Павел Флоренский - Письма с Дальнего Востока и Соловков

• Название: Письма с Дальнего Востока и Соловков
• Автор: Павел Флоренский
• Издательство: «Мысль»
• Жанр: Религия
• Год: 1994

Публ. по: Флоренский П.А., священник. Сочинения. В 4 т. Т 4. Письма с Дальнего Востока и Соловков / Сост. и общ. ред. игумена Андроника (А.С. Трубачева), П.В. Флоренского, М.С. Трубачевой.- М.:Мысль, 1998.-795 с., 1 л. портр. - (Филос. наследие)

---

Дорогой Олень, сейчас пол–четвертого, сижу под вой ветра (почти самый сильный, говорят 10 баллов)[2390] и вспоминается мне один батумский вечер, когда мне было вероятно 4½ года. Мы жили у проходившей тогда через город железной дороги, почти рядом с баттареей, в доме Айвіазова. Меня почему‑то очень привлекали масляные краски, то»гда как акварельные казались чем‑то хорошо знакомым и изведанным. Папа (мой) достал несколько тюбиков и по моей просьбе стал писать на плоском морском белом камне. Что? —Кюнечно цветы. Тогда я признавал толькс рисунки цветов. Мой заказ был изобразить венок из незабудок и куриной слепоты. Было уже поздно, когда начали: он писал, г я сидел рядом и смотрел. Изображение было мелкое и требова; о много времени. Тетя Юля (моя тетя) много раз пыталась сгправить меня в постель, но папа оставлял, видя, что мне не хочется. Тетя говорит: «Смотри, как бы сон не улетел». Я выглянут в окно и увидел какую‑то искру, вероятно от паровоза, ятя: «Ну, вот, это и был твой сон, он улетел». Я хотя и испугала немножко, но вместе с тем был доволен: раз сон улетел, то, значит, и ложиться незачем, все равно сна уже не вернешь. Ък мы сидели с папой, до глубокой ночи, наверно часов до 2-:, пока папа не закончил венка. Живо припоминается мне этот сіучай, словно было вчера, а не более полвека тому назад. Проилое не прошло, оно вечно сохраняется где‑то и как- то и продолжает быть реальным и действовать. Это ощущаю на каждом шагу, воспоминания стоят пред глазами ясными и отчетливыми картинами. И теряются границы, где собственно мой отец, где я сам, где вы все, где маленький. Границы личности только в книгах кажутся четкими, а на самом деле все и все так -тесно переплетено, что раздельность лишь приблизительная, с непрерывными переходами от одной части целого к другой. И я теперь, хоть и далеко от вас, но с вами, всегда. Целую тебя дорогая. He забывай, пиши. Кланяйся бабушке.

1936. ХІ.24. № 81. Соловки. Дорогой Кирилл, постоянно вспоминаю тебя и о тебе. Как хотелось порадовать тебя чем- нибудь или облегчить твою работу. И знаешь почему? —Из за воспоминаний. У меня такое свойство: бодро и беззаботно смотреть на будущее, расчитывая на творчество самой жизни, не планируя и не загадываясь далеким будущим; но прошлое меня ужасает. Да, буквально приводят в содрогание редкие случаи, которые вспоминаются, которые давно минули, и минули благополучно. Ho они стоят пред глазами и жгут, как раны души. Проходят годы, много годов. А память о таких случаях не только не сглаживается, но как будто еще обостряется. Вот припоминается, как ты выпил целый пузырек Васиных ментоловых капель с коричным маслом и какой‑то сладостью, влез на дерево и в возбуждении стал кричать петухом, —как я тебя едва снял оттуда, отпаивал магнезией и носил в земскую больницу. Еще вспоминается, как мы ходили на охоту, ты изнемог и не шел уже, я боялся, что замерзнешь, и нес тебя на спине—это по Деулинской дороге. Еще‑как ты чуть ни упал в яму с водою, в Лаврском саду, когда мы шли ночью, по скользкой грязи. Помнишь, как ты сделал себе папиросу из какой‑то трухи и весь опалился? Вспоминаются твои уходы на охоту—и как становится безпокойно, хотя ты давно вернулся.

