Александр Губер - Хосе Ризаль

• Название: Хосе Ризаль
• Автор: Александр Губер
• Издательство: Журнально-газетное объединение
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1937

Биография филиппинского ученого, поэта, писателя, художника и скульптора, идеолога возрождения народов Юго-Восточной Азии Хосе Рисаля, вышедшая в серии ЖЗЛ в 1937 году. Выпуск 15(111).

---

Оформлению либеральных идей среди представителей филиппинской буржуазии способствуют революционные события в Испании. Временное торжество радикальных элементов в Испании, провозглашение после бегства королевы Изабеллы конституционной монархии, а затем республики, отразилось на Филиппинах назначением в 1869 году либерального генерал-губернатора Карлоса-Мария де ла Торре. Монахам, лишившимся поддержки в метрополии, пришлось временно отступить на второй план.

Торре пытался упростить прежний феодально-пышный ритуал генерал-губернаторского двора. Впервые население Манилы видит генерал-губернатора не в карете, запряженной шестеркой лошадей и окруженной отрядом средневековой стражи с алебардами на плечах, а прогуливающимся пешком в скромном штатском платье.

Торре заявлял, что основным принципом его управления будет ассимиляция филиппинского населения, уравнение его с испанцами, и действительно ограничил жесточайшую цензуру испанского абсолютизма и церкви. Представители национальной буржуазной интеллигенции и духовенства впервые получили относительную свободу слова. И национальная буржуазия ответила губернатору полной поддержкой и преклонением.

Во главе со священником Бургосом, богатым адвокатом Нардо де Тавера, Максимо Патерно туземная верхушка, вместе с испанскими чиновниками и буржуазией, в июне 1869 года принимает участие в торжественном перенесении останков генерал-губернатора Симона де Анда из разрушенного землетрясением собора в другую церковь. Симон де Анда являлся в глазах филиппинской буржуазии как бы символом борьбы с испанскими монахами. Это ему удалось в свое время добиться указа короля о постепенном предоставлении приходов священникам-филиппинцам.

Деятельность Анда как бы перекликается с антимонашеской политикой Торре. Перед началом торжественной мессы молодой патер Бургос, один из лидеров филиппинского духовенства в борьбе за приходы, демонстративно возложил на гроб венок с надписью: «Светское духовенство С. де Анда», чего никогда не могли ему простить монахи. За Бургосом вереница гобернадорсильо возложила венки от имени своих «пуэбло».

В том же году, в день празднования годовщины испанской революции, в Маниле была организована манифестация при широком участии филиппинской буржуазии. Видная буржуазная филиппинка Сантос появляется на демонстрации, украшенная красными лентами с надписями: «Да здравствует суверенный народ», «Да здравствует свобода».

Такие манифестации и парады, в которых вместе с филиппинцами участвовали высшие испанские чиновники, произвели большое впечатление на народные массы, знакомые до этого времени лишь с мрачно торжественными католическими религиозными процессиями.

В 1870 году Торре, несмотря на все сопротивление монахов, добивается от Мадрида декрета, упраздняющего контроль духовенства над школами. Два года губернаторства Торре сделали для развития общественной жизни Манилы больше, чем долгие предшествовавшие десятилетия.

Но период некоторого ослабления режима жестокой эксплуатации и монашеского засилья был на Филиппинах еще более коротким, чем самое существование Испанской республики. Уже первый назначенный республиканским правительством преемник де ля Торре на посту губернатора — генерал Рафаэль Изкиэрдо, приступил к ликвидации всех либеральных затей своего предшественника. Первым делом он отменил указ о школах и заявил, что будет управлять колонией с крестом в одной руке и мечом — в другой.

Испанские монашеские ордена, оттесненные было на задний план, снова поднимают голову. Во время губернаторства Торре они ограничивались только собиранием обличительных материалов «про запас». Монахи и их шпионы зорко запоминали враждебных испанскому владычеству лиц и их высказывания, тайно следили за перепиской испанских и местных либералов и вольнодумцев. Многие из этих писем послужили потом основанием для арестов и ссылок.

Теперь воспрянувшие духом монашеские ордена возглавляют на Филиппинах реакцию, наступившую после реставрации монархии в Испании.

Юный Ризаль, воспитываясь в Биньяне, в семье европейски образованного дяди Альберто, несомненно впитывал либеральные чаяния филиппинской буржуазии и остро переживал гнет наступившей реакции.

Торжество реакционных сил в метрополии сопровождалось новым усилением экономического и политического гнета в колонии. Испанское правительство увеличивает налоговые поборы и повинности широких масс колониального населения. Монархи, подхлестываемые развитием рыночных отношении и втягиванием Филиппин в экономические связи с внешним миром, уже совершенно неограниченно выколачивают ренту и арендную плату из своих арендаторов.

