Ольга Крючкова - Изумрудное лето

• Название: Изумрудное лето
• Автор: Ольга Крючкова
• Жанр: Остросюжетные любовные романы

Россия. Конец XIX века. Эльза Ригер, незаконнорожденная дочь помещика Селиванова, узнает о смерти своего отца и о том, что ей причитается немалое наследство. Преисполненная надежд на будущее, она отправляется в имение отца вместе со своим женихом. В имении Эльза узнает, что она, увы, не единственная наследница, а содержание завещания повергает девушку в шок. Между наследниками разворачивается острая борьба за обладание богатством Селиванова, когда для достижения цели все средства хороши. Обстоятельства складываются таким образом, что Эльза разочаровывается в своем женихе и ее помыслы все более занимает кузен…

---

– Похоже, мой батюшка, наконец, решил исправить ошибку давнего прошлого… – с деланной холодностью произнесла она.

Анна Дитриховна удивлённо вскинула брови.

– Что там?.. – поинтересовалась она.

– Господин Клебек, юрист, пишет, что Лев Дмитриевич скончался, и я должна присутствовать при оглашении завещания первого июня.

– Лев умер… – тихо произнесла Анна и присела на краешек стула.

– Царствие ему небесное! – констатировала Эльза. – Надеюсь, он оставил мне достойное наследство.

* * *

Несколько дней кряду Эльза пребывала в нервном возбуждении. Наконец, она не выдержала и начала незамедлительные сборы в Селиваново. Ей хотелось приехать в имение до оглашения завещания и хозяйским взором осмотреть своё (как она считала) будущее имущество. Все увещевания матушки она попросту пропускала мимо ушей.

– Эльза, куда ты собралась так рано? До первого июня ещё уйма времени? – удивлялась Анна Дитриховна. – Это не прилично…

– Ха! – воскликнула барышня. – Прилично! Не прилично! Какая разница! Я – дочь Льва Дмитриевича, а других детей у него, как известно, нет. Стало быть, Селиваново, принадлежит мне!

– Боже мой, Эльза! – негодовала Анна. – Откуда такая самоуверенность?! Не забывай, что у покойного были племянники. Наверняка, он оставил что-то и твоему кузену Станиславу!

– М-да… – Эльза задумчиво воззрилась на матушку. – Возможно…

– Тебе следует отправиться к Станиславу Сергеевичу и выяснить: получал ли он пакет из конторы Клебека. – Посоветовала умудрённая опытом Анна.

– А, если получал? Что тогда? Мне его убить? – резонно вопрошала дочь.

Анна перекрестилась.

– Что ты такое говоришь?! – возмутилась она. – Просто отправляйся вместе с ним в Селиваново… Вот и всё…

Эльза упёрла руки в боки и закатила глаза, обдумывая матушкины слова.

– Ладно, mutter, я навещу Станислава. – Согласилась Эльза. – Пожалуй, в этом есть резон. По крайней мере, выясню: конкурент он мне или нет.

Эльза быстро оделась и приказала закладывать дрожки[10]. Обычно она обходилась без кучера и правила лошадьми сама. Девушка прекрасно знала, что Станислав живёт у своей любовницы Аделаиды, вдовы чиновника Рябова. Увы, но Малоярославец – город небольшой, да и Эльза была охотницей до сплетен.

Глава 3

Станислав Сергеевич Селиванов, мужчина двадцати семи лет от роду, в полном расцвете сил, приходился покойному Льву Дмитриевичу родным племянником. Некогда он служил в гусарском полку офицером. Однако слыл бретёром[11] и был уволен за дуэль с сослуживцем, которая состоялась из-за некой очаровательной барышни. Сергей был хорош собой, высокий, статен, голубоглаз и светловолос. Девушки сходили по нему с ума. Да он и сам был чрезмерно влюбчив, за что и пострадал по службе.

Его отец Сергей Дмитриевич, старший брат Льва Дмитриевича, тяжело переживал увольнение сына из армии. И вскоре скончался от сердечного приступа. В наследство Станиславу достался в Малоярославце справный дом и фабрика по изготовлению льна. Но управитель фабрики был человеком вороватым, и вскоре фабрика стала убыточной. Станислав сначала заложил её в здешнем Земельном банке, а затем и вовсе продал. Купил её, кстати, говоря, бывший управляющий… Но Станислав про это не знал. Последние несколько лет он, как говорится, был на мели. Деньги, вырученные за фабрику, он прокутил, и в довершении всего сошёлся с вдовой чиновника. Та была старше на пять лет и обожала своего Станиславушку. Но бывший гусар изменял чиновнице налево и направо. Та же, бедняжка, всё ему прощала из-за страстной любви.

* * *

…Станислав проснулся ближе к полудню. Голова нещадно раскалывалась. Рядом с ним в наряде наяды[12] лежала девица.

– О, боже… – проворчал он. – Голова просто раскалывается на тысячу кусков… Пить хочется…

Однако пассия в легкомысленном наряде не отреагировала на недовольство партнёра. Она сладко причмокнула и перевернулась на другой бок.

Станислав поднялся с кушетки и попытался вспомнить: что же произошло прошлым вечером? Безрезультатно… Вероятно, он опять кутил и оказался в меблированных комнатах с очередной пташкой.

