Елена Хисамова - Ужасное наследство

• Название: Ужасное наследство
• Автор: Елена Хисамова
• Жанр: Ужасы и Мистика

 Я всегда мечтал писать. Но не сложилось. Читать запоем, я начал с раннего детства. Меня невероятно восхищало, как другие, по-моему, они были людьми совершенно уникальной расы, умело вели сюжетную линию. Откуда они черпали захватывающие истории? Может быть, по ночам невидимый рассказчик спускался из фантомных сфер и нашептывал им на ухо об интересных героях и увлекательных приключениях? Наверно, всем нам кто-то шепчет, только одним дано расслышать, а другим нет. Восторгаясь творениями служителей Музы, сам я, при всем желании, не мог написать ни строчки, чтобы заинтересовать других и подтолкнуть их к прочтению моих опусов.

---

 3.

      Дед был человеком старой закалки – ветеран, прошедший всю Великую Отечественную без единого ранения, словно ангелы хранили его. Но думается мне, что оберегал его один ангел, коим была бабушка. Если бы он только не настаивал, чтобы мать продала дом! Только дед был упрям, как чёрт. Хотя теперь мне кажется, что его участь была предрешена заранее. Не мной, а тем, что жило и крепло во мне день ото дня.

      Близилось завершение ремонта в доме. Мать уже предвкушала восторги и зависть подруг и сослуживцев. Ей ужасно хотелось сразить их величием дома. Что и говорить, там было чему поразиться. Дом был огромен! Сложенный из темно-серого камня, он походил скорее на какую-то средневековую крепость, чем на деревенскую постройку. Стены его были толщиной почти в метр. Два этажа возвышались над огромным подвалом, фундамент которого уходил глубоко в землю. А наверху, под самой крышей была мансарда. Я сразу стал называть ее – башенка. Денег на ремонт и обустройство дома родители потратили много. Мне помнится, что питались мы не то что однообразно, а очень  скудно –  картошка, хлеб да каши. Но мать говорила, что эти жертвы стоят того. Дом околдовал её.

      Всё это жуткое великолепие располагалось на огромном наделе земли. Земля являлась частью заповедника, так что ни пахоте, ни вырубке, ни застройке не подлежала. Высились там сосны, как огромные скрипящие корабельные мачты. Перешёптывался ветвями, очаровывающий призрачной чистотой, березняк. Даже тихо плескался тёмной водой огромный тенистый пруд, на котором летом цвели кувшинки, и шуршал рогоз. Земля была божественной, но в то же время казалась опасной. Мать ахала и удивлялась, как такая красота пережила революцию, войну, коллективизацию и прочие катаклизмы социализма. Потом уже я понимал – как. Если земля не хотела, чтоб её увидели, вы могли плутать вокруг неделями и не узнать, что усадьба рядом. Она открывалась тем, кому сочтёт нужным. Она умела морочить людей.

  * * *

      Снова повторилось всё, как  было перед смертью бабули. Днём я лёг и начал думать о деде. Незаметно веки мои становились всё тяжелее, дыхание замедлялось, я засыпал.

      Приснилась мне прекрасная женщина, танцующая необыкновенной красоты танец. Одежды её выглядели причудливыми. Казалось, что покровы, скрывавшие её наготу невесомы. Они струились, как нежнейший шёлк и переливались, как радуга. Хоть мал был я тогда, охватила меня во сне сладкая истома, ныла каждая клеточка от непонятного томления. И наблюдал я, как танцуя, направилась она к молодому мужчине. Приглядевшись внимательнее, я понял - это дед, только моложе лет на сорок. Такой любовью и желанием светилось его лицо, что чудилось, вся жизнь его заключалась в танцующей незнакомке. Женщина приблизилась к нему, и они слились в поцелуе, и длился он вечность. Но вскоре блаженство на лице мужчины сменилось сначала на изумление, а затем на откровенную боль. Будто танцовщица забирала его жизнь, его душу. Глаза подёрнулись пеленой, блеск их погас. На меня смотрели глаза восковой фигуры, и жизни в них не осталось ни на грамм. Я проснулся и записал своё видение в тетрадь.

      Утро следующего дня началось с рыданий и криков матери и запаха корвалола. Но на какое-то мгновение мне  послышалась в плаче нотка облегчения - мать стала сама себе хозяйка, и никто теперь ей не мог указывать, как жить. Врачи скорой помощи объяснили, что произошла остановка сердца во сне. Дескать, медицина до сих пор не может объяснить, почему у абсолютно здоровых молодых мужчин во сне возникает фибрилляция сердечной мышцы, а затем - смерть. А дед был, к тому же, не так молод, да и ветеран войны, и так далее. Короче, мать вполне удовлетворил их пояснения. Успокоилась она быстро и деловито принялась за подготовку похорон и помин.

 * * *

      Наступил день переезда. Я так подробно рассказываю, чтобы самому ещё раз попытаться осмыслить, мог ли я изменить ситуацию тогда, сопротивляться неотвратимо надвигающемуся злу. Впоследствии, я не буду утомлять мелочами и расскажу лишь о главных событиях моей страшной истории. Если, конечно, успею задуманное.

      Переезжали мы холодным ноябрьским днём. Природа казалась сиротливой и убогой. Земля лежала гола и бесприютна, ветра задували зло и бессердечно, а дожди были холодны и нудны. София грустила с самого утра. Я пытался, как мог, развеселить и отвлечь сестру. Показывал ей книжки с яркими картинками, строил уморительные рожицы. Бесполезно. Софи с легкой улыбкой смотрела на меня, а в глазах дрожала невысказанная печаль. Она уже тогда знала, дорогая моя сестра, сколько горя и несчастья переживём мы в этом доме.

