, проснись, — услышал он громкий свистящий шепот у своего уха.

Атлант открыл глаза. Полог шатра был откинут, снаружи горел костер, и его дымный красноватый свет освещал склонившегося над ложем телохранителя в алом плаще.

— Какого демона…

Он намеревался уже устроить воину хорошую трепку, когда вспомнил, что сам отдал приказ непременно разбудить его, если кхешийцы дадут о себе знать.

Иссария беспокойно заворочалась, но не проснулась.

— Мой король… — начал было телохранитель.

Кулл прижал палец к губам.

— Тихо, — велел он и толкнул воина к выходу из шатра.

Подойдя к костру и сощурив глаза от его дыма, он обернулся к телохранителю:

— Теперь говори.

— Лазутчики видели две или три сотни кхе-шийских конников. Идут к нам со стороны пустыни…

— Ну что ж, кажется, началось. Коня мне. Быстро! — распорядился Кулл.

Он перепоясался мечом, поднял голову, прислушиваясь, и в недоумении огляделся по сторонам: лагерь спал.

— Почему я не вижу никаких приготовлений?