Станислав натянул несвежее исподнее, затем брюки. Он поднял с пола мятую сорочку, стряхнул её несколько раз, вероятно, намереваясь, разгладить её таким странным образом.

– Чёрт знает что… – буркнул он, натянул на себя сорочку и попытался самостоятельно справиться с пуговицами, но пальцы не слушались.

Станислав в изнеможении присел на краешек кушетки, где, судя по всему, провёл бурную ночь.

Полуобнажённая прелестница в кружевных чулочках и таком же корсаже (панталончики данную живописную картинку отнюдь не украшали) изволила пробудиться ото сна. Она зевнула, прикрыв ладошкой прелестный ротик.

– Mon cher[13]! – воскликнула она на французский манер. – Ты уже собрался уходить?! А расплатиться?..

Станислав хмыкнул.

– Разумеется… Я не намеревался скрыться не расплатившись… – недовольно ответил он, пытаясь справиться с многочисленными пуговицами сорочки.

«Пташка вспорхнула» с кушетки.

– Давай помогу. Ох уж эти дворяне, застегнуться сами не могут…

Через пять минут Станислав был полностью одет. Пташка же по-прежнему расхаживала в чулочках и корсаже. Бывший гусар не без удовольствия окинул взором её задний экстерьер, и его мужское естество встрепенулось, готовое «встать под ружьё». Однако он сдержался…

– Сколько я тебе должен?.. – сдержанно спросил он.

Прелестница взмахнула густо накрашенными ресницами.

– Как и договаривались, mon cher, пять рублей.

Станислав усмехнулся.

– А не дороговато ли?

Прелестница пожала плечиками.

– Дешевле только в трактире, что на калужском тракте, – уверенно возразила та.

– Ладно… Уговор есть уговор, – Станислав вздохнул, достал из кармана сюртука портмоне, открыл его и с ужасом увидел его содержимое. Он тщился припомнить: куда же намедни он потратил двести рублей? Ведь в портмоне лежали только несколько купюр достоинством в пять рублей и одна в десять…

Станислав присвистнул, подумав, что сожительница, вдова-чиновница Аделаида, его попросту «убьёт» и не станет выслушивать очередную историю про встречу с бывшими сослуживцами.

Мужчина извлёк из портмоне пятирублёвую ассигнацию, приблизился вплотную к девице и сунул вознаграждение ей за корсаж.

– Премного благодарна, барин, – произнесла пташка и качнула своими пухлыми прелестями.

Увидев перед собой полную аппетитную грудь, Станислав поспешил покинуть номер.

Свежий майский ветерок несколько привёл его в чувство. Он нанял извозчика, погрузившись в дрожки[14] с некоторым чувством тревоги и вины, доселе ему неизвестными. Немного поразмыслив, Станислав решил, что его настроение прямо пропорционально количеству ассигнаций в его портмоне.

Дрожки остановились перед домом Аделаиды в центре города. Станислав расплатился с извозчиком и направился к парадной. Дверь отворил старый лакей Фёдор. Он придирчивым взором окинул помятого барина и недовольно крякнул. Впрочем, Станислав не обратил на это обстоятельство ни малейшего внимания.

– Что барыня?.. – поинтересовался мот и развратник.

– Сегодня утром изволили уехать-с… – ответил Фёдор.

– М-да… – удивился Станислав. – И куда же?

– В свой загородный дом, – пояснил лакей.

– А-а-а… – протянул Станислав. На душе стало легче. По крайне мере он не будет выслушивать извечных упрёков: «Ах, Станиславушка, ты меня совсем не любишь… Ах, неужели я так дурна собой, что ты предпочитаешь пропадать неизвестно где?!»

Удовлетворённый ответом, Станислав уже было собрался подняться на бельэтаж, когда появилась горничная с саквояжем в руке.

– Вот… – она поставила саквояж на пол перед Станиславом. – Я не нанималась, чай, таскать-то его… Я вам не носильщик.

Глаза Станислава округлились.

– Это что такое? Ты что себе позволяешь? – взвился он.

– А вы не меня не орите! – парировала горничная. – Чай не вы меня на службу нанимали, а Аделаида Михайловна. И только она одна может мне недовольство высказывать. А вы, сударь…

Станислав закатил глаза, подумав: «Во времена пошли! Какая-то горничная смеет мне выговаривать!»

– Что в саквояже? – примирительно поинтересовался он.

– Ваши вещи… Те, в которых вы к барыне в дом пришли. – Невозмутимо ответила горничная.

У Станислава глаза вообще чуть из орбит не вылезли.

– Что всё это значит? – возопил он.

На крики, доносившиеся из передней, появился садовник, вооружённый лопатой и истопник с кочергой. Они всем своим видом подчёркивали: нечего тебе здесь делать, любезный… Шёл бы ты подобру-поздорову … А то и по загривку схлопотать можно.

Кровь бросилась в голову Станислава.

– Мерзавцы! Холопы! Ишь чего удумали! – возопил он, пожалев, что нет при себе пистолета, а то бы всех до единого перестрелял. Да во время вспомнил, что давным-давно заложил оружие…