      По приезду на место, у взрослых началась такая суета, что о нас и думать забыли. Мать поначалу не обратила внимания, что сестра в горячке. Лицо девочки пылало жаром. Неожиданно глаза её закатились, и она потеряла сознание. Оказалось, у Софии круп. Пять дней провела она между жизнью и смертью. К счастью, на шестые сутки жар спал, и сестра вернулась сознанием к нам. Словно лёгкая тень осталась от весёлой жизнерадостной девчушки, которой малышка была до переезда.

      Хотя произошло нечто хорошее – я перестал орать по ночам и опять заговорил!

 * * *

      Осень плавно сменилась зимой. Отец поменял место работы. К его радости, вместо горячего плавильного цеха им стало огромное лесное хозяйство, раскинувшее свои просторы на многие километры вокруг. Он оформился егерем в лесничестве заповедника. Мать решила оставить службу и заниматься домом и детьми.

      София ещё недостаточно окрепла после болезни, поэтому я изучал закоулки дома в одиночку. Казалось, не осталось ни одного места, куда бы ни сунулся мой любопытный нос. Но дом умел хранить свои секреты и открывал их, когда сам того захочет. В единственное помещение мне не было доступа – в подвал. Лестница, что туда вела, совершенно обветшала и прогнила. Мать, опасаясь, как бы я не переломал себе рук и ног,  запирала дверь в подвал, а ключи постоянно носила с собой. Меня разбирало любопытство, но мысли, стянуть их без спроса, не возникало. Наверно, время не пришло. Злу требовалось вызреть, поэтому тогда я зова ещё не слышал.

      Со школой мама решила повременить и дома сама обучала меня арифметике, письму и чтению. Последнее было лишним – читал я лучше любого взрослого. Может, не всё в прочитанных книгах стало мне сразу понятно. Только день ото дня мои знания увеличивались в геометрической прогрессии. В мансарде, которую я назвал башенкой, стояли три огромных старинных кованных сундука, о счастье, не выброшенных матерью за ненадобностью во время ремонта. К слову, в самом помещении  ремонт делать не стали. Так что, там осталось всё, как в те годы, когда бабуля и её сестра жили в доме.

      Как сейчас помню восторг, который я испытал, открыв один из сундуков. Долго, с усилием я пытался поднять тяжеленную крышку. Наконец, она откинулась назад, с громким стуком ударила по задней стенке сундука и взметнула клубы пыли, вырвавшейся из его глубины. Я долго чихал, потом тёр кулаками глаза – сначала от пыли, а потом от изумления. Сундук оказался доверху набит старинными книгами. И вот здесь, под самой крышей началась совсем другая жизнь для нас с сестрой.

      Если раньше я читал много, то теперь  просто жил книгами. Самым преданным, самым внимательным моим слушателем стала София. Мы зачитывались старыми сказками, легендами, книгами путешествий и приключений. Я видел, каким испугом или удивлением горели глаза сестры. Как у неё замирало дыхание в самых захватывающих местах повествования. Как заливисто она хохотала над смешными историями и горько плакала от грустных рассказов.

      Мать поначалу с опаской относилась к нашему уединению в башенке. Но, заметив, что дочка ожила и повеселела, махнула рукой и больше не вмешивалась в детскую жизнь. А мы с упоением блуждали в сказочном мире. София была моей прекрасной дамой, а я её странствующим рыцарем. Она была спящей царевной, а я принцем на белом коне. Я всегда спасал сестру в наших детских играх и мечтах, а в жизни, пусть не желая того, убил. Днём мы с Софией вместе странствовали по книжным мирам, а по ночам я путешествовал в одиночестве.

      Как я уже говорил, мои ночные кошмары закончились с переездом, но у меня появились мистические способности. По ночам я словно выскальзывал из своего тела, недвижимо лежащего на кровати, и беспрепятственно ходил, где вздумается. Ни замки, ни стены не являлись помехой для меня. Не зная холода и усталости, я полюбил бродить по заснеженному участку вокруг дома, любуясь на ели, застывшие в призрачном лунном сиянии. Иногда, дурачась, скользил по глади пруда, представляя себя знаменитым фигуристом. И всё чаще удалялся от дома на достаточно большие расстояния. В одну из таких прогулок, наблюдая за охотой огромной рыжей лисицы я забрёл так далеко, что потерял дорогу назад. К слову сказать, лисица не обращала на меня внимания, пока я следил за ней, вынюхивающей заячьи следы. Слегка испугавшись, я решил влезть на высокое дерево. Затея почти увенчалась успехом, но на самой вершине у меня дрогнула рука, я пошатнулся и сорвался вниз. Что произошло затем, трудно описать словами. Вместо того, чтобы рухнуть камнем вниз, я парил в воздухе. Мне не надо было прилагать даже мизерное усилие для этого. Так я узнал, что по ночам умею летать. Вернее не я, а моя душа. С полётами  ночные путешествия стали гораздо интереснее. Теперь я переносился за многие сотни километров от дома, повидал удивительные континенты и страны, наблюдал за жизнью других людей, их обычаями. Меня так опьянили проявившиеся фантастические способности, что поначалу я совершенно не задумывался, что в это время происходит с моим телом. Мать нарадоваться не могла - сын перестал всех пугать ночными воплями. Она говорила, будто теперь я сплю, как убитый.