Еще вспоминается, как ты болел в детстве, все тело чесалось от какой‑то непонятной, вероятно нервной, причины, и никак тебе не могли помочь. Безпокоюсь с твоих путешествиях, прошлого и этого года. Всякие такие случаи стоят пред глазами, даже когда работаю и весьма занят. Отчасти это потому, что мои мысли—только о вас, если говорить о глубине сознания. Вспоминаю с ужасом, как ты родился. Было исключительно холодно, я был болен, отвезти маму в больницу не мог, вез ее дядя Саня. И потом тебя привезли, по сильному морозу. Сколько возможностей для несчастия и как мало—для благополучия! Жизнь напоминает мне тоненькую свечку, горящую при бурном шторме. Скорее удивительно, что ее не задувает мгновенно, чем то, что она все‑таки не гаснет всегда, во всяком случае. Теоретически в этом надо видеть наглядное доказательство, что жизнь, в целом, сильнее всех стихий мира. Это, впрочем, не очень утешительная истина, хотя и весьма важная в общем миропонимании: ведь любим мы не жизнь вообще и не в целом, а в частности и в части, определенное существо, и гибель его не оправдывается сохранением жизни вообще. Ho помнишь «Фи- липиска», как ты говорил раньше? Только «Филиписк» и успокаивает. Или ты забыл свои сны? —Теперь о другом. Я посылал вам рисунки водоросли, на которых написано: «Ptilota plumosa». По надлежащим спраівкам я убедился, что несколько ошибся и что этот, нарисованньпй, вид есть, хотя и Ptilota, но не plumosa, a Ptilota pectinata (Gumn.) Kjellmann. Правда, синонимическое название ее есть Ptilotta plumosa var. serrata Kutz, но Кютца я не имел в виду. Поэтому на рисунках внеси поправку, хотя бы на обороте и напиши вм. plumosa pectinata. Затем еще. Я посылал вам рисунок Corallina officinalis[2391]. Теперь присылаю изображение другой водоросли того же семейства Coralli- пасеае, известковых водорослей, но подозреваю, что подсемейство, к которому она принадлежит, есть уже не Coralli- пеае, а Solenoporeae. За неимением определителя сказать точно не могу. Эти известковые водоросли меня почему‑то очень прельщают, нашел еще несколько видов и постараюсь их нарисовать понемногу. Крепко целую тебя, дорогой.

Дорогая Тика, что же ты не напишешь мне, как идут твои занятия. Правда, ты кое‑что писала об этом, но мало, а мне хочется знать подробно, как дается тебе учение и справляешься ли ты. Кто помогает тебе? Скажи Мику и Васе, что я писал им в письме к бабушке, поэто\у сейчас не пишу, нет места и врме- ни. Напишу в след, раз, —*ак следует. Я начал составлять для вас альбом водорослей. Беда только в том, что многие из них очень велики и их не поместить не только в тетрадку, но * на нашем обеденном в столоюй столе. Кроме того, некотфые очень толсты. Ho все же кас нибудь устрою — подберу меікие экземпляры или отдельные іасти слоевиша. Знаешь ли, что гело водоросли называется слошищем? Сейчас мне очень хочется спать, глаза слипаются и рука не пишет. Поэтому не могу написать ничего путного. Кіаняйся Ан. Ф. и Соф. Ив. Долю ли гостил у вас Серг. Алекс.? Гоцелуй от меня мамочку и скажі ей, чтобы она заботилась о своем здоровье для твоего папы. Крепко целую тебя, дорогая Тика. He забывай своего папу.

Дорогой Мик, напишу тебе в сл. раз, сейчас нет ни месті, ни сил. Целую крепко.

Дорогая Наташа, целую маленького и забываю, где кончаюсь я, где Вася, где маленький, где мой отец. Как растет маленький? Здоров ли? Играете ли вы ему Моцарта? Непременно играйте. Покажите ему картинки, которые я присылаю домой. Подвигаетесь ли в английском. А главное, не забросили ли музыку? Это было бы очень грустно. У нас дома кажется остались ноты, вероятно найдется что нибудь и для вас по вкусу. Целую маленького, кланяюсь вам.