Детство в Каламбе

Хосе Ризаль родился в годы, когда среди филиппинской интеллигенции критика существующих колониальных порядков и глухое недовольство ими начинали принимать более определенные формы.

Филиппинская интеллигенция воспитывалась монахами в преклонении перед величием Испании. В среде филиппинской молодежи монахи пытались развить патриотизм испанского подданного, хотя не позволяли изучать испанский язык. Но вся практика колониального режима ежечасно разоблачала искусственно прививаемое обожание Испании, короля и «святой католической церкви». Верхушка филиппинского общества и метисы стремились сделать испанскую культуру своим достоянием, но это не мешало им чувствовать все ужасы колониальной эксплуатации. Бичи, свистевшие в жандармских участках, ежедневные унижения и принудительный труд прежде всего падали, конечно, на плечи трудового народа. Но жертвой колониальных чиновников и монахов мог в любой момент стать каждый филиппинец. Ни богатство, ни самый высокий из возможных для туземца чиновничий пост не спасали филиппинца от постоянной угрозы конфискации имущества, ареста и ссылки под любым предлогом.

Все это Ризалю привелось увидеть и испытать на судьбе своей семьи довольно рано, хотя, его детские годы текли сравнительно счастливо. Отец Хосе Ризаля — Франсиско Меркадо и Ризаль считался одним из видных жителей Каламбы. Его двухэтажный дом, лучший в городке, был всегда открыт для друзей и приезжих, находивших в нем ласковый, радушный прием. Франсиско Меркадо ряд лет арендовал землю у монахов-доминиканцев. Труд его издольщиков обеспечивал ему сравнительное благополучие. В доме Меркадо-Ризаля можно было спокойно провести часок-другой, не боясь подслушивания и доноса, потолковать о несправедливостях алькальде и гобернадорсильо, о грубости лейтенанта гражданской гвардии, о злоупотреблениях монахов.

Жена его, Теодора Алонсо, происходила из богатой интеллигентной семьи. Женщина сильного характера и недюжинного ума, она выделялась редкой по тому времени образованностью и начитанностью, очень любила стихи и сама их писала.

Семья Меркадо была смешанного происхождения. Семейные предания упоминали имя отдаленного предка Франсиско — богатого купца китайца Лам-Ко, эмигрировавшего на Филиппины в конце XVII столетия. В церковных книгах города Биньяна сохранилась запись об его обращении в христианство и крещении под именем Доминго в 1697 году. Там же, в Биньяне, он женился на дочери китайца и полуфилиппинки-полуиспанки, имя которой в семейной хронике не упоминается. Среди других предков Хосе Ризаля с отцовской стороны встречаются как китайцы, так и филиппинцы-тагалы. Донья Теодора Алонсо также насчитывала среди своих предков, наряду с тагалами, нескольких китайцев. Сама фамилия Меркадо (по-испански — Mercada — купец, торговец) указывает на купеческое прошлое предков Ризаля.

Франсиско Меркадо и Теодора Алонсо обвенчались в Биньяне в 1847 году и вскоре переехали на жительство в Каламбу. В 1849 году к фамилии Меркадо была прибавлена новая — Ризаль.

Испанские чиновники, не желая затруднять себя непонятными для них тагальскими и другими туземными прозвищами, издавна давали филиппинцам испанские фамилии. Чиновники не отличались большой изобретательностью. Можно было встретить семнадцать Антонио де ла Крус в одном городе, или двенадцать Франсиско де лос Сантос на одной улице — и ни одна из этих семей не была родственна другой. В 1849 году генерал-губернатор Клаверия решил окончательно испанизировать еще сохранившиеся филиппинские фамилии и навести порядок среди бесчисленных тезок. Он велел составить алфавитный список испанских фамилий. Все отцы филиппинских семейств должны были выбрать себе и своим потомкам новые благозвучные для испанского уха и легкие для испанского произношения фамилии.

Дед Хосе Ризаля заупрямился. Он не желал, чтобы ему навязывали имя. Он придумал его сам: Ризаль — испорченное «рисиаль», т. е. луг, пастбище. С тех пор Франсиско и его меньшие братья стали носить двойную фамилию — Меркадо и Ризаль. Старшие же его братья — всех их было двенадцать — остались при старой фамилии, просто Меркадо. Такая же история приключилась с дедом и бабкой Ризаля по матери: к их старой фамилии Алонсо была прибавлена новая: Реалондо. Полное имя Хосе, составленное по испанскому обычаю из отцовской и материнской фамилий, читалось: Хосе Протасио Ризаль Меркадо и Алонсо Реалондо.