Эльза Вернер - Цветок счастья

• Название: Цветок счастья
• Автор: Эльза Вернер
• Издательство: Книжная фабрика «Глобус»
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-7707-7754-0

В книгу Э. Вернер вошло два произведения. Это своего рода психологические драмы, где изображены очень разные, но очаровательные и умные женщины, сильные и смелые мужчины, которые ради любви, дружбы и счастья близких людей готовы пожертвовать собственным счастьем и даже сознательно уйти из жизни.

В романах еще раз подтверждена непреложная истина: искренность и бескорыстие не могут ужиться с завистью и корыстолюбием.

---

Генрих взял письмо и тоже пошел по направлению горной тропинки. По дороге он разорвал конверт и начал читать послание Гельмара, состоявшее из нескольких строк:

«Дорогой Генри, неотложное дело заставляет меня поехать на несколько дней в С. Надеюсь, что ты как-нибудь уладишь неприятный инцидент. Рассчитываю на тебя как на близкого друга и уверен, что ты постараешься устроить дело без особенного для меня беспокойства. Уполномочиваю тебя поступать в этой истории всецело по своему усмотрению. Думаю вернуться обратно в конце недели. Твой старый друг Гвидо».

– Негодяй! – пробормотал Генрих, скомкав письмо в руке. – Он трусливо сбежал, опасаясь мести со стороны обманутой девушки, и поручает мне не допустить Гундель до открытого скандала! Я должен сделать это, как «близкий друг». Хороша дружба, нечего сказать! Давно пора положить ей конец! Если представится какая-нибудь возможность, я постараюсь скрыть от Эвелины, что за человек Гвидо Гельмар; я не хочу, чтобы она разочаровалась в нем как в любимом поэте, но если он успел уже заронить в ее сердце искру любви, то я расскажу ей всю правду, не щадя его!

Эвелина сидела под деревом в небольшом лесу и читала книгу. Это было ее любимым местом с того памятного вечера, когда она встретила здесь Генриха.

Весна в том году властной хозяйкой прошла и по верхушкам гор, и все вокруг ожило и зацвело. Дикая яблоня уже сняла с себя свой белый подвенечный наряд и надела зеленое платье, блестевшее на солнце, как шелк. Деревья и кустарники были покрыты густыми листьями; кругом расстилалось море зелени, а сквозь нее мелькали стеклянная поверхность озера и голубоватая линия гор. Все было залито золотым блеском и свежестью прекрасного майского дня.

– Простите, если я помешал вам, – сказал Генрих, заметив, что молодая женщина при его появлении вздрогнула. – Вы были так углублены в книгу, что не слышали моих шагов

Лицо Эвелины еще носило следы того впечатления, которое произвела на нее только что прочитанная книга. Ее щеки горели, а глаза от удовольствия блестели. Взгляд Генриха скользнул по книге, которую держала в руках молодая женщина, и он с деланным равнодушием произнес:

– Ах, вы читали «Альпийскую фею»? Значит, я, действительно, помешал вам?

– О нет, я читаю ее во второй раз, – быстро ответила Эвелина, – и, знаете, во второй раз она произвела на меня еще большее впечатление, чем в первый.

– Неужели? Значит, вы не согласны с мнением Гвидо, что это произведение никуда не годится?

– Я совершенно не понимаю Гельмара, – воскликнула Эвелина, закрывая книгу. – Он или был слеп, когда читал «Альпийскую фею», или умышленно не видит всей красоты этого произведения. Мне кажется, что в этом случае играет некоторую роль и зависть. Меньший талант завидует значительно большему, стоящему выше его.

– Неужели вы предпочитаете автора «Альпийской феи» нежному поэту, воспевающему розы и трели соловья?

– Вы, по обыкновению, шутите, – с легким упреком заметила молодая женщина. – Разве можно поставить на один уровень Гвидо Гельмара и неизвестного автора «Альпийской феи»? Мягкая, мечтательная лирика Гельмара напоминает лунный свет, а с каждой строки «Альпийской феи» сверкает горячий солнечный луч. Свет луны гаснет при восходе солнца, и поэзия Гельмара тускнеет в сравнении с пламенными словами «Альпийской феи». В некотором отношении вы правы, Генри, подсмеиваясь над стихами своего друга. Иногда и мне надоедают все эти «увядшие розы». Во всяком случае, талант Гельмара в сравнении с талантом неизвестного автора – то же самое, что детский колокольчик в сравнении с могучим церковным колоколом.

Эвелина была очень возбуждена и не заметила выражения глаз своего собеседника. Чувство гордости сверкало в его взгляде, и он с трудом сдерживал свою радость.

– Только бы Гвидо не услышал вашего приговора! – стараясь принять шутливый тон, проговорил Генрих. – Он принял бы ваши слова за смертельное оскорбление, так как крайне чувствителен в этом отношении.

– Да, я знаю. Это единственный недостаток вашего друга, который во всех других отношениях – идеальный человек. Я очень ценю его за то, что он и в жизни так же чист и далек от житейской грязи, как и в своих произведениях. Вы слышали, что он уехал?

– Да! – лаконично ответил Генрих.

