Ольга Миленина - Вольный стрелок

• Название: Вольный стрелок
• Автор: Ольга Миленина
• Издательство: АСТ
• Жанр: Детектив
• Год: 2001
• ISBN: 5-17-004316-3

Преуспевающий банкир погибает при загадочных обстоятельствах… Что следует из этого для молодой журналистки? Быть может, шанс сделать громкую статью? Ее отговаривают. Ей дают советы — зачастую больше похожие на угрозы. Но кто может остановить сильную женщину, уверенную в своей правоте? Она ищет. Ищет мотивы, свидетелей, улики. Ведь должны же существовать хоть какие-то доказательства убийства… если, конечно, убийство все-таки было. Но — было ли?..

---

Просто потому, что после нескольких неудачных встреч мне обязательно должно повезти…

…Яшка застал меня в ванне. Я буквально полчаса как туда легла, решив, что надо позволить себе расслабиться, что я это заслужила. Все-таки такая суета была последние дни, бесконечные звонки и встречи по поводу Улитина. И целых два материала сделала — интервью с борцом и статью о том, как у нас снимают кино.

Так всегда бывает — ищешь фактуру для одного материала, попутно находишь что-то другое. И в общем, мне надо было немного отдохнуть — тем более после пары приятных часов в японском ресторане, изысканной еды, фантастических пирожных и порции сакэ.

Я заранее запланировала себе этот отдых — еще когда, выйдя из ресторана, села в «фольксваген». Подумав, что расследование мое подошло к концу, ходов больше не осталось и в принципе можно начать писать материал — потому что Кисин вряд ли выполнит мою просьбу свести меня с теми, кто работал с Улитиным. Мне так показалось — что мысль не вызвала у него энтузиазма. А значит, все кончилось — вся суета, беготня, бесконечные гадания по поводу того, с кем еще связаться, бесконечные размышления о том, кто именно его убил. И это стоит отметить.

Мне понравилась эта идея — я люблю устраивать себе маленькие праздники.

С такой сумасшедшей жизнью это просто необходимо. И я еще по пути домой сказала себе, что сегодня приготовлю лазанью — съеденные суеи желудок уже забыл, это специфика японской кухни, блюдами которой наесться невозможно, тем более десятком рисовых колобков, — открою бутылку вина, поставлю любимых своих «Джипси кингз», испанских гитаристов, и посижу, сама с собой, отмечу окончание расследования. И может быть, даже заеду в булочную около дома, куплю пару пирожных — гулять так гулять. И обязательно полежу часок в йанне, а то и два — щедро побрызгав воду любимой туалетной водой от Готье. А потом натрусь кремом от него же-и буду лежать и наслаждаться запахом. И может быть, даже гладить себя — ведь отдых должен быть полноценным, правда?

В общем, я развеселилась сразу в предвкушении праздника — плюнув на Улитина и все с ним связанное. И, потолкавшись в пробках, минут через сорок оказалась в районе дома. А еще через полчаса вошла в квартиру — держа в руках пакет с мясным фаршем, коробкой пирожных и бутылкой «Ламбруско», сладкого итальянского вина, которое больше приличествовало случаю, чем мое обычное столовое. И быстренько приняла душ, после чего прикрыла голое тело передником и занялась готовкой.

Лазанья в итальянской кухне не менее популярна, чем пицца, — просто пиццу разрекламировали по всему миру, открыв кучу специализирующихся на ней заведений, а лазанья осталась в тени. Причем незаслуженно — потому что она куда вкуснее. Хотя и сложнее в приготовлении — специальные листы нужны, плоские твердые прямоугольнички тонко раскатанного теста, и соус маринара из помидоров, лука, чеснока и оливкового масла, и бешамель еще, белый соус из сливочного масла, молока и муки. Трудоемко, в общем, — минимум полчаса на приготовление и еще столько же на стояние в духовке. Но раз праздник — стоит ли думать о времени?

Так что я трудилась охотно — резала лук с чесноком, помешивала булькающий в сотейнике соус, жарила на другой конфорке фарш, потом занималась бешамелем и терла сыр. А после аккуратно выкладывала фаршем и помидорным соусом уложенные в форму листы, накрывала их новыми листами, и так слой за слоем — пока не образовалось внушительное сооружение в несколько этажей. Которое я щедро посыпала сыром и базиликом — и залила густым белым бешамелем. И, отправив форму в духовку, открыла вино — вычитала давно, что бутылку лучше открывать минут за сорок до того, как начнешь его пить, чтобы оно, так сказать, подышало.

Было где-то восемь, когда я, отключив телефон, зажгла свечку и села за стол, ощущая себя так, словно в ресторане нахожусь, тихом и уютном. А в десять, вдоволь насладившись едой, вином и музыкой, отправилась наполнять ванну.

Телефон по-прежнему был отключен — а про пейджер, лежавший в прихожей, я забыла. Да и по идее не должна была услышать его из-за запертой двери. Но услышала — всего через каких-то полчаса после того, как залезла в ароматную горячую пену. Услышала как раз в самый неподходящий момент — когда порозовевшие и отяжелевшие от воды ножки лежали на бортиках, а между ними блуждали пальцы, легко касаясь чувствительных точек и заставляя меня вздрагивать, открывать рот и закатывать глаза.