П. Флоренский

г. Загорск

(б. Сергиев)

Московской области

Анне Михайловне

Флоренской

Пионерская ул., д. 19

Флоренский

Павел Александрович

Сп. 1, Осн. 1

1936.ΧΙ.26—27. Соловки. № 82. Дорогая Аннуля, сегодня получил твое № 31 от 12 ноября. Оно в печальном и сером тоне. Конечно, мне понятно, что вам живется не легко и тебе—в особенности. Но зато у тебя, ведь, есть и много радостного, его ты не ценишь достаточно, т. к. оно есть, а если бы не было, то стала бы о нем печалиться. В частности же я не понимаю, как это ты могла написать о чувстве своей ненужности. Тобою держится весь дом и чрез тебя связываются все домашние отношения. Это говорю не только я, но и все, кто видит наш дом. Говорить при таких условиях о ненужности значит совершенно извращать действительность. Дело не в том, чтобы давать детям указания по частностям их работы и обучения, дети сами найдут разрешение возникающих вопросов, а—в создании общей атмосферы дока. Мне досадно, что ты переутомляешься чрезмерной работою, но не знаю, как помочь гебе в работе. Старайся разложиті ее по немногу на каждого. Это будет детям не тяжело, а іроме того и полезно—для приобретения хозяйственных и пр»чих навыков и для укрепления чувства взаимной связи. —Фотоснимки с маленького я получил. Он очень похож на Васюику, мне вполне нравится, лишь бы был здоров. Нашлась іи Васюшкина деревянная птичка, висевшая у него над корзиюю? Если нашлась, то гочистите ее, подновите краску и твесьте маленькому. Мне хочется, чтобы обстановка его младешества по возможности была Васюшкина. Конечно, многого ю повторить, но иногда и мелочи дают ребенку больше, чел существенное. Впрочем, іы лучше моего сумеешь вспомнить мелочи Васиного детства и кое‑что воспроизвести малышу. —В своем письме ты спрашиваешь о лисах. Они стали упитаны к: име, очень пушисты и красивы. Все более привыкают к жизни среди людей, а люди, привыкнув к ним, все менее обращают іа них внимания. Сказать проще, на лис, бегающих по дорогам и забегающих в Кремль, никто и не смотрит. Ни на кого они не бросаются и не издают никаких звуков, а безшумно скользят чернобурыми комками, волоча по земле свой огромный хвост, больший их самих. Спрашиваешь о детях. Тут есть школа для детей вольнонаемного состава. Ho дети, сколько я наблюдал, нашими лисами интересуются ничуть не более, чем посадские дети собаками, вероятно даже еще меньше. В этом письме я сообщаю Мике о белой куропатке. Их тут много, они очень доверчивы (к моему сожалению!) и истребляются и людьми и лисами. Еще охотятся лисы за чайками, но в настоящее время чаек нет—улетели. — Среди прочих производственных и изследовательских дел у меня в последние дни завелось еще одно, наиболее боевое, поскольку оно особенно срочно: изготовить придуманные мною в сотрудничестве с другими работниками б. Биосада тепло- и звуко–изоляционные торфопли- ты, в довольно большом количестве (больше сотни) и порядочного размера (50 х 50 см). Работа кипит, приходится одновременно и заготовлять оборудование (сушильные рамы), и материалы, готовить пластическую торфяную массу, прессовать и сушить плиты. В основном на них идет сфагновый мох или торф и отходы водорослевого производства, альгинат которых пропитывает торфяную массу. После замески торфяного теста оно прессуется под слабым давлением и в особых, придуманных мною, решетчатых формах сушится в сушилке. Получаются плиты, очень легкие (объемн. вес ок. 0,16), приятные на ощупь (вроде грубого картона), коричневато–серого цвета и обладающие тепло- и звуко–изоляционною способностью. —Сегодня я показывал фотоснимок с маленького вернувшемуся из летней командировки своему приятелю, украинскому крестьянину[2392]. Он