– Он поехал на несколько дней в С. к своему приятелю, заболевшему во время путешествия. Гельмар встретил на улице телеграфиста, и тот вручил ему телеграмму, присланную больным. Недолго думая, Гельмар вернулся домой, чтобы проститься со мной, затем попросил дать ему лошадей и уехал на железнодорожную станцию. Мне кажется, Генри, что вы мало цените своего друга; этот случай еще раз доказывает, с каким самопожертвованием относится Гельмар к близким ему людям.

Генрих прислонился к стволу дерева и молча смотрел на молодую женщину, которая и не подозревала, какого человека она считала «идеальным во всех отношениях». Неужели он так дорог ей, что ее сердце истечет кровью, если она узнает всю правду о Гвидо Гельмаре? Генрих хотел, во что бы то ни стало узнать, насколько ей близок отсутствующий поэт, и потому обратился к Эвелине:

– Я хотел бы задать вам один вопрос. Может быть, вы найдете его слишком смелым, так как я не имею на него права; может быть, вы рассердитесь на меня, найдя его оскорбительным, тем не менее, я рискую спросить вас: делал ли вам Гвидо предложение?

Эвелина опустила глаза.

– Генри, это…

– В высшей степени нескромно, – закончил Генрих. – Я знаю! Но мне чрезвычайно важно знать, предлагал ли он вам свою руку и сердце?

– Да! – последовал тихий ответ.

– И вы его… отвергли?

– Ведь это было еще в прошлом году, – уклончиво ответила молодая женщина. – Я была тогда на краю могилы и, конечно, должна была отклонить его предложение.

– А если он повторит его, – о! он непременно сделает это, – что вы скажете ему теперь, Эвелина? Ведь перед вами больше не стоит грозный призрак смерти. Что ответите вы Гвидо теперь? Разве вы не догадываетесь, как много для меня значит этот вопрос? Скажите же мне честно, откровенно, согласитесь ли вы быть женой Гельмара?

– Нет, никогда! – твердо и решительно ответила молодая женщина, а вслед за тем почувствовала, как горячие губы крепко прильнули к ее руке как год тому назад, и так же, как тогда, она не могла освободить ее. – Генри, ради Бога, не говорите со мной ни о чем, избавьте себя и меня от лишнего горя! – дрожащим голосом прошептала она. – Вы знаете, что я не верю в то, что меня можно спасти; доктор Эбергард с помощью своей науки смог только на короткое время отсрочить близкий конец…

– Нет, нет, – горячо прервал ее Генрих. – Я только что вернулся от доктора Эбергарда. Мне стоило большого труда заставить старого упрямца сказать правду, и все-таки я добился своего. Он дал мне честное слово, что вам не грозит ни малейшая опасность, что он ручается за то, что вы будете вполне здоровы. Сегодня же вы это услышите от него сами.

Эвелина страшно побледнела – эта радостная новость буквально ошеломила ее. Хотя молодая женщина чувствовала себя в последнее время несравненно лучше прежнего, но даже не допускала мысли о выздоровлении, чтобы затем не наступило горькое разочарование. И вдруг теперь она услышала, что грозный призрак смерти отошел от нее; она могла радоваться и светлой весне, и яркому солнцу, она имела право на счастье, имела право жить, наслаждаться этой жизнью сама и давать счастье другим! Все это было неожиданно, до крайности радостно. Сердце молодой женщины сильно забилось, будто хотело выскочить из груди, и она невольно прижала к нему свободную руку.

– Теперь и я не стану больше молчать, – страстно воскликнул Генрих. – Слишком долго страшный призрак стоял между нами, теперь его нет, и я должен высказаться до конца. Я полюбил вас, Эвелина, с первого взгляда, как только увидел вас. Я согласился на помолвку с Кетти лишь потому, что это давало мне возможность быть ближе к ее мачехе. Когда я требовал, чтобы Эбергард лечил вас, когда умолял тебя подчиняться его требованиям, я беспокоился за свое собственное счастье… Эви, для меня нет жизни без тебя; ты принадлежишь мне, так как я заставил Эбергарда вырвать тебя из когтей смерти. Ты – моя собственность, и я не отдам тебя никому ни за что на свете!

– Нет, нет, это невозможно, – пробормотала молодая женщина, еле владея собой. – Мое бедное дитя, бедная моя Кетти!

– Она будет очень благодарна нам за то, что мы избавим ее от необходимости отказать мне. Мы были с ней всегда хорошими товарищами, останемся таковыми и в дальнейшем, но ее сердце отдано другому, и я должен сказать, что помогал ей в этом из чисто эгоистического чувства. Нет, Эви, теперь ни о чем не спрашивай меня, а скажи только, согласна ли ты быть моей. Я не могу тебе дать ни славы, ни знатного имени; я только легкомысленный Генри, человек с большими недостатками, которому ты так часто читала нотации. Теперь этот Генри у твоих ног и умоляет тебя быть его женой. Он ничего не может дать тебе, кроме горячей любви и всей своей жизни, которая всецело принадлежит тебе. Если ты не откажешь мне, то я употреблю все силы на то, чтобы ты никогда не раскаивалась в своем согласии.