Я никогда не представляю себе никого конкретного, когда занимаюсь самоудовлетворением — что-то неявное, неясное, расплывчато-туманное. Этакий полусон, отлет в виртуальный мир. И потому когда в этот мир ворвался перезвон пейджера, он сразу стал расползаться, отступать, уходя от меня, выталкивая меня в реальность. Будь иначе, я могла бы сказать себе, что это звонит он, тот, с кем я вижу себя сейчас, — но так как я никого не видела, то было понятно, что звонит некто, не имеющий к моему сладкому полузабытью никакого отношения.

Некто, кому я нужна по делу — и кто вполне может подождать.

Пейджер успокоился быстро — но через пару минут затрезвонил вновь. И снова замолчал, и снова затрезвонил. Видно, я очень была нужна тому, кто меня беспокоил, видно, он хотел найти меня любой ценой, где бы я ни находилась. И заставить отозваться, не давая этими постоянными повторами вызова себя проигнорировать, требуя моего внимания. Видно, этот некто попросил оператора пейджинго-вой станции вызвать меня десять раз через каждые две минуты — потому что пейджер разрывался буквально.

Я задумалась, кто бы это мог быть с таким срочным делом, и пальцы, тут. же заскучав, прекратили свое сладострастное блуждание под водой, а жирненькие ножки уныло соскользнули с бортиков, вызвав локальное цунами. Но вылезать мне все равно не хотелось — и я протянула руку к предусмотрительно захваченным с собой сигаретам, ждавшим меня на стиральной машине, и прикурила. И тихо выругалась, когда он опять заверещал, прямоугольный кусочек пластика, чертова машинка, лишающая человека покоя. И, бросив сигарету в остывающую воду, вылезла тяжело, накидывая на себя халат. Поминая не самыми добрыми словами того, кто оторвал меня от такого приятного расслабления, — но лениво поминая, потому что я собиралась ответить на вызов, а потом, допив остававшееся в бутылке вино, вернуться к прерванному занятию.

Правда, делать звонок мне сразу расхотелось — потому что на пейджере высветилось послание от Яшки Левицкого. Еще неделю назад давшего мне снимки Улитина взамен на обещание попробовать пристроить их куда-нибудь за нормальные деньги. И вот теперь спохватившегося — и явно намеренного долго и нудно упрекать меня в обмане, а потом повествовать о жадности и несправедливости мира в целом. Но в конце концов я все равно уже вылезла из ванны — и включила телефон. Зазвонивший как раз в тот момент, когда я подумывала над тем, чтобы вернуться в ванную.

— Мать, ну ты чего не подходишь?! — В голосе Левицкого было веселое возмущение. — По пейджеру не отвечаешь, дома трубу не берет никто. С мужиком развлекалась?

— С двумя, — ответила автоматически, думая про себя, что не устроенные в личном плане типы с их однообразными вопросами мне надоели. — Было трое — один заснул.

— Утомила, значит. — Левицкий произнес это таким тоном, словно прекрасно был осведомлен о моих сексуальных способностях. И вовсе не понаслышке. — Замуж, мать, пора. Замуж — спокойная жизнь, супруг, ребенок. А то мужиков как перчатки меняешь — остепениться бы надо…

— Между прочим, я перчатки не меняла уже пару лет! — отрезала холодно, давая понять, что не стоит намекать на мой возраст, — хотя и знала, что он все равно не поймет, для него это слишком тонко. — Так что…

— А чего не перезваниваешь? — Яшка, кажется, услышал холод, и хотя вряд ли понял, чем он вызван, быстро сменил тему:

— Я все жду, когда объявишься, скажешь, кому снимки продаем и сколько платят, — а ты…

Я вдруг вспомнила, что вместе с фотографиями, которые он оставил для меня в фотолаборатории в центре, лежал проект новой газеты. На который требуется всего-то десяток миллионов долларов — и который я пообещала показать вымышленным знакомым, обладающим такими деньгами. Но Яшка, к счастью, об этом не вспоминал — может потому, что подобные проекты у него возникали довольно часто и довольно быстро им же хоронились. А может, ждал, пока я сама не заговорю о его очередной утопии. Но дождаться ему было не суждено — обсуждать этот бред я не собиралась.

— Да покупатель-то на снимки, кажется, есть… — начала нерешительно. Я совершенно не ждала, что он мне позвонит, и была уверена, что он забыл давно о том, что напечатал мне пять фотографий. — Но фактуры не хватает. Кое-что я о нем знаю уже, о покойнике, — но маловато. Вот найду кого-нибудь, кто его знал хорошо, — и…

— Я, понимаешь, по первой твоей просьбе весь архив перерываю, в лабораторию лечу, карточки делаю… — Он говорил это так, словно напечатал для меня по меньшей мере сотню фотографий, перед этим пару ночей разгребая заваленный негативами склад размером с самолетный ангар. — А ты, мать, меня кидаешь. Так дела не делают — ты сначала материал готовь, потом ко мне обращайся. Печать-то денег стоит…