пришел в искреннее восхищен» и твердил: «поцан- чік». (Поцан—по украински—мальчик). —XII. I. В этом письме я посылаю вам одну акварель—водорссль родофиллис ди- хстома Гоби, форма интермедиа [2393], в увелтенном виде и копии с изображений, относящихся к водорослевой промышленности Яюнии[2394], —пересняты мною с американского издания. Часть эіих рисунков—японские, часть—американские. К сожалению, у ѵіеня не было ни сносного пера, ни туши, ак что копии вышли очень грубые и неудачные; но для ознаколления они все–таки пригодны. Mie хочется, чтобы вы были в курсе моих интересоі, хотя, сознаю такими рисунками интереса не пробудишь. Bnpc- чем водоросіь родофиллис дихотома, т. е. розоволистник раздваивающий я, может привлечь внимание маленького своею яркостью. XI. 2—3. Стараюсь как можно больше работать, и в значителіной мере, чтобы внутренно держаться. Необходимость быть юегда на людях, видеть и соприкасаться с некоторыми, к котфым кроме отвращения ничего не испытываешь, невозможность уединиться, сосредоточиться и продумать что- нибудь углубіенно, безчисленные трения, возникающие из несоответствия между заданиями и средствами к осуществлению этих заданий—все это подтачивает нервную систему, и я сознаю, что у ѵіеня она уже развинтилась. Помочь тут ничем нельзя, единственное средство, если есть какое, погружаться в работу хотя бы и не углубленную и не столь полезную, какою она могла бы быть при иных условиях. Только ради вас стараюсь поддержать себя, и только желание видеть вас сколько- нибудь удовлетворенными питает силы. Ho в том‑то и дело, что вижу вас в тяжелом и унылом состоянии, при невозможности с своей стороны сделать что‑нибудь для вас. Маленький—вот единственное радостное известие, полученное от вас, но и это известие сопровождалось столькими мрачными спутниками, что я не мог порадоваться полно. И ты, и каждый из детей безпокоит меня‑кто чем. М. б. на общем мрачном фоне настроений я неьольно преувеличиваю; но не могу не безпокоить- ся. Когда, изредка, окажешься хотя бы в относительном одиночестве, среди природы, это безпокойство несколько разсеива- ется, а как только попадешь снова в людскую гущу, оно подымается снова. XII. 5—6. Стал готовиться к отправке письма—и не нашел его, не находил в течение трех–часовых поисков. Между тем найти надо было во что бы то ни стало, т. к. писать заново теперь уже поздно, а завтра отправка и, кто знает, м. б. следующее письмо уже не попадет в навигацию. Начинается наша зимняя спячка—прекращение навигации, отрезанность от мира, зимовье средь льдов. Насилу письмо нашлось, и мне подумалось: оно пропало, т. к. я написал его нехорошо, малодушно. Вероятно это потому, что у меня легкий грипп, чуть–чуть, и произошло ослабление сознания. Поэтому не стоит обращать на последние строки внимания. Кроме перечисленных выше рисунков присылаю еще 2 водоросли Ahnfeltia plicata, из которой добываем агар. Я не гнался за передачею формы (это было сделано раньше, в одной из зарисовок), а хотел передать различную расцветку этой водоросли — конечно очень приблизительно, т. к. краскою не передашь ликующего многообразия ее цветовых тонов, выходит лишь жалкое подобие. Трудно представить себе великолепие этих пурпурных, розовых, фиолетовых л прочих тонов анфельции, кучами сложенной на дорогу, в ожидании ее перевозки на завод. —Это несколько напоминает кашки, но торжественнее, богаче, одухотвореннее. При виде ьеликолепия этих красок я еще сильнее сознаю, как люблю тебя, дорогая Аннуля и всех вас. Крепко целую и прошу бодриться, быть радостной и ростить мне моих детей и маленького. Кіаняйся бабушке и Ан. Ф. Получила ли мое письмо С. Ив.? Еще раз целую дорогую.